Кольцо зла - Андрей Посняков

Юра написал требуемое и, поставив подпись, поднял глаза:

– Все? Я могу идти?

– Ты погоди – «идти»! – усмехнулся не так давно подошедший участковый. – Сейчас вызовем бабушку, пускай тебя заберет под расписку, домашний телефон, я смотрю, у вас есть…

– А может, не надо бабушку? – с надеждой посмотрел на него Юра. – Может, я сам пойду?

– Ага, сам… Случись что с тобой, с меня потом начальство голову снимет.

– А может, мы его доведем? – неожиданно предложил Раничев. – Где он живет? – Иван заглянул в объяснение. – Зеленый переулок, два. Мне как раз по пути будет.

– И мне по пути, – присоединился к нему Сергей. – Точно, отведем задержанного домой, возьмем расписку – чего зря пожилого человека таскать?

– Ну, как хотите, – участковый махнул рукой. – Ведите, если не лень. Чаю только на дорожку попейте.

Попили чаю. Участковый Костиков (он оказался парнем не злым) предложил и задержанному, но тот гордо отказался, и так и сидел в зале, глотая слезы. Наконец собрались идти.

– Спасибо вам, Андрей, и вам, ребята, – искренне поблагодарил Иван. – Было весьма любопытно и поучительно. От всей души спасибо. Обязательно попрошу отметить вас в горкоме.

– Ну что вы, Иван Петрович, – Костиков улыбнулся. – Рад, что вам понравилось. А как еще насчет лекций? Знаете, иногда нам таких лекторов присылают, уж до того нудных, что кое-кто прямо-таки спит в зале!

– Вот-вот! – со смехом поддержали девушки и почему-то оглянулись на Николая. Тот зарделся:

– А что я-то? Я ничего. Один я, что ли, спал? Вон, Мефодий Кузьмич, старшина…

– Ты, Николай, по Кузьмичу не меряй, – милиционер хохотнул. – Кузьмич на всех собраниях спит. Так как, товарищ лектор, как насчет следующего раза?

– Обязательно, и с большим удовольствием, – Раничев протянул участковому руку. – Только… Давайте уж где-нибудь в начале декабря, лады? А то у нас сейчас запарка, текучка…

– Лады! – радостно улыбнулся Костиков.

Дом два по Зеленому переулку оказался весьма приличным и добротным, старинной, еще прошлого века, постройки, с большими окнами и лепниной. Тяжелая дверь с бронзовыми ручками, просторная парадная, лифт.

– Нам на второй этаж, – показал Юра. – Вон она, наша квартира.

Он позвонил.

Дверь открыла интеллигентного вида женщина в пенсне и голубом бархатном халате, седые волосы ее были гладко зачесаны назад, лицо смотрелось неожиданно молодым, а в серых, как у внука, глазах бегали насмешливые чертики.

– О, ты не один, Юрий?

– Мы бригадмильцы, – Николай выставил вперед руку с повязкой… точно таким же жестом, как Моргунов-Бывалый. Раничев еле удержался от смеха.

– Пожалуйста, проходите. Надеюсь, мой внук никого не ограбил и не убил?

– Нет, не ограбил. Спасибо, мы постоим здесь.

– О, тогда не иначе как задумал государственный переворот!

– Он принимал участие в спекуляции! – солидным голосом пояснил Сережа.

– Ну надо же! – бабуля насмешливо всплеснула руками. – И чем же он спекулировал? Мануфактурой? Стройматериалами? Мукою?

– Там все написано, – Николай вытащил из кармана Юрино объяснение. – Вот, ознакомьтесь. И напишите расписку.

Получив требуемое, бригадмильцы твердо отказались от чая и поспешили откланяться – в конце концов, время уже было позднее, а идти многим приходилось далеко.

– Та еще бабка, – уже на улице буркнул Николай. – Наверняка, какая-нибудь недобитая троцкистка!

– Скорей уж – уже свое отсидевшая, – хохотнул Паша. – Вы с нами, Иван Петрович?

– Да, пожалуй, прогуляюсь, – задумчиво отозвался Иван. – Люблю, знаете, гулять по ночному городу, тем более, кажется, распогодилось – тепло, сухо.

– Тогда сначала проводим девчат…

Девушки, Лера и Галя, жили здесь же рядом, на Исполкомовской, Николай – за школой, в трехэтажном доме в Заводском переулке, а Паша с Сергеем – по соседству, на Курдина.

– А может, мы все-таки вас проводим, Иван Петрович? – прощаясь, предложил Павел. – Шпаны сейчас хватает.

– Да я рядом живу, – Иван усмехнулся и, пристально посмотрев на ребят, спросил: – Можно вам доверить одно деликатное дело?

– Конечно! – дружно кивнули оба. – А что за дело?

– Закуривайте, – Раничев вытащил пачку дорогих сигарет.

Некурящий Сергей отказался, а Паша с удовольствием закурил.

– Видите ли, – выпуская дым, тихо произнес Иван. – Есть у меня один знакомый, неплохой парень, мы с ним на фронте вместе были. Был человек как человек, да вот, как жена бросила – запил.

– Бывает… – Павел солидно кивнул.

– И знаете, ведь стесняется своего пьянства, пьет не с друзьями, не со взрослыми даже – с подростками, и каждый раз – с новыми, специально высматривает у школ, знакомится…

– Спаивает, выходит…

– Выходит так… – грустно согласился Раничев. – Жалко человека. Но я вот, знаете что подумал? Ведь раз он нас, своих друзей стесняется, а пьет невесть с кем, значит, еще не все потеряно! Значит, еще остался в нем хоть какой-то стыд… На этом бы и сыграть.

– Верно! Припугнуть его как следует.

– Да нет, Паша, он не из пугливых. А вот ежели последить за ним немного, да так, чтобы он догадался бы, понял, что каждый шаг его под контролем, что ничего не удастся скрыть… Вот это бы, думаю, на него подействовало. А? Как думаете, ребята?

Парни явно застеснялись – ну конечно же, обоим было лестно, что именно к ним обратился за помощью такой солидный и уважаемый человек. Да и предложенное дело казалось не таким уж и сложным, но весьма деликатным.

– Вы хорошенько подумайте, – предупредил Иван. – Может, у вас какие-нибудь дела, со временем проблемы, да мало ли… Я тогда других попрошу…

– Да не надо других, Иван Петрович, – Сергей махнул рукой. – Мы согласны. Только скажите, что надо делать конкретно?

Раничев улыбнулся:

– А вот об этом чуть позже поговорим. Да, и если вдруг для поступления в институты вам понадобятся характеристики… Всегда обращайтесь в горком, поможем!

– Ну что вы, Иван Петрович, мы ведь не ради характеристик…

– И все-таки! – Иван выбросил окурок в лужу. – Такие характеристики всегда пригодятся. И вот еще что, сразу хочу предупредить – не болтайте. Приятель, знаете ли, не простой пролетарий, в степенях известных… Нехорошо, если слухи пойдут.

– Да понимаем мы все, Иван Петрович. Не маленькие.

– Так, значит, договорились?

– Договорились.

– Ну, вот и славно! – Раничев пожал ребятам руки. – Тогда давайте встретимся завтра…

– Завтра я не могу, – покачал головой Сергей. – В ночную смену работаю.

– Хорошо, тогда послезавтра. Кафе-мороженое на Советской знаете? Кажется, «Слава».

– Знаем, бывшая «Глория»… Там еще рядом магазин «Свет», раньше «Люкс» назывался.

– Ну, значит, там… В двенадцать часов, устроит? Как раз воскресенье.

– Придем.

Простившись с ребятами, Раничев неспешно направился к вокзалу – знал, в такое время поймать такси просто на улице было делом нешуточного везения. Шел, улыбаясь, – главное на сегодня дело, ради которого и была затеяна вся эскапада с лекцией и патрулированием, было сделано. Бригадмильцы согласились помочь. Теперь оставалось только дать им точные инструкции, которые, правда, еще следовало придумать. Ну, на то и голова на плечах.

Приехав домой, Иван расплатился с таксистом, осторожно, чтобы не разбудить Надю с Генькой, поднялся к себе в мансарду и, повесив на вешалку пальто, расслабленно уселся на диван. Неярко светила настольная лампа – старинная, под зеленым абажуром – по просьбе Ивана недавно притащенная из дому Генькой вместе с патефоном и трофейной пластинкой с двумя пьесами германского оркестра Бенни де Вайле. Пьесы Раничеву нравились – не рок и не блюз, но хоть что-то.

Иван вдруг стукнул себя по лбу и вытащил из-под стола портфель. Ну конечно, он же совсем забыл выложить из него пластинки, записи «на костях», конфискованные у незадачливого юного меломана Юры.

Естественно, Иван не удержался. Раскрыл патефон, вытащил из портфеля диски… тьфу – рентгеновские снимки.

Тихо заскрипела игла… Рванула гитара, и тут-то Иван ошалел, услыхав, как чей-то прокуренный, явно негритянский голос хрипло затянул знаменитый блюз «Midnight Special»…

Глава 16

Осень 1949 г. Угрюмов. Перстень Тамерлана

С давних пор я любил не спектакль, а, скорей,

подготовку к спектаклю.

Андрей МакаревичПесенка про театр

…сочиненный в техасской тюрьме. «Миднайт Спешиал» – полночный экспресс, идущий в Хьюстон, если его свет, проникнув через решетчатое окно, упадет на заключенного – того освободят. По крайней мере, ходило такое поверье. Кто только не пел эту песню – от знаменитых блюзменов, до «Криденс» и Пола Маккартни.

Записи «на костях» Раничев слушал всю ночь, кроме «Midnight Special» там еще оказался «Rollin, And Tumblin» Мадди Уотерса и «Come Sunday» Эллингтона, и много чего другого. Большая часть композиций была Раничеву знакома, он все же был меломаном и музыкантом-любителем – а потому сразу же опознал многих. И знаменитого певца кантри Билла Монро с группой «Блюграсс Бойз», и не менее знаменитого Боба Уилза, признанного короля свинга – танцевальной смеси блюза, кантри и джаза, и даже мало кому, кроме Ивана, известного Джонни Бонда с песенкой про курильщиков.