Дочери Волхова - Елизавета Дворецкая

Очнулся Велем поздно и сквозь шум в голове далеко не сразу вспомнил, что было вчера. Что-то такое с Дивляной… Вроде встретил ее где-то во дворе, куда-то она шла, о чем-то просила… Велем почесался и взвыл, задев свежую шишку на затылке. Куда-то она шла, говорила, что скоро вернется… и кто-то еще там был…

Обнаружив рядом ковшик с водой – собственной работы, с ящеровой головой на ручке, – Велем очень обрадовался и мысленно поблагодарил заботливых домочадцев. Шум в голове понемногу отступал, в глазах яснело. Сходив к реке и умывшись, он почти пришел в себя от свежего воздуха и холодной воды, как вдруг почувствовал тревогу.

– Эй! – Пройдя через сени, Велем стукнул кулаком в дверь истобки. – Проснулись?

– Чего тебе, сынок? – Из-за двери высунулась Молчана. – Ты как? Болит головушка?

– Да нет! – Велем поморщился. Он не так уж сильно вчера набрался, и на похмелье его состояние похоже не было. – Дивляна где?

– Спит еще.

– Спит?

– Спит, а чего такого?

– Ты видела?

– А чего же не видеть? – Молчана в недоумении развела руками. – Глаз у меня нет, что ли?

Она и правда, пока вставала и одевалась, видела на обычном месте Дивляны кого-то под одеялом. Рядом лежала одежда Домагостевой средней дочери, а то, что место Тепляны было пусто и ее одежды не было, женщину не насторожило: она решила, что дочь, которую она обыкновенно будила на заре, сегодня проснулась сама и уже ушла в хлев.

– А-а, – протянул Велем. – Ну ладно, если спит.

– Что, нужна? Отец зовет?

– Да нет вроде. Это я так.

Велем потер лоб и пошел во двор. Что же он не помнит, чем вчера все кончилось, неужели до того набрался? Эдак однажды проснется и не вспомнит, как самого зовут.

Пора было завтракать, а Дивляна все не выходила. Милорада звала ее снизу, и Молчана наконец пошла будить. Наверху она вдруг застала собственную дочь: Тепляна стояла в одной сорочке, с недоумением глядя на разложенную чужую одежду. Здесь было все, вплоть до вязаных шерстяных чулок, белых, с серой кромкой и шнурком.

– Чой-то ты здесь? – только и спросила ее мать, уверенная, что Тепляна давно встала и ушла работать. – А Дивляна где? Хозяйка обыскалась.

– Она… здесь была. – Растерянная Тепляна показала на свою овчину. – Сказала, что ей не лежится, согнала меня… А просыпаюсь – нет… Моя-то шушка серая куда подевалась? С красной каемочкой?

– Так это ты там спала? – Начиная понимать, Молчана одной рукой схватилась за щеку, будто у нее враз заболели все зубы, а другой показала на овчину.

– Я… А она – там.

– Ой, Макошь-матушка… Да где ж она?

– Не знаю…

– И Велем чтой-то приходил, тоже ее спрашивал… Я говорю – спит, а ее тут и не было?

– Ты ее не видела?

– Я тебя видела. – Молчана кивнула на лежанку. Среди меховых одеял виднелось уютное теплое гнездо, где Тепляна, пригревшись, заспалась на все утро, благо никто не будил. – Думала – она… Ой, что же отец-то с нами сделает!

– Я не знаю… Я ничего не знаю! – От испуга у Тепляны на глаза навернулись слезы. – Она сама! Сама все не спала, ворочалась, то холодно ей, то душно, то перина колет! Согнала меня, говорит, на твоем месте посплю, жених приснится… Ой, матушка!

Всплеснув руками, Молчана кинулась к хозяйке. Милорада поднялась в повалушу, будто глупые челядинки могли не заметить ее дочь под одеялом. Бросив взгляд на шушку и черевьи, в которых Дивляна ходила вчера, хозяйка приказала осмотреть ларь. Все вещи дочери были на месте, все! Значит, ушла она в исчезнувшей одежде Тепляны.

– Чего тут? – В сенях, задрав голову, стоял Велем.

Ему было беспокойно, и все утро он краем уха прислушивался к женской суете. Взобравшись по лестнице и увидев Тепляну с одеждой сестры в руках, он переменился в лице:

– Что с ней? Где она?

– А ты что ходишь? – быстро спросила Милорада. Она уже не просто подозревала неладное, а была почти уверена: беда стряслась. – Ты ее видел?

– Вчера видел, совсем на ночь глядя.

– Где?

– Да там. – Велем кивнул в сторону двора. – На ней… Теплянины все одежки были. – Он посмотрел на растерянную дочь Молчаны, которая по-прежнему сидела в сорочке, потому что одеться было не во что.

– Теплянины? – повторила Милорада. – С чего ей наряжаться, ведь не Коляда!

– Вот и я…

– Куда она собралась, голова твоя дубовая? – требовательно спросила мать.

– Сказала, что с Вольгой идет попрощаться…

– И ты ее отпустил? – Милорада в изумлении двинулась на Велема, так что он попятился.

– Нет! – крикнул он. – Не пускал я ее! Она сказала, что попрощается и вернется! Я с ней пошел, чтобы мало ли…

– Ну?

– Видел ее с Вольгой за воротами. Вольгу видел…

– И ты, дубина сучковатая, смолчал? – Мать всплеснула руками, прямо-таки растерявшись от этакой тупости. – Вольга!

– Да я и шагу сделать не успел! – закричал Велем, вдруг вспомнив, чем все кончилось. – Огрели меня по голове, я и не видел кто! То-то у меня шишка на затылке чуть не с кулак, а я подумал, что спьяну грохнулся! Вот!

– Она сбежала! – Милорада скривилась от досады, прикусив губу, и огляделась, будто прямо тут же, в повалуше, искала средство, чтобы поправить дело.

– Нет! Не могла она! Она мне клялась, что вернется! Она не хотела! Если ее увезли, то Вольга увез, а Дивляна не хотела! Ну, Вольга, да я тебе, песий хрен, лишнее-то поотрываю!

Велем стиснул кулаки и зарычал от ярости и досады на собственную глупость. Не зря он так не хотел пускать Дивляну на это свидание. Пожалел сестру, дурень! Он верил, что она не могла сбежать и опозорить род, и не сомневался, что Вольга увез ее силой. Знать бы, он бы сам вышел вместо нее и свернул шею этому…

Милорада уже хотела было послать всю челядь на поиски Дивляны, но вдруг передумала и махнула рукой на Молчану с дочерью:

– А ну молчите обе! И ты не ори! Говорили кому?

– Никому, – сквозь плач произнесла Тепляна. – Только тебе…

– И чтоб молчали обе, как налим под корягой!

– Но как же…

– Где отец? – перебила их Милорада.

– Внизу вроде был…

– Велем, пошли! И молчи, чтоб никто не знал. А вы обе тут сидите и вниз ни ногой!

– Но она не могла…

– Потом разберемся, могла или не могла, а чтоб никто не знал! Иначе мы пропали!

Оставив Велема пока в сенях, хозяйка вошла в истобку с самым невозмутимым видом. Здесь уже сидели поляне во главе со своим веселым воеводой, разряженным, будто жених.

– Ну, как там наша невеста? – поприветствовав ее, осведомился Домагость. – Готова? Сваты ей подарки принесли, не хочет посмотреть?

– Еще как хочет! – весело отозвалась Милорада. – Никак платье не выберет! Одно нехорошо, другое надоело! Как ведь оно бывает!