Пусть к солнцу - Корбан Эддисон

Когда самолет побежал по взлетной полосе и стал отрываться от земли, Зита дала клятву себе и Богу. Она будет помнить свою сестру. Всегда. Она будет помнить Ахалью, такой, какой она была, — и Индию, ту, которую они знали раньше, до того, как пришло безумие. Мир мог отнять у них свободу, мог лишить их невинности, отобрать родителей, разметать их по разным сторонам земли, закрутить в страшных потоках, выбраться из которых было выше их сил. Но он не мог заставить их забыть друг друга. Только время обладало такой властью, и Зита решила, что не поддастся ему ни за что.

Прошлое было единственным, что у нее осталось.

Рейс из Парижа прибыл в аэропорт Ньюарк Либерти ближе к вечеру. В течение всего полета, за исключением тех трех счастливых часов, что она проспала, тетушка не умолкала ни на минуту. Она жаловалась, брюзжала, без конца ворочалась в кресле, куда никак не могла уместить свои обширные телеса, и постоянно толкала дядюшку и Зиту локтями. Пассажиры, сидевшие поблизости, бросали на нее убийственные взгляды, но никто так и не осмелился попросить тетушку заткнуться. Никто, кроме дядюшки, — но и его слова не возымели действия. Тетушка непременно желала поделиться своим недовольством с окружающими. Когда самолет наконец приземлился, десять рядов пассажиров вздохнули с облегчением.

Тетушка продолжала ворчать даже тогда, когда они подошли к американской таможне. Зита посмотрела на строгих сотрудников иммиграционной службы и вспомнила слова Дмитрия. Теперь он находился по другую сторону океана, но у него были «свои люди» в Нью-Йорке. Рискнуть и обратиться за помощью в полицию она не могла.

Им пришлось подождать минут двадцать, прежде чем их попросили пройти к будке, где сидел офицер-латиноамериканец. Он изучил их паспорта, сфотографировал и снял отпечатки пальцев с помощью системы US-VISIT. Потом он принялся подробно расспрашивать дядюшку о целях их визита. Рассказ дядюшки казался вполне правдивым, и держался он вполне уверенно, хотя английский его был ужасающим.

Офицер обратился к тетушке и стал задавать ей вопросы об их доме во Франции, о месте ее рождения и о Шиаме с Зитой, которую он называл Сундари. Тетушка отвечала так подобострастно, что он взглянул на нее с подозрением. Почувствовав неладное, тетушка повернулась к Зите и снова погладила ее по голове.

— Скажи, как сильно ты хочешь увидеть Нью-Йорк, — приказала она.

Как назло, в голову Зите на приходил ни один толковый ответ.

— Все во Франции только и говорят о Нью-Йорке, — наконец сообразила она. — Я всегда мечтала здесь побывать.

Офицер прищурился.

— Откуда вы так хорошо знаете английский?

Зите даже не пришлось ничего придумывать.

— Нам преподают его в школе.

Объяснение, видимо, показалось сотруднику удовлетворительным, потому что он опять вернулся к документам. Дядюшка напряженно застыл на месте, Шиам послушно стоял рядом. У тетушки хватило ума не открывать больше рот. Спустя несколько бесконечных минут офицер шлепнул в паспорта печати и пропустил их дальше.

— Добро пожаловать в Америку, — сказал он и вызвал следующего в очереди.

Они получили багаж и уселись на скамейку напротив телефонных автоматов. Ни тетушка, ни дядюшка ни словом не обмолвились о том, чего именно они ждут. Зита тоже замерла в напряженном ожидании. Один только Шиам чувствовал себя совершенно естественно. Он немного посидел, потом вскочил и изобразил несколько танцевальных движений, имитируя актера из какого-то болливудского фильма. Представление было затеяно явно ради Зиты.

— Ты смотрела Kabhi Khushi Kabhie Gham? — спросил он. — Там еще играют Амитабх Баччан и Шарукх Кхан?

— Сира rahõ! — оборвал его дядюшка. — Веди себя тихо! Это тебе не Индия. Это Америка. Не привлекай к себе внимания.

— Прости, баба, — обиженно сказал Шиам. — Я просто хотел развеселить Зиту.

— Зита не нуждается в веселье. А мы не нуждаемся в твоих танцах. Сядь на место.

Погрустневший Шиам сел рядом с Зитой. Улучив момент, когда дядюшка отвернулся, Зита тихонько коснулась его руки.

— Все хорошо, — произнесла она одними губами. — Мне понравилось.

Он приободрился. Через несколько секунд Шиам даже набрался храбрости и дотронулся до ее руки в ответ.

Через десять минут в дверях терминала появился средних лет мужчина славянской внешности. Он был поразительно похож на Василия. Мужчина огляделся, заметил тетушку и дядюшку и направился к ним. Его взгляд задержался на Зите.

— Идите за мной, — коротко бросил он и двинулся обратно к дверям, даже не предложив им помочь с вещами.

Вслед за двойником Василия они вышли из здания аэропорта, пересекли шоссе и подошли к белому джипу. Все забрались внутрь; двойник Василия сел на переднее сиденье. На водительском месте сидел внушительных размеров мужчина с суровыми глазами и многодневной щетиной на подбородке. Как только все разместились, джип выехал на дорогу и свернул на главную магистраль.

Через некоторое время они въехали в длинный туннель, а когда выбрались на поверхность, оказалось, что их окружают настоящие каменные джунгли. Верхушки зданий терялись в облаках. Зиту поразило количество небоскребов. В Бомбее было больше народу, но Нью-Йорк был буквально построен в небесах.

Водитель совершил ряд сложных маневров, вырулил из многоуровневой развязки и наконец остановился перед грязноватым маленьким отелем под названием «Тадж». Двойник Василия открыл заднюю дверь, тетушка и дядюшка выбрались наружу и достали свои чемоданы. Зита вышла из машины вслед за Шиамом, но мужчина вдруг преградил ей путь.

— Ты поедешь с нами, — сказал он.

Зита заледенела от ужаса и бросила беспомощный взгляд на дядюшку. Он внимательно разглядывал какой-то камешек на тротуаре. Внезапно она все поняла. Значит, совершилась очередная сделка. Ченнаи, Бомбей, Париж, Нью-Йорк. Какой город станет следующим?

Двойник Василия схватил ее за руку и заставил влезть обратно в джип.

— Куда вы меня везете? — спросила она.

— Никаких вопросов, — отрезал он. — Или отдам тебя Игорю.

Водитель — Игорь — зловеще ухмыльнулся.

— Алексей всегда говорить правда, — подтвердил он. Голос у него был таким низким, что звучал почти как рык.

Алексей — так звали двойника Василия — быстро переговорил с дядюшкой, и тот отдал ему паспорт. Шиам смотрел на все происходящее расширенными от страха глазами.

— Почему она не идет с нами? — вдруг спросил он и сжал руку дядюшки. — Пожалуйста, баба, не оставляй ее!

Дядюшка ничего не ответил. Вид у него был пристыженный.

Алексей снова влез на свое место, Игорь завел двигатель и отъехал от тротуара. Зита посмотрела сквозь заднее стекло и встретилась взглядом с Шиамом. Он помахал ей рукой и что-то сказал, но она не могла его слышать. Его фигурка становилась все меньше и меньше и наконец совсем потерялась среди гигантских зданий.

Зита вдруг ощутила такое горе, что стало трудно дышать. Она нащупала в складках сари фигурку Ханумана и погладила ее пальцем. Она еще пыталась молиться, пыталась заставить себя поверить, что крохотная статуэтка — это не просто кусочек фарфора, что это символ, что где-то там ее разыскивает настоящий Хануман, но вера постепенно сдавалась под натиском отчаяния и страха.

Зита отвернулась от окна и постаралась дышать размереннее. Игорь лавировал в потоке автомобилей, выезжавших из туннеля. Зимнее солнце изредка выглядывало из-за плотных низких облаков, и его лучи бросали странный зеленоватый отсвет на городской пейзаж.

Они снова проехали мимо аэропорта Ньюарк, и вскоре после этого Игорь свернул с главной магистрали на боковое шоссе. Проделав еще ряд поворотов, он наконец вырулил на стоянку возле длинного стрип-молла. В его дальнем конце, рядом с мотелем, располагалось расцвеченное неоновыми огнями здание. Главный вход был ярко-розовым; над дверью красовалась табличка с надписью «Платинум ВИП».

Игорь припарковал джип у бокового входа, и Алексей вытащил Зиту с заднего сиденья. Запахнув плотнее пальто Татьяны, она пошла за ним. За дверью оказался тускло освещенный коридор. Ободранные стены его были украшены вырезками из порнографических журналов.

Алексей открыл дверь в маленькую комнатку. В ней были кровать, унитаз, раковина и телевизор. Он щелкнул выключателем; загорелась уродливая золотая лампа на ножке в углу. Окон в комнате не было, и выглядела она как-то заброшенно. С потолка свисал пыльный вентилятор; его лопасти не шевелились.

— Останешься здесь, — бросил он, вышел и запер дверь.

Зита просидела на кровати, как ей показалось, несколько часов. Снова и снова обводя взглядом стены, она строила планы побега. Все они предполагали исключительное везение с ее стороны и исключительную глупость со стороны ее тюремщиков. Устав наконец от этих бессмысленных мечтаний, Зита принялась вспоминать известные ей стихи и пословицы. Время от времени в коридоре раздавались шаги и слышались приглушенные разговоры.