Северный шторм - Роман Глушков

Михаил кивнул на нервно притопывающего ботинком коротышку.

– Давай не будем пессимистами, – попросил я. – На виселицу мы всегда успеем. Надо сначала добраться до Грингсона, а там уже поглядим, травить Ярослава хлороформом или убалтывать на словах. Возможно, получится уговорить княжича по-хорошему.

– …Но флакончик все равно лучше держать наготове, – вставил Конрад Фридрихович. – Не волнуйтесь, разлюбезнейшие, я тоже рискую наравне с вами. А возможно, даже и больше – с конунгом, как-никак, мне предстоит беседовать. И если вдруг случится, что я допущу ошибку… – Фон Циммер выдержал драматическую паузу. – Не надо из-за меня рисковать своими жизнями. Забудьте обо мне и спасайтесь сами. Вы ведь еще так молоды…

– Пожалуй, это я вам могу пообещать, – хмыкнул Михаил, ничуть не растроганный благородством коротышки. – Только чует мое сердце, Эрик со мной не согласится и сочтет спасение вашей драгоценной жизни своим долгом. Так что, выходит, мы с вами крепко повязаны, ваша честь… Одно лишь не возьму в толк: в чем заключается ваша выгода от этого предприятия? Или вы будете уверять меня, что вызвались добровольцем из сугубо благородных побуждений? Если это так, тогда уж лучше я признаю, что ваш план – непревзойденный шедевр, достойный увековечения в энциклопедиях и учебниках дипломатии.

Фон Циммер кряхтя поднялся с подножки автомобиля, смущенно посмотрел сначала на меня, затем на Михаила, покосился на Фокси, после чего с неохотой признался:

– Вы правы, разлюбезнейший. Целиком и полностью правы. Действительно, если бы не крайние обстоятельства, разве старик Конрад вернулся бы по собственной воле в эту проклятую страну? Все из-за денег. Только из-за них я прибыл сюда, чтобы вырвать из когтей бешеных демонов несмышленого юношу.

– Проигрались в карты? – с сочувствием полюбопытствовал Михаил. – Ай-яй-яй, ваша честь! Как же так: вы – умудренный жизнью человек, а садитесь играть с бессовестными подонками вроде меня!

– Нет-нет, что вы, карты здесь ни при чем, – возразил коротышка. – В последний раз я садился за карточный стол в далекой молодости. Сегодня я уже и названия мастей с трудом припоминаю… Проблема в моем доме. Никто из вас не видел мой новый дом, милейшие?

– Я видел, – признался я. – Особняк что надо. Не дом, а настоящий дворец. У вас на диво превосходный вкус, ваша честь.

– …И порядком истощившийся кошелек, – печально закончил Конрад. – Полгода назад наконец-то сбылась моя мечта: на склоне лет я купил себе дом, о котором мечтал всю жизнь. Надеюсь, вы понимаете, что значило для такого старика, как я, обрести покой под крышей дома своей мечты?

– И вы влезли в долги, – догадался Михаил.

– Причем в немалые, – признался фон Циммер. – Взял ссуду, назанимал у коллег по службе… Чем тогда думал, ума не приложу. Но едва я впервые увидел свой дом, то сразу сказал себе, что куплю его, пусть даже ради этого придется душу Дьяволу продать.

– Все с вами ясно, – покачал головой контрразведчик. – Продажа души Лукавому не состоялась, а кредиторы попались хуже дьяволов… Знакомая ситуация. Доводилось мне играть в карты с подобными вам старыми сумасбродами. За шанс отыграться они готовы себя в рабство продать. Ваша страсть из той же оперы, так что не отпирайтесь. И много вы затребовали с князя Сергея в случае успеха мероприятия? Мне это из чистого любопытства – просто хочу понять, кто из нас двоих более бессовестный человек.

– Мы не вели с князем речь об оплате! – обиженно сверкнул глазами коротышка. – Да, я действительно взялся за это дело из-за щедрого вознаграждения, но я же не столь отпетый циник, как вы решили! Если удача нам улыбнется, я попрошу князя помочь мне покрыть хотя бы основную часть моих долгов. Ну а если мы вернемся ни с чем… Что ж, тогда пусть правитель сам решает, какой награды мы достойны. В этом случае я слова поперек не скажу, если князь не выплатит нам ни копейки. И вы, милейший, напрасно заклеймили меня тавром беспринципного наймита – я не меньше вас переживаю о судьбе несчастного княжеского сына!

– Никто вас ничем не клеймил, – открестился от упреков Михаил. – Пошутил дядя Миша, не ясно, что ли? Нрав у меня такой отвратительный, что тут поделаешь? Наоборот, я всегда уважал вас за вашу принципиальность. По гроб жизни не забуду, как храбро вы обороняли бок о бок с нами ту пограничную заставу. Но признайте: иногда вы бываете просто невыносимым человеком.

– Как и вы, разлюбезнейший, – примирительно улыбнулся Конрад. – Поражаюсь, как Эрик до сих пор нас терпит?

– А куда ему деваться? – пожал плечами контрразведчик. – Если зреть в корень, это ведь благодаря Эрику, а не вам мы здесь очутились. Так что с него и спрос…

Вот она, великая сплачивающая сила русского перекура! Отдохнув, успокоившись и не спеша обсудив все волнующие вопросы, мы вернулись к прерванной работе и буквально с первой попытки вырвали внедорожник из коварной грязи. Удалось бы нам это, возьмись мы за дело, не «перекурив»? Маловероятно. Так и продолжали бы браниться и искать виноватого во всех свалившихся на нас неприятностях. Воистину, мудрым был народ, что изобрел традицию, исполненную столь глубокого смысла. Поэтому следовало обязательно учесть на будущее: перед тем как планировать в отношении Ярослава какие-либо действия, нам непременно потребуется большой спокойный перекур. Авось после него и план отчаянного Конрада Фридриховича не покажется таким уж безрассудным…

8

– Приветствую тебя, новый Миклагард! – прокричал Торвальд Грингсон, когда на утро третьего дня победоносного шествия норманнов по Ватиканской епархии Божественная Цитадель наконец-то предстала перед ними во всем своем монументальном великолепии. – Мы проделали долгий путь, чтобы узнать, так ли ты могуч, как о тебе говорят. Что ж, я не разочарован – ты и впрямь самый грандиозный город из всех, что я видел. Но почему ты считаешься неприступным? Неужели только из-за того, что еще никто не пытался взять тебя штурмом? Да выйди на твою защиту хоть само ангельское воинство, ему не остановить нас! Пришла пора доказать жителям Мидгарда, что неприступных городов не бывает!

Норманны, восхищенные видом Вечного Города не меньше конунга, поддержали его слова дружным ликующим ревом, продолжавшимся несколько минут кряду. Яростный рев дружинников перекрыл рокотание моторов, и дай в этот момент Вороний Коготь команду к атаке, его войско бросилось бы на Ватикан не раздумывая.

Зараженный общим восторгом, Ярослав тоже ликовал вместе со всеми. Он еще не видел в своей жизни более величественного зрелища, чем ватиканские стены. Рукотворные горы, окаменевшие океанские валы пятидесятиметровой высоты или, что было для видариста ближе всего, – стены Асгарда, отделяющие его от мира великанов Йотунхейма, – таковы были самые подходящие сравнения для этих титанических сооружений – второго по величине мемориала, оставленного в память о себе Великим Пророком Витторио.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});