За Москвою-рекой. Книга 1 - Варткес Тевекелян

Единственное, на чем Власов может сломать зубы, — это новые автоматы. Их конструировали до войны, а теперь собираются выпускать серийно, хотя морально они давно устарели. На таких станках, хоть они и называются автоматами, много ткани не выработать. Отказаться от них тоже не просто: «новая техника». Власова обвинят в консерватизме, в косности. Пока разберутся, что к чему, много воды утечет. Василий Петрович тоже руку приложит. Он хорошо понимает, что успех Власова равносилен его краху, и всячески будет раздувать любой промах нового директора. При таких обстоятельствах ему, Юлию Борисовичу, остается одно — лавировать и, пока выяснится окончательное соотношение сил, ориентироваться на Василия Петровича: авось и на этот раз вывезет. Зря, конечно, он так холодно обошелся с Ларисой. По существу, она полезная женщина: при ее помощи можно быть в курсе всех событий и действовать наверняка, иногда повлиять на шефа — ведь бывали такие случаи в прошлом…

Вот выдержка у женщины! Настоящая актриса, ничем себя не выдаст. При посторонних по-прежнему приветлива, любезна, словно ничего не произошло, а у самой, наверное, на сердце кошки скребут. В глазах нет-нет да и вспыхивают злые огоньки и тут же гаснут. Ничего не поделаешь, оскорбленное самолюбие. Недаром на Востоке покинутую женщину сравнивают с пантерой. Попался ей в лапы — пощады не жди.

«Пощады не жди…» — повторил про себя Юлий Борисович и задумался. В его положении иметь лишнего врага неразумно. Не лучше ли помириться с Ларисой? Сейчас это будет кстати. У женщины большое горе — сын ушел из дому, — и то мнимое благополучие, которое она с такими стараниями создавала, рушится. Нужно отдать ей справедливость, Лариса по-своему любит своих детей и ради них готова на все… В конце концов что он теряет в случае примирения? Изредка придется встречаться с ней. Ведь порой интересно перелистать прочитанную книгу…

3

В этот вечер мысли Юлия Борисовича непрестанно возвращались к предстоящему разговору с Ларисой. Как она отнесется к его звонку? Он посмотрел на часы. Восемь — самое подходящее время позвонить. Василий Петрович на работе, Милочка ушла в институт, и, по всей вероятности, Лариса в доме одна. При воспоминании о Милочке Юлий Борисович немного оживился: «Миленькая девчонка! Интересно, кому она достанется — тому лохматому красильщику или сопляку Борису?» Он вздохнул и, для храбрости выпив портвейна, взял телефонную трубку.

— Лариса Михайловна! — начал он официально. — Не узнали?.. Странно, — это я, Юлий Борисович… Почему не ждали? Давно собирался позвонить, только искал подходящего предлога… Признаю себя полностью виновным и прошу снисхождения… Ларочка, — уловив мягкие нотки в ее голосе, Юлий Борисович перешел на «ты», — не казни, довольно и того, что я сам себя казню… Согласен, тема действительно не для телефонного разговора. Может быть, заглянешь ко мне?.. Зачем откладывать, приезжай в субботу. Буду ждать… Я тебе очень-очень признателен!

На этот раз встреча была обставлена по всем правилам. Юлий Борисович купил ее любимое вино — цимлянское, миндальные пирожные, фрукты. Посреди стола поставил вазу с фиалками.

Лариса Михайловна пришла ровно в семь и наполнила комнату ароматом духов. За окном догорал весенний вечер, на улице зажглись фонари.

— Я пришла поговорить, это необходимо, — сказала она, снимая шляпку перед зеркалом.

Никонов обнял ее, попытался поцеловать.

— Подожди! Прежде всего мне необходимо кое-что выяснить…

— Если бы только знала, как я тосковал!

— После всего, что было, я не верю ни одному твоему слову.

— Зачем так говорить? Ты знаешь, что ни одна женщина не влекла меня так, как ты! Размолвки случаются между всеми, даже между мужем и женой. И я понял, что не могу без тебя…

Она молчала, и было непонятно, слушает его или нет. Словно отгоняя какие-то тягостные мысли, она тряхнула головой.

— Не будем больше говорить об этом! — Лариса Михайловна взглянула ему прямо в глаза. — И за что я только люблю тебя? — прошептала она.

Раздался телефонный звонок. Юлий Борисович вздрогнул и торопливо подошел к письменному столу. Батурин просил разрешения «забежать на минуту».

— Я сейчас занят, — ответил Никонов не очень любезно.

— Понимаю, дело холостяцкое! — захихикал Батурин в трубку и обещал позвонить позже.

Оглянувшись, Юлий Борисович увидел, что Ларисы нет. Она ушла. Удивленный, раздосадованный, он целую минуту стоял неподвижно, стараясь понять, что произошло. Очередной каприз? Разрыв?.. Ну и женщина!..

Неожиданно в одиннадцать часов раздался звонок. Пришел Батурин.

— О… о, оказывается, вы хорошо устроились, уютно, — сказал он, входя в комнату в пальто и бесцеремонно разглядывая обстановку. — Вышел немного погулять, воздухом подышать. Вспомнил, что вы рядом живете, — решил заглянуть. На улице благодать, тепло, как летом!

— Раздевайтесь, — предложил Юлий Борисович.

— Благодарю! — Батурин заколебался. — Работа у меня срочная — к понедельнику необходимо закончить баланс одной артели… Разве на полчасика… — Он снял в передней пальто и, приглаживая поседевшие волосы, вернулся обратно. — По субботам и воскресеньям сам бог велел отдыхать, а я все работаю. Вот так и помрешь, не увидев света белого…

— Да, жизнь нелегкая, согласен. Суетишься, нервы треплешь, и все равно никто не оценит! Не хотите ли выпить?

Никонов подошел к буфету, но Батурин остановил его.

— Благодарствую. В другой раз. Затуманишь голову и все цифры перепутаешь. Баланс составлять — дело не шуточное. Не сойдется копеечка в копеечку — начинай все сначала… Кстати, чтобы не утруждать вас лишний раз, я принес с собой трудовое соглашение. — Батурин вытащил из бокового кармана аккуратно сложенные бумаги. — Подпишите, а во вторник можете зайти за авансом и возьмете формы. Срок сдачи пришлось не сколько сократить — установили полтора месяца, чтобы иметь возможность дать вам новую работу.

Юлий Борисович быстро пробежал бумагу глазами и подписал соглашение.

— Один экземпляр оставьте себе. Если вам нетрудно, возьмите у себя в главке бумажку, что выделены к нам для помощи. Это легко сделать — Толстяков сам назвал вашу фамилию. Бумажка никогда не помешает, как говорится, береженого бог бережет!

— Хорошо, возьму…

Наступило неловкое молчание. Батурин курил, медлил с уходом, и Юлий Борисович не знал, о чем с ним говорить.

— У меня к вам есть один деликатный вопрос, — наконец начал гость, смяв в пепельнице недокуренную папиросу. — Скажите, начальник отдела сбыта вашего главка приличный человек?

— По-моему, да, — ответил Никонов, выжидательно взглянув на собеседника. — Почему это вас интересует?

— Как бы вам объяснить… Дело в том, что артель, для которой я составляю квартальные балансы, вырабатывает полушерстяные одеяла и платки наподобие оренбургских. Сами понимаете, снабжение у них паршивое, вернее — никакого, а люди там работают деловые. Если бы можно было устроить им наряд на шерстяные отходы, ну, скажем, на путанку, концы и спущенные початки, то…

— Не знаю, я от этого дела, далеко стою, — поспешно сказал Никонов.

— А вы подумайте. Риска никакого. Горпромотход при Моссовете даст соответствующую бумажку. Само собой разумеется, что вы непосредственного участия в деле принимать не будете, только сведете руководителей артели с начальником сбыта, но, конечно, предварительно подготовив его. За каждую тонну отходов можно получить двадцать тысяч. Десять — вам, десять — ему. Пять тонн отходов — пятьдесят тысяч. Кругленькая сумма, не правда ли? Имея такие деньги, можно жить спокойно!

— Попробую поговорить, но за успех не ручаюсь…

— Ведь я вас за горло не беру, выйдет — хорошо, не выйдет — ну что делать! На рожон не полезем, а попытаться стоит… Чтобы пятьдесят тысяч заработать, нужно два года спину гнуть, а тут — одним махом!

Батурин попрощался и ушел. И тягостное чувство беспокойства с новой силой охватило Юлия Борисовича. Но — пятьдесят тысяч!.. Пятьдесят тысяч! Слава богу, хлопотливый день кончен! Можно взять книгу, лечь в постель, благо завтра воскресенье и можно подольше поспать.

Слипались глаза, буквы на страницах книги прыгали. Пора спать. Юлий Борисович положил книгу на тумбочку, потушил свет, повернулся на бок и натянул на себя одеяло. Засыпая, он опять вспомнил о предложении Батурина. Почему не попытаться? В конце концов отделы капитального строительства и сбыта ни в какое соприкосновение друг с другом не входят. В случае осложнения нетрудно отойти в сторону. Начальник сбыта Голубков человек широких взглядов, он пойдет на это… «Нехорошо получилось с Ларисой, — подумал он, засыпая, — не натворила бы она глупостей».

4

Бессонница одолела Василия Петровича; ночи напролет лежал он, не смыкая глаз, ворочался с боку на бок, вздыхал и все думал, думал… Даже в короткие минуты, когда удавалось забыться, кошмары терзали его.