Горе - Шиму Киа

гроба быстрее, чем Лувра.

Люди беспечно проходили мимо меня, а вместе с ними мимо меня пролетала и их спокойная неспешность жизни. Они будут прожигать каждую минуту в наслаждениях, иначе в настоящем земном Рае невозможно. Человек по природе стремится к наслаждению, поэтому ему никогда не постичь ни единства, ни идеала. Из всего человечества, большинство великих личностей или изначально предавались удовольствиям, ведомые удачей, или после достижения величия портились, давая себе возможность расслабиться. Единицы из всех миллиардов, что заполонили несчастную планету- великомученики- нашли то, чего искали. Они нашли успокоения. После мучений раздумий и насилия обыкновенные терпящие люди обрели свое счастье, пережив внутреннее горе. Именно их нужно ставить пример человечеству, но те, кто распоряжаются картинами вывешивают в галереях иллюстрации наслаждения и греха, прикрываясь чистотой искусства и силой человеческой мысли. И как среди этой тонны сена на самом деле найти драгоценную иголку? Удача…

Вдруг поток толпы незаметно рассеялся, и передо мной предстал Лувр, сидящий напротив. Он с фотографией в руках был виден всем: люди оглядывались на его размытую физиономию, не веря своим глазам, но все равно проходили мимо, ничего не говоря. Его четкий силуэт отражался в стекле уличного фонаря, ветер облетал безликого стороной, а снег под его ногами ломался. Он был виден… Виден! Теперь уже я не верил своим глазам и молча наблюдал за неподвижным силуэтом Лувра, не имея пока сил встать.

Тут мимо прошел пьяный мужчина, который, пройдя около безликого, вдруг остановился и повернулся к нему.

— Да ладно… Ты? — он некультурно указал пальцем на Лувра. Тот лишь медленно посмотрел на него.

— Знакомы?

— Как же! Конечно, знакомы! Разумеется, знакомы! — незнакомец обрадованно сел рядом с Лувром, обняв его одной рукой за плечи, а другой держа бутылку спиртного. И в этом красном и уродливом от пьянства лице я узнал черты Алексея. Размытые контуры щек, вздувшийся подбородок, распухший нос окончательно сделали из вдумчивого следователя свинью из общего свинарника.

— Советую вам так не цепляться, иначе произойдет что-то страшное, — мрачно проговорил Лувр, отодвигаясь от пьяницы.

— Это же ты тогда заходил ко мне домой с мистером Ридлом?

Безликий удивленно посмотрел на него.

— А я ведь сразу тебя заметил, — игриво махал пальцем Алексей. — Да только не был уверен, что ты существуешь. Настолько лица остальных стали размытыми из-за алкоголя. Да…, — протянул следователь и разлегся на спинке скамейки. — Наш дар- это наш камень преткновения… Так почему же ты ничего не говорил тогда?

— Не моя работа, — коротко отрезал Лувр.

— Да уж, Ридл куда разговорчивее тебя. А ведь знаешь, мне даже сначала показалось, что ты тот самый мой спаситель.

— Почему вы так в этом уверены?

— Уже не уверен… Ты не он. Тот куда задорнее, у него нет цели, есть предназначение. Он похож на дикого зверька, который живет чувствами и инстинктами, но никак головой. Ты куда более походишь на всех людей, которые сейчас ходят вокруг. Такой же вдумчивый, такой же серьезный, такой же скучный. Тот был простым и непокоримым, а ты…

— Так может я- это он! — вдруг воскликнул Лувр, ткнув себя пальцем.

— Да говорю не он! — отмахивался бутылкой Алексей. — Я ведь уже все сказал: ты- человек, он- зверь. Только звери по-настоящему связаны с Богом, потому что следуют его законом без лишней мысли. Обретая ум, мы стараемся стереть ту землю, на которой и обрели разум. Стараемся вечно избежать правил, заглянуть за стену, после чего слепнем и рассказываем красивые байки. Все просто в этом мире. Человек прост, как классическая мелодия. А животные не такие…

— Как не такие? Они еще примитивнее нашего!

— Животное бы не стало возмущаться. Оно приняло бы правду такой, какой она есть и продолжила бы заниматься тем, чем занимаются все ее сородичи. Человечество миллионы лет жило только потому, что жило одинаковыми правилами, следовало законам и под взором божьим создавало дозволенное. А вот сейчас мы отрываемся от всех традиций, стараемся найти запретное, торопимся, но наши деды столько раз твердили, что с терпением приходит ум. Все уже написанное, мы лишь перефразируем старое! Животные куда приличнее в этом плане: никто не знает, что сделает разъяренный тигр, но всем известен его быт и повседневная жизнь. Эта непредсказуемость в фактах- прелесть! А человек то и дело, что стремиться к постоянному нарушению и разрушению…

— Бред! — возмутился Лувр. — Это просто пьяный несвязанный бред! Тебе прямая дорога в психбольницу!

Алексей вдруг громко рассмеялся, чуть не упав со скамейки. Противный рокот, похожий на трель пулемета, раздался на всю Площадь. Все обернулись, но видя, кто смеется, отворачивались и продолжали заниматься своими делами. Лувр недоуменно глядел на следователя, сжимая в руках фотографию.

— Чему же ты смеешься…

— О! — старался заглушить смех Алексей. — Боже! Прости! Ох… Просто вдруг пришло осознание, а вдруг это все шутка!

— Какая шутка…, — ошеломленно, не своим голосом проговорил безликий. — Какая к черту шутка?!

— Да понимаешь, ведь ты сейчас был так похож на моего спасителя. Так похож, да и сейчас тоже похож. И я подумал, а вдруг это просто с моей головой проблемы? Вдруг я просто вешаю на всех подряд маску этого спасителя, которой просто нет? И ведь правда, — Алексей снова засмеялся. — все шутка! Все смех!

— Да что же ты такое!… — хотел было замахнуться Лувр, но обессиленно опустил руки.

— Его нет, понимаешь? Нет! Это я старый псих попросту выдумал все это! Придумал! Нет того, у кого нет цели. Все бред! Ты прав! Бред! Просто бред! Ха-ха-ха!

Алексей заливался смехом, Лувр со страхом смотрел на него, и все это зрелище было до того ужасное, до того жуткое, что я просто отвел глаза, наблюдая, как остальные также игнорируют огромную проблему, сидящую на скамейке в самом центре Площади.

Следователь еще пару минут не мог остановиться, но затем успокоился и стал охать и ахать от раздутого живота.

— Ох! Ну и хороший же ты собеседник. Да еще такой интересный! Смотри, не исчезни, — снова игриво Алексей указал пальцем на Лувра. Затем он достал из кармана пачку сигарет и протянул одну безликому. — Будешь?

Лувр посмотрел на белую сигарету, которая ядовитым оттенком выделялась на фоне яркого и чистого снега, и взял ее.

— Огонька? — предложил Алексей.

— Нет… Спасибо.

— Ну! Бывай! Будь здоров!

Алексей весело встал и, пошатываясь, направился в неизвестную сторону Пивоварни, распевая на ходу различные неприличные песенки.

Лувр сидел молча на скамейке, держа в одной руке сигарету, а в другой фотографию. Я решился встать и подойти к нему. Он, не поднимая головы, громко