От заката до рассвета (СИ) - Артемов Александр Александрович

— Позволь предположить, что у вас имеется и другая причина забираться в такую глушь, бросить интриги и заниматься сугубо огородом с курами. В Ковене снова летят головы, я прав?

— Отпираться не будем. Да, и поэтому тоже. Все больше наших сестер приглядывается к Дикому Гону, а кое-кто еще пытается ревностно придерживаться буквы Договора, от которого уже остались одни клочки. Но большая часть ведуний пока выжидает, чтобы поддержать тех, кто в итоге одержит победу. Но я не сомневаюсь, что победившая партия не придется мне по душе. Все что нам нынче нужно, это переждать бурю, а потом… Мы не знаем. Пока понатаскаем учениц, сварим побольше зелий, поможем здешним бабенкам с болячками и родами, поразводим курочек… Кто знает, может быть, кто из нас умудриться выскочить замуж за кого-нибудь из местных чубатых петушков и, возможно, даже принесет ему счастье… — а там видно будет.

— Что-то не видно у вас тут оравы прилежных учениц…

— А… — досадливо махнула Хлоя рукой. — Тутошняя молодежь вгоняет нас то в краску, то в глубокую тоску. Мало здесь действительно старательных девочек, а мальчиков считай и вовсе нет. Только борзые парубки, охочие до женского полу вне всякой меры, да дойные кобылы, для которых верх мечтаний это своя корова да целая крыша. Скука смертная… Из тех, у кого действительно есть какой-то потенциал, разве что Малунья — та взбалмошная девка, которая тебя в волка обратила. Ее тоже Сеншес куда-то утащил, ну и черт с ней. Вот попадись она мне… Мигом отберу у нее сапоги, которые с таким трудом выправила для нее.

— Что на все Пограничье только одна талантливая девочка?

— Сажаешь тоже! Я никогда не ставлю все на голый талант. Ладно бы старание было, а она нахватается всему по вершкам, да и ищи ее, негодную. Метлу она пока не заслужила, ну и, чую я, до старости будет в сапогах прыгать. Так ей и надо.

— Тут ведуний много, Гвин, — отозвалась Хель. — Но в основном это любительницы из местных бабенок, что колдуют помаленьку да катаются на метлах. Кто-то ради того, чтобы потешить свою старость милыми фокусами, кто-то влюбить в себя молодого казачка, а кто-то и чтоб припугнуть своего не в меру ретивого муженька, которого когда-то сама и приворожила. Но тех, которым по плечу освоить что-то кроме приворотов и гаданий, всего две — Малунья да дочь воеводы, Божена.

— Шутишь?

— Нет, — положила она подбородок на ладони. — У пана воеводы дочка была талантливой курочкой.

— Была?

— Увы, — вздохнула Хель. — Принесла вам, сахарные мои, на хвосте вестушку, от которой у меня самой мурашки по коже.

— Что стряслось?.. — напряглась Хлоя.

— Божена таки сунула она нос не в тот котел и связалась с силами, с которыми связываться не след. Предупреждали ее, чтобы она бросила соваться в сундуки, к содержимому которых она была явно не готова ни способностями, ни духом, но все без толку. Похоже они с Малуньей и Бесенком основательно прошерстили наши закрома, из-за чего мы теперь имеем, что имеем. Спасибо, Хлоя.

— А я-то чего? — поперхнулась слепая колдунья. — Чего сразу Хлоя-то?!

— А ничего! Ты была за хозяйку, когда мы с Вандой в горы ходили. Ты, да этот вот! — Хель кивнула на притихшего кота, который со стыда опустил усы. — Лучше следить надо было за ученицами, чтобы они не тащили из дома чего под руку подвернется. В оба своих глаза следить, Хлоя Видящая! В стакане разве что…

— Слушай, я уже говорила, что не виновата! Она специально пришла в сундуке копаться, а я, дура, тогда этой… ревизией занятая была, вот и не поняла, что у Божены на уме. Выманила она меня из избы, ну и…

— Да слышала я твои оправдания, — отвернулась от нее Хель. — снова будешь ревизией заниматься, вспоминать, что они у нас стянули. Я пока тут все с ног на голову переворачивала, не досчиталась пары склянок Дигрит, каменного и огненного порошка, Инфиса, еноховое зелье и целой баночки тернового чая.

— И зачем ей еноховое зелье?.. — прыснула Хлоя и стрельнула глазами в Каурая. За ней со смеху покатилась и Ванда.

— Мало вам?! — сверкнула глазами Хель. — Вот для кучи, пока вы там веселились, где-то сгорела наш самая способная ученица! Я не удивлюсь, если от нее только угольки остались. Нам страшно повезет, если все свалят на Баюна.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Ой, что начнется… — протянула Хлоя и хлюпнула медом. — Бедняжка Божена…

— Поговаривают, что Баюн сам с Ямой на короткой ноге ходит, — заметил одноглазый.

— Много, что поговаривают, — скривилась Хель. — Но тут виноват отнюдь не Баюн, хотя он на пана воеводу страсть как озлоблен, уж не знаю за что. А Божену сгубило ее неуемное любопытство. Да, неуемное даже для ведуньи. Малунья с ней горячую дружбу водила. Возможно, даже более горячую, чем следовало. Вот она сейчас переживает за нее, несчастная, и творит глупости…

— Ей раньше что-то не мешало глупости творить! — запротестовала Хлоя, но Хель лишь отмахнулась.

— Не думаешь, что к исчезновению мальчишек тоже она приложила руку? — спросил Каурай.

— Да на кой ляд они ей сдались? Она вообще про опричников накануне постоянно выспрашивала… Видать, поэтому она тебя из того табора и вытащила.

— Так, — хлопнула ладонью по столу Хель и обвела всех троих строгим взглядом. — А вот с этого места попрошу подробней. Откуда она тебя вытащила?.. Уж не из табора барона ли Вармея?!

— Его самого.

— А ты чего забыл среди таборщиков? — изогнула она отточенную бровь. — Только не говори, что хотел, чтобы тебе погадали там?

— Нет. Я искал свою лошадь, Красотку. Она пропала после набега колядников, и я все ноги стоптал, но удалось отыскать ее в таборе. А перешел дорогу местным и едва не оказался в петле.

— За конокрадство?! — прыснула было Хлоя, но смутилась и снова пропала в чарке с медом.

— Убийство, — помрачнел Каурай и быстро добавил: — Один из убитых мною разбойников оказался таборщиком. Дальше вы знаете.

Хель при этих словах стала мрачнее тучи.

— Плохо дело, — проговорила она. — Кто-кто, а таборщики обид не прощают. Если ты действительно виновен в смерти одного из них, то берегись — пока не отомстят, не успокоятся. Тебе придется убить всех, кто состоял в родстве с этим человеком. Или даже вырезать весь табор. Ой, в какую же лужу ты сел…

— Да, — ухмыльнулась слепая колдунья. — Ох, и повезло дурашке Малунье, что мы с Вандой в избе остались. Чуем мы — магией аж за версту сквозит, а злоба такая адская аж в висках отдает. Только вышли мы за частокол, как из кустов вылезает одноглазый волчище — громадный и злющий, аж сами чуть наутек не бросились — а на спине у него еле живая от страха Малунья-Глазунья. И не успели мы понять что к чему, как оба к нам под ноги свалились — ты еле живой от ран, а она на коленях вокруг нас ползает — воет да расколдовать тебя просит. И в какую заварушку она тебя втянула? Повезло же тебе, Гвин, что мы сразу тебя не прикончили, вовремя нас Малунья остановила, а то ж…

— Я вас не поранил?

— Плохо же ты нас знаешь, — блеснула она золотым зубом. — Не родился еще тот мужик, который Хлою Видящую оседлает. Я сама оседлаю кого угодно!

— Сейчас получишь, — осадила ее Хель. — Вообще нету у нас причин для веселья, девочки. Таборщики и так на нас зуб точат, их разве что авторитет Вармея сдерживал до сей поры. А после того, как Малунья помогла Гвину сбежать в шкуре волка, они еще порешат, что и мы замешаны в этой истории, и тогда сам Вармей их не удержит, а то и лично и с удовольствием решит зайти к нам на огонек. Ждите гостей, дорогуши.

— Пусть только попробуют сюда заявиться! Мигом повылезают отсюда через дымоход, сверкая голыми косточками…

— Сестрицы-мастерицы, а не утомили ли вы старину Гвина своими болталками? — С этими словами Хель поднялась со стула. — Он-то поди из-за вас, ненасытных, еле ноги передвигает. Хлоя, допивай-ка свой медок, родная. Ванда, кончай уже лыбиться, слезай с сундука и помоги убрать все со стола! Гвин… закрой уже эту проклятую дверь!

Каурай послушался ее — захлопнул дверь, но с другой стороны, и вышел во двор, погруженный в мрачную думу. Из избы доносились приглушенные голоса, на улице веяло уходящим летом. Подрагивая одноглазый сошел с крыльца, где было намного теплее, словно изба дышала теплом горячих споров и полузабытых воспоминаний.