Собирающая Стихии - Олег Авраменко

— Но хоть какой-то запас прочности имеется?

— Ну… Я могу с уверенностью смотреть лет на семьдесят вперёд, но не дальше.

— Тьфу!!! — Дейдра в сердцах топнула ногой. — Так что ж вы с Хозяйкой горячку порете? У нас ещё уйма времени.

— Как сказать, как сказать… — Мирддин развёл руками и обратился ко мне: — Я тебя ни к чему не принуждаю, Софи. Последнее слово за тобой.

— Я уже всё решила. Я войду в Лабиринт.

Дейдра вцепилась в мою руку.

— Пожалуйста, не торопись. Подожди ещё год-другой.

— А чего мне ждать? И, главное, зачем? Какой смысл тянуть время? Я знаю, я чувствую, что уже могу подчинить себе Силу Хаоса. И чем раньше я сделаю это, чем скорее я постигну свою сущность и выполню своё предназначение, тем будет лучше и для меня, и для всех остальных. Я не в восторге от навязанной мне роли, но я должна доиграть её до конца. А потом хочу зажить нормальной человеческой жизнью, без всяких подвигов и великих свершений. Я слабый человек, и мне не по плечу бремя ответственности за судьбы целой Вселенной.

Дейдра обняла меня.

— Ты сильная, Софи. Очень сильная.

— Поверь, со мной ничего не случится.

— Я верю тебе… Но я боюсь.

— Не бойся, — сказала я и добавила мысленно: «Я люблю тебя, Дейдра».

«Я тоже люблю тебя, — ответила она. — И боюсь за тебя. Я уже потеряла Эрика. Я не хочу потерять и тебя».

«Ты не потеряешь меня. А Эрика мы обязательно найдём».

«И пусть тогда он сам выбирает».

«Да. Только он».

«Мы не поссоримся из-за него, верно?»

«Ни за что. Никогда…»

Мы долго стояли обнявшись и, не стесняясь присутствия Мирддина, целовались. А он стоял и спокойно смотрел на нас, не проявляя ни малейших признаков неловкости или нетерпения. Наконец я высвободилась из объятий Дейдры и подошла к нему:

— Я готова, Мирддин. Что мне делать?

— Если ты действительно готова, ступай в Лабиринт.

— А это… раздеваться не нужно?

Он усмехнулся и покачал головой:

— Я мог бы сказать «да», чтобы увидеть тебя обнажённую, но я говорю: нет, не нужно. В отличие от Источника, Лабиринт Хаоса воздействует только на личность. Удачи тебе, Софи.

— Спасибо, — сказала я и поднялась по ступеням на площадку перед входом в Лабиринт.

Вблизи раздел между светом и тьмой производил ещё большее впечатление. Мрак начинался внезапно, без всякого перехода, вопреки всем физическим законам. Возможно, это была лишь иллюзия — но тогда это была первоклассная иллюзия.

— Софи, — отозвалась Дейдра, голос её дрожал от волнения. — Ты скоро вернёшься?

— Буквально через мгновение, — вместо меня ответил Мирддин. — В некотором смысле, Лабиринт — это Безвременье Хаоса.

Возле самой черты я замерла — но не в нерешительности, а чтобы оглянуться и послать воздушный поцелуй Дейдре. Она поймала его на свою ладонь и прижала пальцы к губам.

Я улыбнулась и переступила черту.

Глава 14

Кевин. Первые успехи

«Красный дракон», с включёнными на полную мощность реактивными двигателями, кратчайшим курсом покидал плоскость эклиптики Солнечной системы. Корабль шёл на автопилоте, строго придерживаясь графика, составленного диспетчерской службой космопорта «Хитроу». Мне оставалось лишь сидеть в капитанском кресле и следить за сообщениями бортового компьютера, который выполнял всю работу по выводу корабля в так называемую зону свободного старта. Разумеется, как и всякий опытный пилот, я предпочитал ручное управление, однако в районе столь оживлённого транспортного узла, как Земля с её тридцатью шестью космопортами (плюс ещё восемь лунных и пять орбитальных), о подобной роскоши и мечтать было нечего. Самое большее, чего я мог добиться со всем своим громадным влиянием и высшим дипломатическим статусом, так это режима наибольшего благоприятствования со стороны диспетчерских служб и приоритетного права на взлёт и посадку. Этим правом я пользовался без зазрения совести.

Земля на экранах заднего обзора уже превратилась в маленькую точку, которая затерялась среди россыпи ярких звёзд. До выхода в зону свободного старта оставалось немногим более семи минут.

Чтобы скоротать время, я бросал кости. Я делал это уже целый час, чем сильно раздражал сидевшую на месте второго пилота Саманту. Она нервно ёрзала в кресле, то и дело заводила разговор, пытаясь отвлечь меня от этого идиотского занятия, но все её усилия пропадали втуне. Я отвечал ей, не переставая бросать кости, которые ложились на выдвижной столик между нами в самых разных комбинациях. Я наслаждался этим разнообразием, оно приятно тешило глаз после былой монотонности, когда кости, как зачарованные, падали строго определённой гранью вверх.

Шёл уже пятый день, как вероятности вернулись в норму. И не только у меня. Эпопея Колина с кошками Шрёдингера тоже закончилась. И тоже пять дней назад. Однако, в отличие от меня, Колин злился. К необъяснимым закономерностям его почти восьмимесячного эксперимента теперь добавилось столь же необъяснимое прекращение этих закономерностей. И это бесило его…

Как бесили сейчас Саманту мои игральные кости. При других обстоятельствах она давно ушла бы, громко хлопнув дверью, но ей было интересно. Не смотреть, как я бросаю кости, конечно, нет. Это был второй в её жизни космический старт и первый, за которым она наблюдала не из пассажирской каюты, а из кабины пилота с прозрачными стенами. В предыдущий раз, когда мы стартовали с Астурии, вместе со мной в штурманской рубке, рассчитанной на двоих человек, была Анхела, а Саманте пришлось довольствоваться иллюминатором и обзорным экраном в каюте. Теперь они поменялись местами.

Два с половиной месяца назад я чуть ли не силой увёз Анхелу на Землю. Это была единственная возможность отвлечь её от активной государственной деятельности в последний триместр беременности. Правда, Анхела так и не угомонилась. Она почти ежедневно проводила селекторные совещания по гиперсвязи с членами кабинета, а бедняжка Саманта, вместо отдыха и осмотра достопримечательностей колыбели человечества, по шестнадцать часов в день работала, как проклятая, исполняя при ней обязанности единственного секретаря-референта. Будь её воля, Анхела взяла бы с собой целую толпу помощников, но, к счастью, скромные габариты челнока не позволили ей этого сделать.

Впрочем, она всё же немного отдохнула. По крайней мере, не сражалась в парламенте, не устраивала свои регулярные инспекционные рейды по министерствам, не занималась «текучкой», а её контакты с Астурией я постарался свести, если не до минимума, то до оптимума. Вообще-то, я хотел, чтобы Анхела родила ребёнка на Земле и провела здесь после родов ещё порядка месяца, но тут уж она сумела настоять на своём. Для астурийцев рождение наследника престола всегда было национальным праздником, и Анхела не собиралась лишать своих подданных этого удовольствия. Она сказала, как отрезала: наш первенец должен появиться на свет в Нуэво-Овьедо, в королевском дворце, и я вынужден был уступить. За три недели до родов мы покинули Землю.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});