Обет молчания - Марселла Бернстайн

— На прошлой неделе я перечитывал газетные статьи. Вы правы. Никаких упоминаний об отношениях в семье. Лишь в одной статье было мимоходом отмечено, что ее родители, сидя рядом, не делали ни малейших попыток утешить ее или подойти к ней. Даже тогда, когда она сама тянулась к ним.

Психоаналитик кивнула.

— Безусловно, родители страшно виноваты перед своими детьми. Едва ли они способны самостоятельно решить свои проблемы, поэтому немудрено, что своих детей они также не смогли научить справляться с жизненными неудачами. Их горе, по мере того как они пытались разобраться в трагедии, усугубилось трудностями в семье, возрастом жертвы, возрастом собственного ребенка. — Она помолчала. — Приговор суда тяжким грузом лег не только на плечи юной преступницы, но и на плечи семьи. Пытаясь разобраться в причинах трагедии, они переживали ее вновь и вновь, все больше зацикливаясь на ней. Окружающие выказывали по отношению к ним равнодушное презрение, им было глубоко наплевать на их страдания, разве что кому-нибудь приходило в голову написать гадости на стене их дома или плюнуть им вслед на улице. Они были вынуждены поменять место жительства и начать все сначала. Это удается единицам.

— Насколько мне известно, семья Доуни распалась вскоре после суда. Сестра Гидеон, Сара, очевидно, вычеркнула из памяти все, что имело отношение к ее сестре-близнецу. Если я не ошибаюсь, она никогда не упоминала имени Кейт в разговорах с монахинями, которые проявляли к ней особую заботу, когда она впервые оказалась в монастырской школе.

Дверь открылась, и в проеме появилась голова молодой женщины. Она извинилась и исчезла. Лаура, казалось, даже не заметила этого.

— Кейт в полной мере отдавала отчет своим действиям даже в момент совершения убийства; в газетах писали, что она с интересом следила за происходящим.

Отец Майкл не мог не согласиться.

— В одном из репортажей было отмечено, что девочка вела себя необычайно хладнокровно, это вызвало у публики негодование. Если бы она страдала или изображала угрызения совести, то могла бы рассчитывать на сочувствие взрослых. Но их реакция была прямо противоположной: ее разглядывали с ужасом и любопытством, как разглядывают хищного зверя в клетке зоопарка.

— Именно. Ей тогда не было и тринадцати. Когда она попала в мои руки, было слишком поздно.

— Слишком поздно?

— Да. Мне казалось, что составляемые мной личностные характеристики на Кейт не отражали реальной сути вещей. Меня не покидало ощущение, что я копаю не в том месте, задаю не те вопросы. Позже я поняла, что какие бы вопросы я ни задавала, все они будут бить мимо цели. Наша девушка расчетливо адаптировалась к ситуации, она уяснила для себя важную истину: чтобы выжить, нужно подальше спрятать свои воспоминания, и прежде всего от самой себя. Она поняла, что окружающим можно вешать лапшу на уши, они поверят любым ее ответам, придумать которые ей ничего не стоило. А уж она позаботится о том, чтобы они не узнали ничего лишнего. — Пальцами правой руки Лаура Пегрэм потерла тыльную сторону своей ладони. — Я потратила много сил, но мне в конце концов удалось разговорить ее и про убийство, и про то, что, по ее мнению, привело к нему. Я абсолютно уверена в ее адекватности, она отдает отчет своим действиям. У меня нет повода сомневаться в том, что Кейт способна стать полноценным членом общества. — Она соскользнула со стола. — Еще кофе?

Отец Майкл помотал головой, она налила себе другую чашку.

— Я до сих пор не уверена, что мы докопались до сути, — продолжала она. — Вряд ли это произойдет сейчас, спустя четырнадцать лет. Если бы попытаться сделать это раньше… — Она отхлебнула кофе. — Много воды утекло.

Майкл был в возбуждении.

— Я, по всей видимости, что-то не понимаю.

— Кейт попала в специнтернат для детей с асоциальным поведением. Уж там-то знают, как обращаться с малолетними преступниками.

Лаура Пегрэм дотянулась рукой до сумочки и, порывшись в ней, достала пачку сигарет. В ней осталась одна, последняя.

— Пытаюсь бросить курить, — сказала она, оправдываясь.

Он посмотрел на гладкую серебряную зажигалку. Лаура, вздохнув, произнесла:

— Только это между нами. Знаете ли, совсем не мое дело бороться с системой или критиковать ее. Я хочу сказать, что в ее случае, зная о совершенном ею убийстве, никто из персонала не знал, как к ней подступиться.

Отец Майкл кивнул.

— Продолжайте.

— Специнтернат, в который попала Кейт, был прекрасно оборудован и рассчитан на тридцать детей с асоциальным поведением. Тех, кто совершил преступления насильственного и сексуального характера. Когда Кейт поместили туда, там были только мальчишки. Через пару лет число девочек в отряде выросло до четырех. Более года-двух они не задерживались, поскольку их преступления были куда менее серьезными. Мне известно, что у Кейт не было компании из ровесниц. Я бы поспорила с тем, что девочки менее нуждаются в такой компании, особенно в юности.

— Что из себя представляет такой отряд?

— Современные здания, кругом лес, яркие цвета. Что-то вроде лагеря отдыха, с той разницей, что повсюду замки на дверях и тревожные кнопки. Дети находятся под наблюдением днем и ночью. — Она прочла его взгляд. — Двери запираются на ночь и на некоторое время днем. В двери спален врезаны наблюдательные глазки. А в остальном — уроки как в обычной школе, комнаты отдыха, замечательная художественная мастерская, их приобщают к чтению и музыке, поощряют занятия спортом. Прекрасная пища.

— Ну и что же тогда не так?

— Система. Она не отвечает требованиям. Дело не в сотрудниках. В штате каждого исправительного учреждения имеется психолог, но вся беда в том, что их мнение носит лишь рекомендательный характер. С нашими советами мало считаются. Назначение медикаментозного лечения не входит в нашу компетенцию. По этой причине воздействие на Кейт было сведено к сеансам психотерапии.

— Почему ее не пробовали лечить?

— В том-то вся проблема, что негде было. Не было в то время ни одного специализированного детского учреждения. Слава богу, никто не взял греха на душу и не поместил ее в клинику для душевнобольных. Год в ее стенах кого угодно превратит в законченного психопата, а уж о том, чтобы вернуться к нормальной жизни, и речи нет. Детские психиатрические центры только-только начинают появляться. Сейчас их два. Но, боюсь, это слабое утешение для Кейт. Администрация не стала утруждать себя поиском решения проблемы. Как говорится, если не удается изменить ситуацию, остается изменить свое отношение к ней. Негде лечить? Так, может, девочке и не нужно никакого лечения. На том и порешили. — Она стряхнула пепел сигареты. — Довольно изящный выход из положения, не так ли?