ПОЛИТИКА: История территориальных захва­тов. XV—XX века: Сочинения - Евгений Тарле

Воззвания военных властей (после гибели города Спрингфилда: «Настала пора, когда все частные интересы должны быть отложены в сторону во имя общественного блага») мало действовали на перепуганных колонистов, знавших, какие счеты сводит с ними Филипп. Английским отрядам приходилось иногда в зимние ночи оставаться без крова, до такой степени индейцы выжигали города, подвергавшиеся их нападению. 18 декабря 1675 г. англичане осадили индейский форт (где теперь город Норт-Кингстон в нынешнем штате Нью-Йорк, недалеко от западной границы Коннектикута). Последовал страшный штурм. Индейцы сопротивлялись с отчаянной храбростью. Но форт был взят, защитники, не успевшие бежать, перебиты, заодно англичане перебили также женщин и детей в вигвамах, находившихся под прикрытием и в ограде этого форта. У индейцев было гораздо меньше огнестрельного оружия, чем у англичан, и это-то и было причиной их поражения.

Но с индейцами вовсе не было покончено. Война продолжалась с прежней яростью со стороны индейцев, с прежним упорством со стороны англичан. Казалось, что на карту поставлено владычество белой расы в этих краях. Как было гоняться за Филиппом и его всадниками по бесконечным равнинам и лесам и в то же время охранять от его нападений беззащитные города? С начала 1676 г. Филипп появился в бассейне р. Гудзон, и на его сторону перешли новые племена. Он сжег город Ланкастер. Той же участи подверглись Седбери, Рептам, Мальборо, Провиденс, Уорвик и ряд других поселений поменьше в колониях Массачусетс, Коннектикут, Род-Айленд, Плнмут. Английские отряды, посылаемые на выручку, сбивались часто с пути, попадали в засаду и истреблялись индейцами, как был вырезан, например, отряд капитана Уодсуорта, поспешивший в феврале 1676 г. на выручку города Седбери. В апреле 1676 г. англичане взяли в плен и казнили индейца Канопхета, лучшего помощника Филиппа. Борьба была настолько лютой, что пленных убивали обе стороны.

Колонисты поговаривали о том, что остается покинуть страну и уходить, куда придется. Города, даже близкие к побережью, быстро пустели. Власти издали (29 февраля 1676 г.) специальный приказ, воспрещавший уход населения из городов под страхом немедленной конфискации всего имущества. Все мужское население от 16 лет было объявлено военнообязанным. Все граждане днем и ночью, чередуясь, должны были во всех городах находиться на страже.

Выручили англичан два обстоятельства. Во-первых, племя могауков изменило Филиппу и заняло нейтральную позицию, во-вторых, после долгой войны индейцы крайне нуждались в провианте и ниоткуда не могли его достать. Второе обстоятельство было для Филиппа гораздо более роковым, чем первое. Его воины стали разбредаться в разные стороны в поисках пищи. В оружии он не испытывал такого недостатка, оно приходило с севера, из Канады, французские торговцы привозили военные припасы северному племени — абенакам, союзникам Филиппа в борьбе с англичанами.

Но пиши решительно не хватало у индейцев, и это спасло англичан.

В одной стычке, 12 августа 1676 г., сам Филипп пал от руки подосланного англичанами изменника, и восстание постепенно стало замирать. Конечно, и недостаток в провианте обусловливался другой, более общей причиной, — отсутствием достаточно широкой и прочной солидарности индейских племен в борьбе против общего врага.

Смерть Филиппа ускорила развязку, и англичане отныне были уже вполне уверены в победе. «Так Господь сломил главу этого Левиафана и отдал ее народу, населяющему пустыню», — писал поэтому случаю набожный колониальный летописец Инкриз Мегер. Война длилась после смерти Филиппа еще несколько месяцев, а в некоторых далеких от побережья пунктах нападения индейцев продолжались еще около двух лет, до лета 1678 г.

Те индейцы, которые были взяты в плен в эти последние месяцы войны, были не все перебиты, часть их была продана в рабстве).

Индейцы были с тех пор обложены особой данью (по 5 шиллингов в год с человека), поставлены под суровый контроль, были лишены свободы передвижения, без специального разрешения властей воспрещено было продавать им оружие. Индейцы, сколько-нибудь лично скомпрометированные, подверглись вместе с семьями жестоким притеснениям.

Так окончилось восстание Филиппа. Но бессильные возобновить опять такую грандиозную борьбу на собственный риск и страх, индейские племена английских колоний оказались в дальнейшем деятельными помощниками французов в их борьбе против Англии и ее колоний.

У колонистов еще сохранились самые свежие воспоминания о Филиппе, когда произошло, как сказано, низвержение Стюартов, и затем начались бесконечные войны против французов, а бывшие воины Филиппа и их дети стали под французское знамя. Теперь понятно, почему колонистам пришлось надолго отложить вопрос о своей политической самостоятельности, — английская защита еще долго была для них необходима.

Правда, вмешиваясь в войны европейских хищников между собой, индейцы никак не могли надеяться на полное и немедленное освобождение своей земли. Помимо прочих соображений, тут силы их нейтрализовались и терялись для дела освобождения уже потому, что одни племена становились на сторону французов, другие — на сторону англичан. Сражались они храбро, не щадя себя, не дорожа нисколько жизнью. Они в этом отношении, по-видимому, вполне были согласны со своим погибшим вождем. Уходя в 1676 г. из разгромленного им города Медфильда, Филипп оставил записку такого содержания: «Знай из этой бумаги, что индейцы, которых вы вызвали, возбудив их гнев и раздражение, будут, если вы хотите, воевать и 21 год еще… Вы должны понять, что индейцы не теряют ничего, кроме своей жизни, а вы потеряете ваши красивые дома и скот». Скорбная ирония индейского героя явилась как бы его завещанием, спустя несколько недель он был убит. А его сородичи еще долго, гораздо больше 21 года, проливали свою кровь, но под чужими знаменами, и не добились ни земли своей, ни свободы.

Утвердившись в XVII в. в Северной Америке, англичане стали теснить не только индейцев, но и своих собратьев по вере — голландцев, обосновавшихся в бассейне реки Гудзон.

До самого конца XVI в. голландцы мало думали о торговле с Индией. Но, едва освободившись от испанского владычества, они поспешили наверстать упущенное время. Корнелиус Гутман, мореход и купец, съездивший в 1596 г. на остров Суматра и вернувшийся домой, рассказал о таких чудесах и неслыханных богатствах южных земель, что голландский торговый капитал немедленно стал искать нужную организацию для эксплуатации этих стран. В 1602 г. создалась, как было сказано, голландская Ост-Индская торговая компания, которая развернула торговлю с Индией. Но на первых порах голландцы не решились предпринять решительную борьбу против португальских претензий на монополию торговли с Индией. Так же как за полвека до них англичане (и по той же самой причине), они задумывают найти свой собственный, независимый от португальцев путь в Индию и тоже через северные моря. Но они затеяли объехать с севера не Азию, а Северную Америку. И с ними случилось то же, что с англичанами. Северного пути в Индию они не открыли, но зато сделали при своей неудачной попытке важное приобретение, о котором вовсе не думали. Англичане (Ченслер с товарищами) плыли в Индию, а попали, как мы видели, в Москву к Ивану Грозному и приобрели ценнейшие торговые права и возможности в Московском царстве. И с голландцами случилось аналогичное: они тоже плыли в Индию, а попали вместо Индии в бухту Гудзон, в те места, где теперь находится Нью-Йорк.

Как ни ценили голландские купцы и другие влиятельные лица новые открытия в Северной Америке, чрезвычайно любопытно заметить, что в течение многих лет даже свалившаяся им богатая добыча не могла заставить голландскую Ост-Индскую компанию забыть, что все-таки главная цель, для которой была снаряжена экспедиция Гудзона, оставалась не достигнутой, путь в Индию через северный проход из Атлантического океана в Тихий не был открыт.

Следует заметить, что существовала большая разница между колонизацией голландской и колонизацией английской, если взять для сравнений общую почву — Северную Америку.

Вест-Индская голландская торговая компания посылала свои суда в Северную Америку, забирала там мясо, соленую рыбу, еще кое-какие продукты, оставляя мануфактуру и продукты Ост-Индии и островов Южной Азии. Для торговли и для поисков новых и новых продуктов ей нужны были люди, нужны были торговые фактории и стоянки. Эта богатейшая компания должна была заманивать и упрашивать голландских граждан в начале XVII в., чтобы они согласились служить в ее североамериканских конторах.

Голландская торговля и промышленность достигла уже небывалого процветания и с каждым десятилетием принимала все более грандиозные размеры. Для людей, склонных к коммерческим авантюрам и спекуляциям, гораздо проще и приятнее было отправиться на восток, на великолепные «пряные» Молуккские острова, откуда голландцы только что успели выгнать португальцев, или на Яву или Суматру, или в голландские фактории на побережье Индостана. Голландская земля кормила, и кормила обильно, рабочие руки, быть может, нигде в тогдашней Европе не расценивались (относительно) так высоко, как в Голландии. После освобождения от испанского владычества в 80-х годах XVI столетия не было никаких катастрофических явлений в политической жизни страны, которые заставляли бы бежать за море те или иные слои населения. Поэтому численный состав населения голландских заморских колоний (даже самых богатых) вообще был очень невелик, а уж для Северной Америки и подавно охотников-переселенцев не хватало, Вест-Индская компания получила от своего правительства монопольное право заселения и торговли с новой колонией. Но никто этой монополии и не думал оспаривать.