Мои Предки-Немцы Поволжья (СИ) - Ebermann Katharina

Первыми собирались идти 10 семей на 18 вагонах, вторая партия  была из 13 семей на 29 вагонах. Они выйдут позже.

Heinrich Unger  (родился 12.02.1861 в Hanhs-Au) /Peters (Unger) Elisabeth 24.03.1864 07.12.1928

Heinrich покинул свой родной посёлок Hans-Au и отправился в неизвесную страну Азию. Что это за страна, как она их встретит и что их там ждёт он ещё не знал. Да, наверно, сильно и не задумывался. Чем ему заниматся и куда идти вопрос для него был не простой. Он родился в очень большой меннонитской семье, ходил в школу. В 1877 в мае принял крещение в Koppentahl и был приобщён к церкви. Мать Катерина Унгер/Шмидт в 1880 умерла у них было 18 детей, отец Якоб Унгер был занят ведением хозяйства. В Hohendorf жил их дедушка Heinrich Schmidt, отец их матери Катерины Шмидт, бабушка умерла ещё в 29 ноявря 1874 г.. И дедушка с сыном Heinrich Schmid и дочерью Франц Фрёзе собираются идти в Азию Разговора о том что отец тоже мог пойти в Азию не стояло. Куда ему с таким сложным семейным положением. Поэтому Heinrich решил идти один. 03.07.1880  пошли в Азию в Ташкент Отец не стал его останавливать, как знать, может там в Азии сын найдёт своё место. Heinrich должен идти в составе семьи Gerhard Janzen /Герхарда Янтцен, в первом поезде. Купить себе вагон (конная повозка) и лошадей, он не мог, да и оно ему было не надо, а как помошник в походе он будет нужен. В посёлке все были заняты  переселением, уезжающие чтото продавали,  кто не уезжал те покупали. Heinrich слушал все эти разговоры без особого внимания, и был весь в мечтах о предстоящем путешествии. Он был верущий, им говорили, что там их ждёт спасение,а значит это так. Время на сборы ему много не потребовалось, да и прощатся тоже, особо, было не с кем. Он помогал другим с кем будет идти в переходе..И вот он наступил этот день . Heinrich встал пораньше, отец в этот день тоже остался дома. Он не стал первым выходить на улицу. Сцена прощания отъезжающих была тяжёлой. Не все, особенно, женщины¸ могли обойтись без слёз. Отец был на улице и когда поезд (караван из их вагонов) тронулся, он зашёл за Heinrich Попращались они почти молча, по мужски, братья и сёстра обступили его, он обнял всех по очереди и не останавливаясь быстро пошёл на выход. Его не большой богаж уже давно был упакован в вагонгах. 3 июля 1880 года они оставили свой дом. Когда группа поднялась на возвышенность перед Ханс-ау, все остановились, сошли с повозок и еще раз посмотрели на родную долину. Сколько слез было уже выплакано, но в эту минуту стояла сплошная тишина, как будто люди хотели не только запомнить свой родной посёлок, но и услышать последний раз его звук! Ну а когда тронулись дальше, рыданье и душевный крик из каждого вагона слилось в один плачущий поток. Никто никого не успокаивал, кто не плакал просто шёл молча. Heinrich тоже думал о своих. Увидит их ещё или нет,наверно, сердце подсказывало что увидет не всех, Отца уже скора не станет, да и братья с сёстрами не все доживут до их встречи. Начал накрапывать дождь. Сначало это были отдельные капли, а потом они начали капать чаще. Сама природа не выдержала такого зрелища. Heinrich начал приходить в себя, но он старался ни с кем не общаться, это он идёт один, хотя все идущие ему по отцу или по матери или по обоим сразу, приходятся родственниками. Они и в Пруссии жили все рядом и в Россию вместе приехали и теперь дальше вместе пошли. Ему проще, а кто идёт семьёй и оставил в родном посёлке очень дорогих сердцу, им тяжело. По всей степи растянулись провожающие, кто мог идти, ушли вслед за вагонами далеко, а кто то сидел и просто смотрел в даль и теперь уже встречал возвращающихся провожающих, Ну вот и всё, кто знает что их там ждёт, кто знает что будет с оставшимися. Дождь не прекращался. Из щелей неплотно прилегавшей дверной кошмы серелась тоскливая мгла мелкого, частого дождя, словно сквозь сито падавшего из обложивших весь горизонт непрерывною пеленою бесформенных масс густых облаков.Первую ночь провели тихо, каждый в своём вагоне, Утром дождь стих и все собрались на утреннюю молитву, за завтраком всё изменилось, и после завтрака всё выглядело как будто они уже давно в пути и не было этого тяжолого вчерашнего дня. Heinrich теперь небыл один, молодёжь очень быстро сбилась в кучку и они находили себе занятия. На каждой остановке, если не нужна была их помощь, они шли осматривать местность. А когда ещё столько увидишь. В начале пути, особенно, до Урала, было много интересного и города незнакомые и месность разнообразная, но а Урал, это, конечно, впечатляет. Heinrich не мог дождатся, когда же они дойдут до гор. А они казались совсем рядом, но дорога не кончалась. А тут ещё объявили привал. Когда все были за столом, им объявили, что они находятся в Азии. Всем было так интересно это слышать, ну когда они перешли границу между Европой и Азией, и как увидеть это различие. Остатся на ночь решили здесь. Молодёжь, пока не стемнело, были на улице и смотрели в сторону, где тьма поглащала эти загадочные Уральские горы. Утром никого торопить было не надо, все собрались очень быстро. Дорога ведет по широкой степи , потом пошла по склону холма,- вдали Урал. На горизонте виднелись группы невысоких холмов, выглядывавших один как другой.  По тучной траве бродили стада баранов. И вдруг они увидели первого киргиза в вислоухом калпаке и в одном халате, без рубахи. Он сидел при дороге и узенькими глазками вглядывался в приближавшийся к нему их экипаж. Когда же поравнялись, киргиз стал на ноги, снял калпак и, обнажив давно уж не бритую голову, на которой даже и тюбетейки не было, угрюмо, но низко кивнул раза два, сделав два скорые поклона и не спуская с них глаз. Был полдень, солнце жгло и палило, из-за покрытых зеленью холмов выглядывали сизые тучки, в воздухе душно, но им уж недалеко. И чем ближе они подходили, все чаще попадался кустарник, а потом и отдельно стоящие деревца, а вдали уже чётко виднелись горы и лесные массивы. Но и в этот день они не дошли до самих гор, хотя уже, в горах. Утром их дорога проходила по склону, с другой стороны, крутой овраг,а  внизу река Урал. Уральские горы уникальный природный объект, они не высокие, но какие необычно, красивые. На Волге у них были голые степи, надо было самим всё садить, а тут такой красивый лес, и сколько, особенно, красивых мест, откуда не охота уходить, Heinrich не раз думал почему бы тут не остатся. Дальше путь лежал через Оренбург, Когда до него добрались, решили сделать остановку, пойти в город, купить что-нибудь необходимое. Heinrich пошёл тоже, ему ничего не надо было, он хотел увидеть город.Вправо от дороги, виднелись крепостные стены и земляной вал, по которому сотни людей, в белых рубахах, в белых калпаках, возили тачки; около них копошились другие люди в серых фуражках и в серых куртках; солнышко жгучим лучом падало на солдатское ружье, но луч этот, преломившись в полированной поверхности штыка, рассыпался и дробился на тысячи горящих разными огнями искр. Первое впечатление,производимое на них Оренбургом, чрезвычайно поразительно, это была настоящая Азия. Вдали виднеется караван-сарай, ближе к ним блестит на синем небе жестяная луна, насаженная на высокий шпиц татарской мечети. Копье, калпак, шальвары, скуластые лица, верблюды, бритые черепы и груды кизяка повсюду, халаты и непривычный уху говор- чистейшая Азия! Но нет, это не Азия. Золотые кресты сияют над изящными храмами православных церквей, целые линии уютных, деревянных домиков вытянулись вдоль по улице, между ними  несколько роскошных, больших каменных зданий. В Оренбурге все есть: чего хочешь, того просишь. Это не Европа, но и не чистая Азия. Heinrich ещё вечером задал такой вопрос. Почему у этого города какоето немецкое название. Герхард Янцен ответил, что он изучал маршрут по которому они пойдут, поэтому он знает ответ. Первоначальная мысль основания города в Киргизской степи принадлежит Петру Великому. Когда, во время Персидского похода, в присутствии Государя, зашла речь о торговле России с Азией, император изволил заметить, что хотя по Каспийскому морю и можно иметь с Персией и с береговыми народами коммерцию, но море ненадежно, и нужны  пристани и склады. Поэтому надо не медленно сделать коммуникацию с сухого пути, построить на Яике/Урале город, установить границу, наладить отношения с киргизами. А оттуда близко до Хивы, а от Хивы и до Индии недалеко, всего переходу месяца два. Потом снова в дорогу, время для Heinrich проходило быстро, он едва успевал за ночь отдохнуть, утром на ногах, помощь по ремонту или переходу его не пугала, он быстро бежал помогать и также быстро они толпой бежали смотреть чтото новое. А новое теперь было повсюду. Они уже видели верблюдов, но чтобы так близко и чтобы они везли их скарб, ещё не видели. Теперь они путешествуют вместе с ними. Впереди был Казалинск, даже из далека видно, что это красивый город. Его окружают ивы и тополя. Город построен в восточном характере. Здания, улицы, магазины, сделаны из глины , даже крыши сделаны из тростника и глины, но все очень опрятно и чисто. Очень много верблюдов, даже ослы здесь играют важную роль . В магазинах есть все, что нужно,  но стоит очень дорого. Это были последние такие города, скора будут сплошные степи. Следующая большая остановка Pyetykovka, которая расположена в дюнах. Это уже совсем рядом с рекой Сырдарья. И совершенно неожиданным для них стало сообщение, что здесь рядом вторая группа. Это значит, что здесь так далеко от их родины и что скора они встретятся. Гонимые самыми разнообразными причинами переселенцы продолжают двигаться в Азию, и нет возможности остановить этот поток, не признающий никаких препятствий и руководящийся только инстинктом самосохранения, да стремлением получить и свою долю материального довольства на жизненном пире человечества. Эти свободные, жаждущие работы руки с завистью поглядывают на необозримые пространства редконаселенных азиатских степей и недоумевают, почему им не позволяют занять их, не подозревая, что эта действительно могущая прокормить сотни тысяч ртов земля, не имея воды, не имеет жизни и для того, чтобы приютить на ней несчастных скитальцев, необходимо предварительно затратить десятки тысяч рублей на орошение девственной почвы. Вечером остановились на ночлег уже в сумерках и не видели окрестности, а утром , когда расвело, стало видно Ташкентские горы. И здесь под Ташкентом произошло их замечательное воссоединение. С июля месяца они в пути, а встретились в конце ноября 1880 года. Это была радостная встреча. Люди и радовались и плакали, многие не дожили до этой встречи. По этому случаю устроили общий обед, а мин. Петерс возглавил богослужение по тексту , Ps. 31 .