Кен Уилбер Б Л А Г О Д А Т Ь И С Т О Й К О С Т Ь - dmitry

Что же такого было в Эдит, что так располагало к ней? Ей было около пятидесяти, умное и открытое лицо; порой на нем явно читались эмоции — но была и сила, и твердость, и уверенность. Через несколько минут становилось ясно, что ее присутствие внушает уверенность, что она сделает буквально что угодно для своих друзей — и сделает с радостью. Она почти все время улыбалась, но ее улыбка совсем не была искусственной и не создавала ощущения, что под ней пытаются спрятать боль-или еще что-то. Это тоже сыграло свою роль: человек сильный и все-таки очень ранимый; человек, который улыбается, когда ему тревожно.

Пока мой разум продолжал отгонять вероятные сценарии, касающиеся будущего, я был поистине потрясен странной аурой, возникшей вокруг меня из-за нежелания — по крайней мере в последние пятнадцать лет — давать интервью и появляться на публике. Для меня это было естественное решение, но оно стало причиной напряженных спекуляций, в основном связанных с проблемой: а существует ли Уилбер? И вот первые пятнадцать минут Эдит говорила только об одном — о моей «невидимости», — и ее статья, появившаяся в «Die Zeit», начиналась именно с этого.

«Он отшельник, — говорили про Кена Уилбера, — и не дает интервью». Это лишь подогревало мое любопытство. До этого я знала его лишь по книгам, из которых было ясно, что он человек с энциклопедической эрудицией, склонный к парадоксальным умозаключениям, владеющий великолепным стилем и умеющий писать сильно и ярко; способный к необычному комбинаторному мышлению и обладающий редкой ясностью мышления.

Написав ему письмо и не получив ответа, я полетела в Японию на конгресс Международной ассоциации трансперсональной психологии. Согласно программе, Уилбер должен был быть в числе докладчиков. Весенняя Япония была прекрасна, знакомство с японскими культурными и религиозными традициями — незабываемым, но Уилбера там не было. Впрочем, он все-таки «присутствовал»: с ним было связано много ожиданий. Быть невидимкой — неплохой способ выстраивать отношения с публикой, особенно если твое имя — Кен Уилбер.

Я расспросила его знакомых. Президент ассоциации Сесил Берни сказал: «Мы с ним друзья. Он общительный и совершенно незаносчивый человек». — «Как же ему удалось написать уже десять книг? — он родился в сорок девятом году, ему всего тридцать семь». — «Он очень много работает, и он гений», — последовал лаконичный ответ.

Позднее, с помощью друзей и издательств, печатавших его в Германии, я еще раз попыталась взять у него интервью. Но даже в Сан-Франциско у меня не было твердой уверенности, что оно состоится. И вот — его голос по телефону: «Конечно, приезжайте». Мы встретились у него в доме. Гостиная с дачным столом и стульями, через полуоткрытую дверь виден матрас на полу. Кен Уилбер, босой, в расстегнутой рубашке — на дворе теплый летний день — ставит передо мной на стол стакан сока и смеется: «Ну и как, я существую?»

Как видите, Эдит, я существую, — рассмеялся я, когда мы уселись. Меня очень развеселила сама эта идея, и я вспомнил цитату из Гарри Трюдо[63]: «Я пытаюсь выработать такой стиль жизни, который бы не требовал моего присутствия».

А почему вы не даете интервью?

Я изложил ей все свои резоны: главным образом потому, что это отвлекает, да и вообще больше всего мне нравится писать книги. Эдит слушала меня, улыбалась, и я буквально чувствовал теплоту, исходящую от нее. И в том, как она держалась, и в ее интонациях было что-то очень материнское, а из-за доброты в ее голосе мне почему-то было труднее забыть о сокровенных страхах, которые в любой момент готовы были вылезти на поверхность.

Мы беседовали несколько часов, коснулись множества тем, Эдит говорила легко и умно. Когда же мы подошли к главной теме интервью, она включила диктофон.

ЭДИТ ЗАНДЕЛ: Наших читателей и меня интересует связь между психотерапией и религией.

КЕН УИЛБЕР: А что вы понимаете под религией? Фундаментализм? Мистицизм? Экзотерику? Эзотерику?

Э.З.: Что ж, правильнее начать с этого. В «Общительном Боге», насколько я помню, вы дали девять разных определений религии и описали девять способов ее применения.

К.У.: Да, моя идея заключалась в следующем: нельзя говорить о науке и религии, психотерапии и религии, философии и религии, пока мы не определимся, что следует понимать под словом «религия». Для наших целей, я полагаю, будет важно разграничить хотя бы понятия экзотерической и эзотерической религий. Экзо- терика, или «внешняя» религия, есть религия мифологическая, чудовищно конкретная и буквальная, которая верит, например, что Моисей развел воды Красного моря, что Иисус был рожден от девственницы, что однажды манна небесная в буквальном смысле слова упала с неба, и гак далее. Экзотерические религии всего мира состоят из такого рода верований. Индуисты верят, что Земля — поскольку ей надо на чем-то держаться — стоит на огромном слоне, а он — поскольку ему тоже надо на чем-то держаться — стоит на спине черепахи, а та, в свою очередь, — на змее. На вопрос же: «Где в таком случае сидит змея?» — следует ответ: «Давайте поговорим о чем-нибудь другом». Лао-цзы, когда он родился, было девятьсот лет; Кришна совокупился с четырьмя тысячами девственных коров, Брахма появился на свет из трещины в космическом яйце и так далее. Эти экзотерические религии представляют собой наборы верований, призванные объяснить тайны мироздания через миф, а не эмпирический опыт или анализ.

Э.З.: Таким образом, экзотерическая религия в целом предмет веры, а не анализа?

К.У.: Именно так. Если ты веришь в эти мифы — значит, ты спасешь свою душу, если нет — однозначно отправишься в ад. В наши дни такую религию можно найти во всех уголках земного шара. Это фундаментализм. Я не спорю с ним; просто религия такого типа, экзотерическая религия, имеет мало отношения к мистиче- ской, эзотерической религии — религии, основанной на опыте, которая интересует меня больше всего.

Э.З.: Что значит слово «эзотерическая»?

К.У.: Внутренняя или потаенная. Слово «потаенная» не значит, что в этом есть нечто секретное, просто она связана с непосредственным опытом и индивидуальным сознанием. Эзотерическая религия не требует от нас принимать что-либо на веру или послушно проглатывать какие-либо догмы. Скорее эзотерическую религию можно назвать серией индивидуальных научных экспериментов, которые мы проводим в лаборатории своего осознавания. Как и любая наука, она основана на непосредственном опыте — а не на вере или желании — и может быть перепроверена и подтверждена людьми, которые проводили такой же эксперимент. Этим экспериментом является медитация.

Э.З.: Но медитация — дело очень личное.

К.У.: Не совсем так. Не больше, чем, скажем, математика. Например, нет никаких внешних доказательств того, что минус один в квадрате равен одному; это нельзя подтвердить на чувственном, эмпирическом уровне. Истинность этого заключения подтверждается только абстрактной логикой. В природе нельзя найти «минус один» — это понятие существует только лишь в нашем сознании. Но из этого не следует, что такой вывод неверен или является «личным» знанием, которое не может быть доказано объективно. Из этого следует лишь то, что его истинность может быть подтверждена лишь математиками, которые умеют проводить определенные эксперименты, на основании которых определяется, верен вывод или нет. Так же и медитативное знание есть знание внутреннее, но при этом оно может быть объективно доказано сообществом специалистов в области медитации, людьми, которые понимают внутреннюю логику созерцательного переживания. Мы не устраиваем общего голосования на предмет истинности теоремы Пифагора — нам достаточно того, что ее истинность подтвердят специалисты в области математики. Точно так же и медитативный мистицизм имеет свой набор утверждений — к примеру, что внутреннее самоощущение «я», если присмотреться к нему внимательно, есть то же, что и ощущение внешнего мира, но эта истина должна быть подтверждена и доказана другими — всеми теми, кто потратит силы на эксперимент. А после того как такие эксперименты проводились в течение шести тысяч лет, мы можем с уверенностью выводить определенные заключения, доказывать, если можно так выразиться, некоторые духовные теоремы. Эти духовные теоремы и являются сердцем живых традиций мудрости.

Э.З.: Тогда почему вы назвали его «потаенным»?

К.У.: Потому что те, кто не проводил таких экспериментов, просто не понимают сути происходящего. Они не имеют права голоса, так же как люди, не знающие азов математики, не имеют права голоса при обсуждении теоремы Пифагора. Разумеется, каждый вправе составить свое мнение, но мистикам неинтересны мнения — им интересно знание. Эзотерическая религия, мистика — тайна для тех, кто не проводил экспериментов с сознанием, вот и все.

Э.З.: Но ведь разные религии сильно отличаются друг от друга.