Джинн из прошлого - Василий Головачев

– Очнись, яйцеголовый! Прошло два часа. Через час я запускаю «хрен». Если он не будет готов – ты покойник! Повторить?

Глаза Бегоевича ожили.

– Да, да, я понял, – засуетился он, – осталось чуть-чуть.

– Есть хочешь? – смягчился Ульрих.

– Лучше пить… хотя пожевать что-нибудь не мешало бы. У вас случайно алготоника нет?

– Я стимуляторы не принимаю, – усмехнулся Ульрих. – И тебе не советую. Пить и есть сейчас принесут, через час доложишь о результатах.

Он вернулся в рубку, минуя лазарет.

Час отдыхал, разглядывая россыпь сверкающих точек под и над кораблём. Это светились ледяные глыбы, составляющие большую часть Облака Оорта – остатков «строительного материала», из которого четыре с лишним миллиарда лет назад формировалась Солнечная система.

Хотелось побыстрее начать воплощать в жизнь намеченную идею и расквитаться с врагами. Но приходилось терпеть и ждать. Снова пришла мысль «расконсервировать» подругу Ромашина или в крайнем случае вызвать на фрегат Еву Рутберг. Но после некоторых колебаний он эту мысль отбросил. Ева дала понять, что плотские утехи её не стимулируют, да и ушла она в раздражении, поэтому на новые встречи с инспектором рассчитывать не приходилось. Ей надо было показать хоть какой-то результат после долгих мытарств с похищением хроноинвертора, после чего она вполне могла сменить гнев на милость.

Игра же с пленницей требовала напряга и соответствующего настроения, которого у Хорста в настоящий момент не было. С её «оживлением» можно было повременить.

Он спустился в трюм.

«Хрен» был запакован со всех сторон, то есть все его люки были закрыты.

Ульрих почесал затылок, сообразив, что он не обезопасил себя с этой стороны от задумок физика. Тот вполне мог задраить люки в аварийном режиме и попытаться не впустить тюремщика, коим считал Хорста. Либо провести эксперимент без свидетелей.

– Цзе! Вышли техбригаду!

Инк привычно «взял под козырёк», и вскоре в трюме появились два витса и «черепаха» технического сопровождения с набором всевозможных инструментов.

Ульрих нацелил их вскрыть центральный вход в хроноинвертор, но как только витсы приступили к выполнению приказа, дверь открылась.

– Der Arschvoeglrer Fotzenlecker! – выругался Ульрих, влетая в кабину управления, и дал Бегоевичу такого тумака, что тот кувыркнулся с сиденья в угол кабины.

– За что?! – пискнул он, держась за челюсть.

– Время истекло, – остыл Ульрих.

– Мне надо ещё полчаса, отрабатывается стресс-тест.

– Аппаратура в стресс-тесте не нуждается, а ты его уже схлопотал. Заканчивай. Сейчас мы стартуем поближе к Земле, и ты врубишь машину. Мне надо катапультироваться в прошлое, в две тысячи двести восьмой год.

– Система точной настройки хроноскважины не апробирована, можем промахнуться.

– Сделай так, чтобы не промахнулись.

Бегоевич сел на место, с опаской косясь на «рабовладельца». На скуле у него вздулся кровоподтёк.

– Почему именно в две тысячи двести восьмой?

Ульрих показал зубы.

– Приятеля хочу встретить. У меня на него большие надежды.

– Мы запускали инвертор только однажды и на очень короткий отрезок времени.

– Ничего, пришла пора проверить его возможности в других диапазонах. Я буду в рубке, выйду на связь через полчаса. – Ульрих поманил одного из витсов. – Подежурь здесь, последи за ним, чтобы он не натворил лишнего.

Витс – на этот раз негуманоидного типа, чистый «обезьянопаук», раздвинул четыре лапы и вперил в Бегоевича с десяток фасетчатых линз, усеивавших его грудь и плечи.

Физик скривил губы, но возражать не стал, снова приник к изображению перед ним, где мигала и дымилась сложная конструкция из переходящих друг в друга геометрических фигур.

Ульрих вернулся в рубку, чувствуя нарастающее возбуждение.

– Цзе, «струну» к Земле. Точнее – к Луне. На выходе запакуйся под «инкогнито», чтобы ни одна зараза не увидела!

«Слушаюсь, кормчий».

Фрегат превратился в «струю информации», за микросекунду соединившую Облако Оорта, располагавшееся на расстоянии от двух до пяти тысяч астрономических единиц от Солнца, с Луной.

Ульрих пришёл в себя.

– Обзор!

Стены рубки исчезли, кресло командира фрегата повисло в космосе, освещаемое двумя светилами: серебристым и голубоватым. Серебристое представляло собой близкую – рукой подать – Луну, голубоватое – серп Земли. Солнце пряталось в настоящий момент за ней и видно не было.

Высветились разноцветными огнями и многочисленные космические объекты, окружавшие Луну: золотые – спутники разных назначений, белые – обитаемые станции, красные – корабли, зелёные и голубые – сооружения. Одно из них – отсвечивающий металлом конус – пролетело совсем близко от спрятанного под экраном «абсолютного зеркала» фрегата, сопровождаемое десятком модулей поменьше.

– Нас не видят?

«Ни один объект не просматривает космос с помощью гравитационных детекторов. Нас не видят», – подтвердил инк.

– Молодец, спрячься за чьей-нибудь спиной, чтобы никому не пришло в голову искать нас возле Луны.

«Простите, кормчий?»

– Найди станцию помассивней.

«Понял, выполняю».

Инк сориентировался и сделал не слишком длинный прыжок в режиме шпуга, обходя паутину космической надлунной инфраструктуры таким образом, чтобы не потревожить полёт ближайших спутников и зондов.

Впереди по ходу движения возникло приближающееся колесо орбитального лифта, ушло в сторону, за ним появилось пирамидальное сооружение, напоминающее древний морской дредноут, только без пушек. Что это такое, Ульрих не знал.

– Куда ты нас загнал?

«Отель «Таиланд», выведен на орбиту Луны полсотни лет назад, практически не используется».

– Почему?

«Сведений не имею».

– Замечательно, будет время – я развлекусь. Держись за ним в кильватере, следи за местной суетой. При любом подозрительном движении сообщай незамедлительно. Как там наша пациентка?

«Спит».

– Пусть спит, я её скоро разбужу.

Ульрих глотнул холодного девясила, посетил туалетный блок для экипажа, располагавший всеми удобствами, кроме размеров, и спустился в трюм.

Бегоевич пил горячий кофе. По лицу физика струился пот, но выглядел он благодушно.

– Так, бездельничаем? Насколько я понял, всё в порядке? – осведомился Ульрих.

– Я сделал это! – гордо заявил рыжий человечек.

– Прекрасно, я не сомневался, что ты справишься. Начнём экспериментировать. Но прежде один вопрос: каков объём переправляемого в прошлое материала? Машина посылает отдельный объект или саму себя?

– Рассчитаны два режима. Один интравалидный, внутренний, для перемещения объектов массой до ста килограммов, второй экзовалидный, для переброски самого хроноинвертора.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});