Последняя сила Майлун (СИ) - Ллойд Жозефина

Она ведь обещала им, что не станет этого делать, но другого выхода не было, как прекратить этот ужас. Половина жителей уже была перебита, это произошло так быстро, что Гретта решила не медлить более не секунды.

Пусть завтра каждый узнает о том, кто она. Но сейчас её сила — последний шанс Майлун. Пусть он и будет стоить ценой жизни.

Вскинув руки, девушка начала читать заклинание. Оно было таким трудным на слуху. Но Гретель не сдавалась. Из-за нехватки практики, руки девушки дрожали, а язык заплетался. Она еще не совсем осознавала с какой силой заклинания она столкнулась.

Через пару минут ей все же удалось почувствовать тепло в ладонях, только после этого она открыла глаза и видела, как небольшое пламя разгорается сквозь пальцы. Маленькие искры взмывали в небо.

— Что ты делаешь! — вскрикнул, где-то неподалеку женский голос. Ида пыталась отговорить её от этой идеи, но все было тщетно, Гретель лишь наращивала темп и глубину заклинания. Её голос больше не надрывался, она произносила слова уверенно и глубоко впечатывая их смысл в себя.

Пламя разгоралось сильнее. Открыв глаза полные безумия, девушка не чувствовала боли, лишь небольшое тепло, несмотря на то, что огонь все больше разрастался.

Томас смотрел на неё глазами полными отчаяния и мотал головой. Сесилия же, задрав голову будто гордилась ею и с прищуром ухмылялась. Все живо уставились на неё не отводя глаз. Мало кому удалось видеть такое вживую. Сила огня завораживала своим зрелищем, пламя успокаивало и в то же время устрашало.

Когда все замерли, девушке на секунду показалось, что все прекратилось. Как в её сторону направили несколько серебряных стрел и Гретта от испуга дернулась. Стрелы моментально превратились в щепки, Ида быстро среагировала и кивнула в её сторону.

Гретта еле сдерживалась, злость и обида желали немедленно вылиться из неё. Вновь детские крики и женщины, что рыдали над телами своих детей. Мужчины, не перестающие отстаивать свои семьи. И смердящий запах смерти, он был таким пронизывающим.

Девушка резко развернулась и в её глазах больше не было ни на намеку на жалость. В них кипела боль и ненависть. Она направила руки вперед и огонь с силой распространился по округе. С нарастающей силой, языки пламени подбирались к ногам охотников, не подпуская из ближе к ведьмам. Гретта не переставала сдаваться, пламя передавало всё её внутреннее состояние.

Охотники, что попали в лапы наступающего огня, издавали громкие вопли и ни что их не способно было спасти: ни серебряные мечи, ни стрелы.

Ведьмы охотно отдалились, чтобы огонь не смог им навредить, а Гретта старалась всю силу направлять в сторону врага. В её глазах отражалось пламя. Девушка не желала отступать, будто внутри неё самой разгорелся лихой огонь. Из носа пошла кровь.

— Перестань, ты погубишь себя! — Томас кричал изо всех сил. Но она явно не слушала его, продолжая делать по своему, не давая охотникам вновь приблизиться. Наоборот охотно подпуская огонь по их души.

Сил было не так много, Гретта, чувствовала, как огонь и впрямь забирал у неё все силы. Будто выталкивая из своего же тела. Кровь не переставала идти, а ладони, зажгло с невероятной силой. Она и впрямь чувствовала, что на ладонях развели костры, но сквозь всю боль продолжала терпеть и держать оборону. Ведьмам удавалось бежать, пока охотники были загнаны в угол и не могли пройти сквозь огромные языки обжигающего огня.

Пламя поднималось выше по запястью, и Гретта с ужасном смотрела за тем, как постепенно сама сгорает в своём же пламени. Она продолжала терпеть, и давала ведьмам время на побег. С ужасом, зажмурив глаза и сцепив зубы. Но истошный крик вырвался с губ, пронеся таким гулом, окутавшись в истошную боль.

От боли она стала уже терять сознание и рассудок, как большие ладони обхватили её руки, что уже были практически полностью обожжены. Гретель почувствовала опору за собой, но ей не удалось обернуться. Она вновь взглянула на руки, что твердо держали её ладони, помогая направлять огонь. Кажется, боль немного снизилась, ведь теперь она не одна, эти руки помогали справиться с необузданной силой. Огонь слушался, подчинялся властным рукам, которые медленно расстилали его. У самых ног охотников, пламя поднималось выше, заставляя их отступать всё дальше в лес.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Гретель поняла, что этот человек умеет обращаться с магией. Руки выглядели совсем не молодыми, а скорее грубыми, опытными. Человек за её спиной вероятно имеет большой опыт в обращении с такой мощной силой. Пламя обжигало и его руки, но он даже не дрогнул, лишь все также продолжал удерживать её ладони, пока огонь не вернулся к истокам и не потух, оставив за собой лишь искры.

Руки медленно стараясь причинить, как можно меньше боли, закрыли ладони девушки.

Гретта медленно развернулась и обомлела.

Перед ней стоял высокий темноволосый мужчина с пронзительно зелеными глазами. Она узнала эти глаза, ведь так часто их видела в зеркале.

Двэйн продолжал ошеломленно вглядываться в её лицо, будто, до сих пор не веря в это. Что кто-то мог скрывать его родную дочь от него. Но перепутать было невозможно, она так сильно похожа на Диану. Даже взгляд был схож, хотя глаза ей однозначно достались от отца.

Он видел перед собой девушку, что была так похожа на ту, что он не мог забыть до этого дня. Черты её лица он помнил наизусть, но видеть их такими оживленными… Мужчина был ошеломлен. В груди сковало, и он буквально не мог произнести ни слова, лишь смотреть на неё и видеть, как девочка похожа на своих родителей.

Как же трепетен был этот момент. Два человека, что являются самыми родными на этой земле. Те, кто проживал жизнь, вовсе не ту, что заслуживал. Оба не подозревающие друг о друге.

Девочка, что жила фальшивой жизнью, не зная, что у неё есть родной отец, и глубоко раненый в душе мужчина, что утратил всю радость жизни уже давно. Живший долгое время в одиночестве и пустоте.

— Это правда ты? — еле слышно прошептала девушка, не веря в увиденное.

Мужчина не переставал смотреть на неё. Первый раз он видит её так близко. Она уже такая взрослая.

Его пальцы осторожно провели над её губой, стирая кровь.

— Так вот, какая ты… Моя дочь… — его голос был таким отчаявшимся. — Если бы я только узнал раньше…

Девушка слезливо уставилась на него.

— А я совсем не знала о тебе. Всю жизнь жила в обмане и считала других людей своими родителями.

— Тебя украли у меня, — он ласково касался её волос, продолжая разглядывать с пытливым интересом. С таким трепетом он слишком давно ни к кому не относился. Будто сейчас в его руках самое дорогое сокровище в мире. — Если бы я только узнал о тебе, то вся жизнь — моя и твоя была совсем иной. Я столько лет потерял впустую, пока, где-то вдали росла моя дочь. Моя кровь и плоть. Частица моей Дианы.

— Мама не успела тебе сказать, но она так хотела, — девушка заглядывала в глаза отца. Они передавали всю внутреннюю тоску по ней.

— Ах, моя Диана, ты подарила мне смысл моей никчемной жизни на оставшиеся дни.

Было заметно, как мужчина хотел обнять девушку, но так боялся причинить ей боль. Тогда Гретта не сдержавшись, первая прижалась к отцу. Она будто вросла в него, вцепилась в его огромные плечи и не желала отпускать. Вдохнула полной грудью его запах, и умиротворенно закрыла глаза. Теперь она дома. В безопасности.

Он казался таким родным. Тем, кто никогда не посмеет ей навредить. Пожалуй, еще один человек, в котором она сейчас абсолютно уверена.

— Как же я рада, что ты сейчас здесь, папа, — она обвила его руками и уткнулась носом в грудь. Теперь все её обидчики точно понесут свое наказание.

Что-то внутри мужчины дрогнуло. Его так никто не называл, еще никогда.

— Я теперь всегда буду рядом, когда я тебе понадоблюсь. И никто не посмеет обидеть тебя. Ты самое дорогое, что осталось у меня, — он осторожно поцеловал дочь в макушку.

Глазами он прошелся по разрушенным домам, телам, что просто бездвижно лежали на земле и наконец его взгляд замер. Сесилия смотрела прямо на них, глаза говорили о многом. Она одновременно страшилась и принимала неизбежное.