Корабельные новости - Эн­ни Прул

— Я в этом не со­мне­ва­юсь, — ска­зал Ку­ойл, гля­дя пря­мо на Тер­та Кар­да.

26 Мертвец

Мерт­вец, или «ир­ланд­ский вым­пел» — сво­бод­ный ко­нец ве­рев­ки, сви­саю­щий с па­ру­са или сна­сти.

«МОР­СКОЙ СЛО­ВАРЬ»

Был ко­нец сен­тяб­ря. От­лив, по­след­няя чет­верть лу­ны. Ку­ойл впер­вые был один в зе­ле­ном до­ме. Те­туш­ка на вы­ход­ные ос­та­лась в Сент-Джон­се, что­бы за­ку­пить пу­го­ви­цы и тка­ни. Бан­ни и Сан­шайн с ры­да­ния­ми вы­про­си­ли раз­ре­ше­ние ос­тать­ся с но­чев­кой у Ден­ни­са и Би­ти по­сле дня ро­ж­де­ния Мар­ти.

— Пап, она моя луч­шая под­ру­га. Жаль, что мы не се­ст­ры, — с чув­ст­вом ска­за­ла Бан­ни. — По­жа­луй­ста, по­жа­луй­ста, ну по­жа­луй­ста, раз­ре­ши нам ос­тать­ся у них на ночь!

В ма­га­зи­не по­дар­ков и за­ку­сок «Ле­таю­щий каль­мар» она вы­бра­ла в по­да­рок Мар­ти коль­цо из пер­ла­мут­ра и лист бу­ма­ги в го­ро­шек, что­бы его за­вер­нуть.

В пят­ни­цу Ку­ойл пе­ре­плыл бух­ту на лод­ке, ку­пил два па­ке­та про­дук­тов и две упа­ков­ки ба­нок пи­ва.

По­том пе­ре­вез свои бу­ма­ги и пи­шу­щую ма­шин­ку. По­том стоп­ку книг де­вят­на­дца­то­го ве­ка о пра­ви­лах мо­ре­ход­ст­ва. На кух­не он на­кло­нил­ся, что­бы по­ло­жить пи­во в хо­ло­диль­ник под ра­ко­ви­ной, по­том по­ду­мал о том, что ему на­до бы при­нес­ти льда. Он дав­но дол­жен был это сде­лать, но по­ка пус­тая ем­кость для льда по-преж­не­му ос­та­ва­лась пус­той и ле­жа­ла в лод­ке. Это уже бы­ло не важ­но. Ве­че­ром он пил пи­во та­ким, ка­кое оно бы­ло, ца­ра­пая что-то в сво­ем блок­но­те при све­те лам­пы.

В суб­бо­ту Ку­ойл сло­нял­ся по до сих пор не об­став­лен­ным ком­на­там. Ка­за­лось, что пыль­ный воз­дух по­кры­вал­ся мор­щи­на­ми, ко­гда он сквозь не­го про­хо­дил. До обе­да он ко­лол дро­ва. Пи­во, две бан­ки сар­дин и бан­ка лим­ской фа­со­ли. По­сле обе­да он ра­бо­тал за ку­хон­ным сто­лом. На­чал ста­тью, щел­кая по кла­ви­шам, ру­га­ясь, ко­гда па­лец по­па­дал не ту­да. Он пи­сал о Са­му­эле Плим­со­ле и его ва­тер­ли­нии.

«РА­ДИ БО­ГА, ПО­МО­ГИ­ТЕ МНЕ!»

Все ви­де­ли ва­тер­ли­нии Плим­со­ла, или его мет­ки на су­дах. Эти от­мет­ки по­ка­зы­ва­ют, на­сколь­ко глу­бо­ко мо­жет осесть суд­но под гру­зом, что­бы не рис­ко­вать безо­пас­но­стью.

Они поя­ви­лись бла­го­да­ря од­но­му по­ря­доч­но­му че­ло­ве­ку, Са­му­элю Плим­со­лу, чле­ну пар­ла­мен­та, из­бран­но­му от Дер­би в 1868 го­ду. Плим­сол бо­рол­ся за безо­пас­ность мо­ря­ков еще в те вре­ме­на, ко­гда бес­прин­цип­ные су­дов­ла­дель­цы соз­на­тель­но от­прав­ля­ли в мо­ре пе­ре­гру­жен­ные су­да. В ма­лень­кой кни­ге под на­зва­ни­ем «Мо­ря­ки» Плим­сол опи­сы­вал су­да, на­столь­ко пе­ре­гру­жен­ные уг­лем или же­лез­ной ру­дой, что их бор­та бы­ли вро­вень с во­дой. Су­дов­ла­дель­цы зна­ли о том, что эти су­да об­ре­че­ны. Они зна­ли, что лю­ди, ра­бо­тав­шие на них, по­гиб­нут вме­сте с су­да­ми. Но все рав­но де­ла­ли это для то­го, что­бы по­лу­чить стра­хов­ку.

Чрез­мер­ный вес гру­за был ос­нов­ной при­чи­ной ги­бе­ли ты­сяч су­дов ка­ж­дый год. Плим­сол умо­лял, что­бы на су­дах раз­ре­ши­ли ри­со­вать ва­тер­ли­нию, мо­лил, что­бы ни од­но­му суд­ну не по­зво­ля­ли по­ки­нуть порт, ес­ли ва­тер­ли­ния бы­ла ни­же уров­ня во­ды.

Он об­ра­щал­ся к сво­им чи­та­те­лям: «Вы со­мне­вае­тесь в мо­их сло­вах? То­гда ра­ди Гос­по­да, ра­ди Бо­га свя­то­го, по­мо­ги­те мне пред­стать пе­ред Ко­ро­лев­ским со­ве­том, что­бы уз­нать, ка­ко­ва их прав­да!» Мо­гу­ще­ст­вен­ные пред­ста­ви­те­ли ин­те­ре­сов су­дов­ла­дель­цев бо­ро­лись с ним на ка­ж­дом ша­гу.

Ко­гда он де­лал пе­ре­рыв, сно­ва на­сту­пал ве­чер. Он при­го­то­вил ки­ло­грамм кре­ве­ток в олив­ко­вом мас­ле с чес­но­ком. По­том в су­мер­ках по­шел к при­ча­лу с по­след­ней бан­кой пи­ва. Он тер­пел ко­ма­ров и смот­рел, как за­жи­га­ют­ся ог­ни Якор­ной Ла­пы.

Ста­рая Ведь­ма при­шла под по­кро­вом но­чи, осед­ла­ла и взнуз­да­ла Ку­ой­ла. Ноч­ной кош­мар сно­ва пе­ре­нес его на шос­се. То­нень­кая фи­гур­ка про­тя­ги­ва­ла из-под эс­та­ка­ды ру­ки, умо­ляя о спа­се­нии. Ис­тер­зан­ное, ок­ро­вав­лен­ное те­ло Пе­тал. Он на ог­ром­ной ско­ро­сти про­ско­чил ми­мо. На­жи­мал на тор­мо­за, но они не ра­бо­та­ли. Он про­снул­ся, да­вя пра­вой но­гой на во­об­ра­жае­мую пе­даль. Шея в по­ту. Бы­ло слыш­но, как сто­нет ве­тер в тро­сах, под­дер­жи­ваю­щих дом. Этот звук на­ве­вал мыс­ли о без­на­деж­ном оди­но­че­ст­ве. Ку­ойл на­тя­нул спаль­ный ме­шок на ухо и сно­ва ус­нул. Он уже при­вык к кош­ма­рам.

К обе­ду в вос­кре­се­нье ста­тья о Плим­со­ле бы­ла го­то­ва, и он ре­шил прой­тись. Ку­ойл еще ни­ко­гда не был на краю мы­са. Ко­гда он за­крыл за со­бой дверь, со ще­кол­ды упал ку­сок шну­ра, за­вя­зан­ный стран­ны­ми уз­ла­ми. Ку­ойл под­нял его, по­ло­жил в кар­ман и по­шел по бе­ре­гу ту­да, где за­кан­чи­ва­лась зем­ля и на­чи­на­лось мо­ре.

Он за­би­рал­ся на кам­ни раз­ме­ром с дом. Их края об­ра­зо­вы­ва­ли по­до­бие сы­рых ком­нат с по­ла­ми, по­кры­ты­ми во­до­рос­ля­ми. Ме­ж­ду кам­ня­ми за­стря­ли по­те­рян­ные се­ти, сбив­шие­ся в клуб­ки с ра­куш­ка­ми и во­до­рос­ля­ми. Над при­лив­ным бас­сей­ном ле­та­ли чай­ки. Вез­де ва­ля­лись кра­бо­вые пан­ци­ри, все еще влаж­ные от ос­тат­ков ко­рич­не­ва­той жи­вой пло­ти. По­сте­пен­но бе­рег су­зил­ся до кли­фа7. Даль­ше этим пу­тем ему бы­ло не прой­ти.

По­это­му Ку­ойл за­брал­ся на ка­мень, це­п­ля­ясь за ве­реск, ко­то­рый по­кры­вал склон на ма­нер ста­ро­го па­ри­ка. Ка­мень был из­рыт глу­бо­ки­ми впа­ди­на­ми. По олень­им тро­пам он вы­шел на гра­нит­ный язык, вда­вав­ший­ся пря­мо в мо­ре. Спра­ва от не­го бы­ло го­лу­бое по­лу­кру­жье за­ли­ва Бак­ла­нов, сле­ва — рва­ная бе­ре­го­вая ли­ния, вы­хо­дя­щая к за­ли­ву Мис­ки. Пря­мо пе­ред ним ле­жа­ли от­кры­тые про­сто­ры Ат­лан­ти­ки.

Бо­тин­ки сту­ча­ли о го­лый ка­мень. Он спо­ткнул­ся о мож­же­ве­ло­вый ко­рень, тор­чав­ший из тре­щи­ны в кам­не. Квар­це­вые про­жил­ки в нем блес­ну­ли, как за­стыв­шая мол­ния. Ка­мень весь со­сто­ял из буг­ров и вы­емок, вер­шин и пла­то. Да­ле­ко впе­ре­ди он уви­дел пи­ра­ми­ду из кам­ней и за­ду­мал­ся о том, кто бы мог ее сло­жить.

Он пол­ча­са до­би­рал­ся до сло­жен­ных друг на дру­га кам­ней и, по­дой­дя, ре­шил их рас­смот­реть. По­рос­шие ли­шай­ни­ком кам­ни бы­ли вы­со­той в три че­ло­ве­че­ских рос­та. Их по­ста­ви­ли сю­да мно­го лет на­зад. Воз­мож­но, строи­те­лем был древ­ний на­род, ко­то­рый ис­чез на­ве­ки. Этих лю­дей ис­тре­би­ли охо­тив­шие­ся на них от ску­ки ки­то­бои. Мо­жет быть, пи­ра­ми­да слу­жи­ла ори­ен­ти­ром для ба­ск­ских ры­ба­ков или ма­ро­де­ров Ку­ой­лов, за­ма­ни­вав­ших ко­раб­ли на ска­лы с по­мо­щью лож­ных ог­ней. Рит­мич­ные уда­ры вол­ны за­ста­ви­ли его по­дой­ти еще бли­же.

Он на­хо­дил­ся на са­мом краю све­та, в ди­ком, пер­во­здан­ном ми­ре, ко­то­рый, ка­за­лось, па­рил над мор­ской пу­чи­ной. Че­ло­век не ус­пел ос­та­вить в этом мес­те сле­дов сво­его при­сут­ст­вия: здесь не бы­ло ни ко­раб­лей, ни са­мо­ле­тов, ни жи­вот­ных, ни птиц, ни бу­ев. Ему ка­за­лось, что он один на всей пла­не­те. Не­бо над его го­ло­вой ка­за­лось та­ким не­объ­ят­ным, что он ин­стинк­тив­но под­нял ру­ки, что­бы за­щи­тить­ся. По­лу­про­зрач­ные, как из жид­ко­го стек­ла, де­ся­ти­мет­ро­вые вол­ны об­ру­ши­ва­лись на ка­мень, пе­ни­лись и сте­ка­ли в ма­лень­кие озер­ца мо­лоч­ным во­до­во­ро­том. Да­же в не­сколь­ких мет­рах над по­верх­но­стью мо­ря ви­се­ла дым­ка из мил­ли­ар­дов мель­чай­ших ка­пель, ко­то­рые жгли Ку­ой­лу гла­за и ук­ра­ша­ли его ли­цо и бо­ро­ду жи­вым те­ку­чим би­се­ром. Вол­ны би­ли о кам­ни с низ­ким гул­ким зву­ком.

Он стал спус­кать­ся по ка­мен­но­му скло­ну. Гра­нит был влаж­ным, и но­ги Ку­ой­ла сколь­зи­ли. Он дви­гал­ся ос­то­рож­но, чув­ст­вуя не­при­выч­ное воз­бу­ж­де­ние от бли­зо­сти с этой пер­во­быт­ной си­лой и пы­та­ясь пред­ста­вить се­бе, что это та­кое — очу­тить­ся в мо­ре во вре­мя штор­ма. Во­да по-преж­не­му убы­ва­ла, под­чи­ня­ясь уди­ви­тель­но­му за­ко­ну на­сту­п­ле­ния и ка­пи­ту­ля­ции во­ды пе­ред су­шей. Буд­то где-то в цен­тре Зем­ли боль­шое серд­це от­би­ва­ло по два уда­ра в день.

Имен­но в эти во­ды стре­ми­лись все про­пав­шие без вес­ти ко­раб­ли, ры­ба­ки и ис­сле­до­ва­те­ли, спус­кав­шие­ся в тем­ные, как зве­ри­ная глот­ка, мор­ские глу­би­ны. Ста­но­вясь оче­ред­ным ин­гре­ди­ен­том со­ле­но­го буль­о­на. Ви­кин­ги в дра­ка­рах шли под па­ру­са­ми, на­ду­вае­мы­ми пе­ре­мен­чи­вы­ми вет­ра­ми, ве­дя свои су­да сквозь ту­ман и по­ла­га­ясь толь­ко на по­ля­ри­зо­ван­ный свет «сол­неч­ных кам­ней»8. Эс­ки­мо­сы на лод­ках из шкур жи­вот­ных, рит­мич­но вды­хаю­щие ле­де­ня­щий воз­дух, опус­каю­щие в во­ду об­ле­де­нев­шие вес­ла. Вот брыз­ги во­ды на­чи­на­ют за­мер­зать на ле­ту, на­пря­га­ют­ся силь­ные спи­ны, удар, рвет­ся шку­ра, и лод­ка по спи­ра­ли ухо­дит под во­ду. Ты­ся­че­лет­ние айс­бер­ги, ос­кол­ки лед­ни­ков, ужас­ные и мол­ча­ли­вые. Ти­ши­ну воз­ле них на­ру­ша­ет толь­ко плеск раз­би­ваю­щих­ся о ле­дя­ные скло­ны волн, соз­да­вая об­ман­чи­вый шум при­боя там, где нет бе­ре­гов. Ту­ман­ная си­ре­на, при­глу­шен­ное эхо вы­стре­лов на бе­ре­гу. Лед объ­е­ди­ня­ет су­шу с во­дой. Мо­роз­ная дым­ка. Об­ла­ка с бли­ка­ми све­та, от­ра­жен­но­го в ма­лень­ких окош­ках во­ды на по­верх­но­сти льди­ны. При­зрач­ное ле­дя­ное сия­ние сти­ра­ет все гра­ни про­стран­ст­ва, ос­тав­ляя ор­га­ны чувств пре­да­вать­ся ил­лю­зи­ям. Уди­ви­тель­ное, ред­кое ме­сто.