Смертная чаша весов - Энн Перри

Перед Монком внезапно возник живой образ Эстер, и он почувствовал глубокое доверие к ней. Эта девушка была своевольна и упряма. В ней было много того, что раздражало его, как незаживающий порез, болезненный и неприятный на ощупь. Каждый раз, когда сыщик думал, что порез зажил, он давал о себе знать. Но Уильям также помнил о смелости мисс Лэттерли, ее способности сострадать и быть честной во всем, и знал в ней все эти качества лучше, чем в себе самом. А еще он не сомневался в том, что Эстер никогда намеренно не причинит ему зла. Хотя это и бесило детектива, он не мог этого не оценить. Он боялся подобного совершенства, не зная, что с ним делать, – этот удивительный характер так легко можно было сломать… А кроме того, сыщик боялся потерять свою верную подругу.

Однако Эстер может невольно причинить ему боль, сама не ведая этого, если полюбит Рэтбоуна сильнее, чем просто друга. Об этом Монк даже не хотел думать.

– Возможно, это так, – наконец ответил он леди Уэллборо. – Но сейчас главное, что мы должны узнать, как уже, без сомнения, предупредил вас муж, – это правду о том, что произошло здесь, и убедительные ее доказательства. Иначе нам не избежать расследования в суде.

– Да, – согласилась леди Эмма. – Я вас понимаю. Вам не надо объяснять мне, мистер Монк, я уже велела всем слугам отвечать на ваши вопросы. Что бы вы хотели услышать от меня? Адвокаты принцессы Гизелы уже беседовали со мною в связи с клеветническим обвинением графини Зоры.

– Я понимаю. Скажите, во время пребывания принца и принцессы у вас не навещал ли принца Фридриха граф Лансдорф, не было ли у них долгих бесед наедине?

– Нет. – По лицу хозяйки было видно, что она понимает всю важность своих ответов. – Гизела не позволяла мужу кого-либо видеть. Он был слишком болен.

– Я имел в виду, до того как произошел несчастный случай.

– О, тогда да! Они с графом часто беседовали друг с другом. Казалось, что они постепенно восстанавливают прерванные отношения и им нелегко это дается. Ведь они едва разговаривали друг с другом в эти двенадцать лет после того, как Фридрих отрекся от престола и покинул Фельцбург.

– Следовательно, до несчастного случая они были в дружеских отношениях?

– Да, так казалось… Вы хотите сказать, что именно тогда Рольф предложил принцу вернуться и тот согласился? Но если он дал согласие, это значит, что Гизела тоже должна была вернуться с ним. Иначе и быть не могло. – Леди Уэллборо произнесла это с уверенностью, не оставлявшей сомнений, и наконец направилась к софе и села, с привычным изяществом оправив полы пеньюара. – Я видела их, когда они бывали вместе, и не могла ошибиться. – Она улыбнулась и чуть прикусила губу. – Я могу показаться слишком уверенной в себе, но вам, мужчинам, этого не понять. Нет, я не самоуверенна, просто я видела Гизелу и Фридриха вместе. Она – женщина очень сильного характера, уверенная в себе. Он же ее обожал и ничего не делал, не посоветовавшись с нею. И она это знала.

Леди посмотрела на Монка, и он увидел усмешку и удивление в ее глазах.

– Существуют тысячи мелких штришков и знаков, свидетельствующих о том, что женщина сомневается в мужчине. Всегда можно заметить, когда она чувствует, что стоит сделать совсем небольшое усилие, как-то по-особому выслушать его, подчиниться его воле или же сказать что-то лестное, – и она удержит его около себя. Гизела любила принца, не сомневайтесь в этом ни на минуту! Но в то же время она знала глубину его любви к ней и не имела причин в ней сомневаться. – Эмма тихонько покачала головой. – Даже долг перед родиной не заставил бы Фридриха вернуться без Гизелы. Я бы сказала, что он нуждался в ней. А она была очень сильной натурой. Кажется, я это уже говорила, не так ли? Да, она была сильной.

– Вы говорите «была»? – заметил Монк, тоже садясь на стул.

– Смерть мужа лишила ее всего, – ответила его собеседница, широко открыв голубые глаза. – С тех пор она стала отшельницей.

Детектив вдруг с удивлением подумал, что даже не знает, где теперь находится Гизела. Он ничего не слышал о ней с того дня, как умер Фридрих.

– Где она? – спросил он.

– Как где? Конечно, в Венеции, – удивилась Уэллборо.

Уильям должен был знать, где живет принцесса, но был слишком занят, изучая ее прошлое, чтобы подумать о сегодняшней Гизеле… Сыщику вдруг захотелось узнать, кто сообщил ей о клеветническом обвинении Зоры. Не потому, что это было важно…

– Когда больной принц находился у вас, как готовилась для него пища? – спросил он. – Кто приносил ее? Как я полагаю, он ел в своих комнатах?

– Да, конечно. Он был слишком болен, чтобы покидать постель. А еда готовилась на кухне.

– Кем?

– Поварихой… миссис Бэгшот. Гизела никогда не покидала мужа, если это вас интересует.

– Кто еще навещал его?

– Принц Уэльский ужинал у нас однажды. – Несмотря на характер беседы и нависший над нею страх за свою репутацию хозяйки и аристократки, в голосе Эммы прозвучала гордость, когда она произносила имя или, вернее, титул английского наследника трона. – Он на короткое время поднялся в спальню Фридриха.

У Монка упало сердце. Это был еще один гвоздь в крышку гроба Рэтбоуна.

– И больше никто? – продолжал настаивать сыщик, хотя это было уже не так важно. Он знал, насколько просто можно избежать встречи с горничной и проникнуть незамеченным в комнату принца с каким-либо блюдом или же с питьем на подносе. Поднос можно на пару минут оставить в коридоре на столике и предоставить возможность кому угодно влить несколько капель тисового настоя. Кто угодно мог пойти в сад и собрать хвою тиса… кроме Гизелы.

Сделать ядовитую настойку из тисовой коры или хвои не так просто. Надо долго вываривать ее, чтобы получился настой. Это едва ли можно сделать в кухне, разве что ночью, когда прислуга спит. Но потом еще нужно будет убрать все следы приготовления яда. Любой след, говорящий, что ночью кто-то побывал в кухне или брал кастрюлю, которой может пользоваться только кухарка, способен помочь в поисках, хотя и не укажет на конкретного злоумышленника.

Леди Уэллборо, кажется, ответила на все вопросы Уильяма и ждала, что он спросит еще.

– Благодарю вас, – поднимаясь, сказал сыщик. – Думаю, что теперь мне следует поговорить с кухаркой и со всеми, кто работает на кухне.

Хозяйка дома побледнела и, бросившись к нему, схватила его за руку.

– Пожалуйста, будьте осторожны, мистер Монк! Хорошие кухарки теперь редкость, к тому же они очень обидчивы. Если вы хотя бы намекнете на возможность…

– Я этого не сделаю, – заверил ее детектив, и на его лице промелькнула улыбка. Что за странный мир, где возможность лишиться поварихи вызывает почти шок! Но он не знал лорда Уэллборо и того, что счастье Эммы зависит от настроения ее мужа, а его настроение, в свою очередь, – от вкусной еды. Возможно, у бедной леди Уэллборо были основания бояться.

– Я не обижу вашу кухарку, – заверил ее Монк.

Он сдержал свое слово. Миссис Бэгшот детектив нашел в кухне. Она стояла возле большого кухонного стола, держа в руках скалку. Эта женщина оказалась мало похожа на типичную повариху, поскольку была высокой и худой, с седыми, собранными в тугой пучок волосами. В воздухе пахло чем-то очень аппетитным, а порядок, царивший в кухне, немало говорил о ее характере.

– Итак, – решительно сказала она, окинув незваного гостя взглядом с головы до ног. – Вы думаете, что иностранный принц был отравлен в этом доме, не так ли? – Голос ее звенел от гнева.

– Да, миссис Бэгшот, я считаю это вполне возможным, – ответил Монк. – Думаю, что, скорее всего, это дело рук его соотечественников и сделано по политическим мотивам.

– О… – Кухарка немного успокоилась, но полностью ее настороженность не проходила. – Вы так думаете? Могу я спросить, как они это сделали?

– Не знаю, – признался Уильям, старательно контролируя свой голос и выражение лица. Эта женщина вот-вот могла обидеться. – Я предполагаю, что кто-то кое-что влил в его еду, когда ее несли ему в спальню.

– Тогда что вы делаете в кухне? – вскинула подбородок кухарка. У нее было неопровержимое алиби, и она это знала. – Мои девочки здесь ни при чем. Мы не общаемся с иностранцами, кроме гостей. А их мы обслуживаем всех одинаково.

Детектив окинул взглядом огромную кухню. Главное место в ней занимала аккуратная, без единого пятнышка плита, на которой можно было изжарить полбарана, сварить огромное количество овощей и испечь горы пирожков и пирожных для полусотни гостей. На стене рядами висели начищенные до блеска медные кастрюли, а в буфетах хранилось столовое серебро. Монк знал, что за кухней полно кладовых и одна из них предназначена специально для дичи. Есть также отдельные кладовые для рыбы, льда и угля, есть пекарня, шкафы для ламп и кухонных ножей, есть прачечная, занимающая целое крыло, и прочие хозяйские постройки. И все это только при кухне, без вторжения в ту часть дома, где командует дворецкий.