Роза прощальных ветров - Татьяна Тронина

– Документы должны быть. Грамоты там всякие... Но, ты знаешь, даже это не факт! В наше время любую грамоту можно купить. А ты что, в Куракине своем вдруг засомневалась?

– Вроде того, – печально вздохнула Лиза.

Рита засмеялась, но Лиза на нее совсем не обиделась.

– Ты странная, Лизка! – весело произнесла Рита. – Если ты своего Роберта любишь, то зачем тебе еще какой-то титул? И потом, в наше время подобной ерундой уже никто не страдает. Все настоящие миряне давным-давно повыдворяли... то есть все дворяне повымирали давным-давно!

– Ты не понимаешь... – снова вздохнула Лиза.

Рита, которая больше не рвалась к телевизору, спросила с добродушным сочувствием:

– Ты говорила, что он поэт хороший... Разве этого мало?

– Я теперь сомневаюсь, что он и как поэт хорош...

– Почитай что-нибудь! – с азартом попросила Рита.

– Ладно... «Шум замолк. Я выскочил на сцену...»

Лиза прочитала все стихотворение до конца. Рита выслушала ее очень внимательно, от усердия пыхтя в трубку.

– Ну как? – с надеждой спросила Лиза.

– Вообще, странно... – пробормотала Рита. – У меня такое чувство, что я уже стишала где-то эти слыхи... То есть слышала эти стихи. Подожди минутку... – Рита убежала и отсутствовала довольно долго, но все это время Лиза терпеливо ждала ее. – Лизка!

– Что? Ну что? – нетерпеливо закричала она.

– Ты сейчас обалдеешь... Слушай:

Гул затих. Я вышел на подмостки.

Прислонясь к дверному косяку,

Я ловлю в далеком отголоске,

Что случится на моем веку.

На меня наставлен сумрак ночи

Тысячью биноклей на оси.

Если только можно, Авва Отче,

Чашу эту мимо пронеси...

– «Чашу эту мимо пронеси...» – завороженно повторила Лиза. – Чьи это стихи?

– Это Борис Пастернак! Стихи Юрия Живаго из романа «Доктор Живаго»! Я их когда-то наизусть знала, потому и вспомнила! Называется оно, это стихотворение, «Гамлет».

– Но у Роберта немного по-другому... Может, это просто совпадение?

Рита фыркнула и ничего не ответила.

Лизе вдруг стало так тоскливо, что даже спорить с подругой расхотелось. Если Роберт творил свои вирши по мотивам, украденным у других поэтов, то, скорее всего, и генеалогическое древо, висевшее на стене, не имело к нему отношения...

– Лиза, почему ты молчишь? – с беспокойством спросила Рита.

– Мне плохо.

– Брось! Главное, ты сумела вовремя разоблачить этого Куракина...

– Не в Куракине дело! – с досадой воскликнула Лиза. – Я вот думаю – есть ли еще в этой жизни что-то настоящее, особенное, яркое?.. Кругом обыденность, которая пытается корчить из себя нечто особенное! Ладно, Ритуля, я тебе потом позвоню. Иди, смотри свой фильм... Да, кстати, что за фильм?

– «Руслан и Людмила». Старый такой фильм, по сказке Пушкина...

Как ни плохо было в этот момент Лизе, она не выдержала и засмеялась.

– И вы его все вместе смотрите?

– Да... Я, девочки и Гена. А что? – удивленно спросила Рита.

– Ну ладно Надюшка с Любкой – они еще маленькие... Но чтобы твой Бобров тоже смотрел детские сказки?!

– Мой Бобров очень любит детские сказки! – с гордостью ответила Рита. – А что такого?..

– Ничего, я просто...

Они распрощались, и Лиза положила трубку на рычаг.

Она вдруг представила, как Гена Бобров – огромный, мрачный, страшный мужик (муж у Ритки, как уже упоминалось, был настоящий Квазимодо!) – с увлечением смотрит детское кино. Пожарный, ко всему прочему!

Они все – Рита, ее муж, их дочки – сидят вместе у телевизора...

Раньше Лиза никогда не завидовала дурнушке Рите, а сейчас подумала: «Какая у них, в сущности, милая семья. Они такие дружные! А Генка при всем при том – совсем дитя, оказывается... Почему я жалела все время Ритку?.. Это она должна жалеть меня!»

Лиза стряхнула с себя оцепенение и начала собирать вещи.

Она теперь вспоминала Костю Неволина. Поначалу он показался ей очень интересным человеком – ну как же, создатель истребителей и бомбардировщиков, потом она увидела, что ничего особенного в нем тоже нет, что он обычный инженер, каких много.

«Может быть, попытаться вернуть его? Хотя вряд ли получится, если он действительно любит ту женщину... Куракин – ничтожество. А вот Гена Бобров...»

И Лиза с превеликой нежностью начала мечтать о Гене Боброве. Потом отогнала от себя наваждение: «Нет, чужую семью я разрушать не буду... Пусть лучше Гена познакомит меня с каким-нибудь своим коллегой, тоже пожарным!»

Воображение Лизы тут же нарисовало стену огня – гудящего, страшного, разрушительного. Стихия! И вот из бушующего пламени выходит огромный мужчина в защитном костюме, с маской на лице – он несет на руках ребенка, кашляющего от дыма. Вот такой мужчина – настоящий герой! Исключительная личность... Сильный и нежный.

* * *

Шестнадцатилетняя прусская принцесса Фредерика-Луиза-Шарлотта-Вильгельмина от рождения называлась «белой розой» – поскольку в Пруссии было принято «посвящать» каждому ребенку царственного рода свой цветок. Белая роза символизировала чистоту в помыслах и жизни, красоту и великолепие. В 1814 году состоялась первая встреча будущего русского императора Николая Павловича и Фредерики, а три года спустя – бракосочетание. Прусская принцесса приняла православие и стала зваться Александрой Федоровной. Она родила мужу семерых детей. Императрица Александра Федоровна до конца жизни занималась благотворительностью – две трети ее личных средств уходили на благие дела, боготворила Пушкина и Лермонтова... Ее первенец, будущий император Александр, стал реформатором – Александром II Освободителем. В Санкт-Петербурге Александру Федоровну чтут и поныне – ежегодно, в день ее рождения, на могилу ее возлагают белые розы...

(Из исторического справочника.)

* * *

На экране телефона высветился незнакомый номер. «Интересно, кто это?» – удивился Неволин.

– Алло! Алло, слушаю вас...

– Константин? Извините, я не знаю вашего отчества...

– Георгиевич, – машинально подсказал Неволин. – А вы кто?

– Я – Николай Владиславович Тарасов, муж Розы... – мягко произнес его собеседник. – Вы ведь знакомы с Розой?

– Знаком, – ответил Неволин, и сердце его застучало быстро-быстро. Господи, и что этому Николаю Владиславовичу понадобилось?.. – Откуда у вас мой номер?

– Какая разница... Послушайте, я не собираюсь объявлять вам войну, я нормальный человек, вы не должны меня бояться... – печально начал Розин супруг.

– А я вас и не боюсь! – задиристо перебил того Неволин.

– Константин Георгиевич... Можно, я вас просто буду Костей называть? Так вот, Костя, мне очень нужно с вами поговорить.