Забвение - Бекка Фитцпатрик

Я кивнула.

– Просыпайся. Я сейчас приду к тебе.

* * *

Через пятнадцать минут в дверь моей комнаты тихо постучали.

Я оттащила комод в сторону, освобождая проход, и увидела за дверью Патча. Схватив его за руку, я втащила его внутрь.

– Хэнк внизу, он смотрит телевизор.

Хэнк не ошибся: сон и правда пошел мне на пользу. Теперь ко мне вернулась способность нормально мыслить, и я отчетливо видела то, чего не могла увидеть раньше: Хэнк совершенно точно манипулировал моим сознанием, заставляя меня повиноваться ему. Я позволила ему отвезти меня домой без возражений, позволила ему войти в дом и хозяйничать здесь, и при этом искренне считала, что он хочет защитить меня! А ведь это не имело ничего общего с действительностью.

Патч осторожно прикрыл дверь.

– Я зашел через крышу. – Он оглядел меня с головы до ног. – Ты в порядке?

Он провел пальцем по повязке, которая закрывала рваную рану вдоль линии роста моих волос, и его глаза вспыхнули гневом и тревогой.

– Хэнк весь вечер фокусничал с моим сознанием.

– Постарайся вспомнить все с самого начала, начиная с падения твоей мамы.

Я глубоко вздохнула, а потом начала рассказывать.

– Как выглядела та машина с падшими? – спросил Патч.

– «Эль камино». Коричневый. Или, скорее, бронзовый.

Патч задумчиво потер подбородок:

– Ты думаешь, это был Гейб? Вообще-то обычно он ездит на другой машине… но это, разумеется, еще ничего не значит.

– Их было трое в машине. Лиц я не разглядела. Но возможно, что это были Гейб, Джеремайя и Доминик.

– Или кто угодно из падших ангелов, которые охотятся за Хэнком. Риксона больше нет, а за голову Хэнка назначена награда. Он – Черная Рука, он – самый сильный из оставшихся нефилимов, и сейчас многие из падших хотят сделать его своим вассалом и безраздельно владеть его телом. Как ты думаешь, долго ты была без сознания, до того как Хэнк отвез тебя в больницу?

– Насколько я могу судить, всего несколько минут. Когда я пришла в себя, Хэнк был весь в крови и выглядел ужасно. У него едва хватило сил, чтобы затащить меня в машину. И я не думаю, что эти раны и синяки у него появились из-за аварии. То, что его пытались заставить принести клятву, звучит гораздо более правдоподобно.

Лицо Патча стало очень суровым.

– Так, все, хватит. Я хочу, чтобы ты вышла из игры. Я знаю, что ты хочешь уничтожить Хэнка самолично, но я не могу потерять тебя! – Он вскочил и прошелся по комнате, явно встревоженный. – Позволь мне сделать это за тебя. Позволь мне заставить его расплатиться.

– Это не твоя война, Патч, – произнесла я тихо.

Глаза его вспыхнули так ярко, как я никогда прежде не видела.

– Ты моя, Ангел, не забывай об этом. Твоя война – это моя война. А вдруг сегодня случилось бы непоправимое? Мне стало так страшно, когда ты пришла ко мне, я подумал, что это твой призрак! А если бы ты погибла на самом деле, не думаю, что смог бы с этим справиться.

Я подошла к нему сзади и обняла его.

– Да, плохое могло случиться, но не случилось, – сказала я мягко. – И если это был Гейб, он все равно не получил того, что хотел.

– Да забудь ты о Гейбе! Проблема в Хэнке, он явно замышляет что-то против тебя и, возможно, твоей мамы. И нам надо сосредоточиться на этом. Я хочу, чтобы ты затаилась. Спряталась. Если не хочешь оставаться у меня, ладно. Мы найдем другое. И ты останешься там, пока Хэнк не умрет, не будет похоронен и не сгниет!

– Я не могу исчезнуть. Хэнк сразу что-то заподозрит. И я не могу позволить, чтобы моя мама проходила через этот кошмар еще раз. Если я сейчас исчезну, это ее добьет. Посмотри на нее. Она сейчас совсем не тот человек, что три месяца назад. Отчасти, наверное, из-за игр Хэнка с ее сознанием, по крайней мере отчасти, но нельзя не признать, что мое исчезновение выбило ее из колеи так сильно, что она, может быть, уже никогда не будет прежней. Она начинает бояться с той секунды, как открывает утром глаза. Для нее больше не существует такого понятия, как безопасность. Больше нет.

– И это тоже дело рук Хэнка, – напомнил Патч.

– Я не могу никак повлиять на то, что сделал Хэнк. Но я могу контролировать то, что делаю сама. И я не буду прятаться. И ты прав, я не собираюсь отступать и позволять тебе самому разобраться с Хэнком. Пообещай мне прямо сейчас, что ты меня не обманешь, как бы ни складывались обстоятельства. Пообещай, что ты не будешь действовать у меня за спиной, что не прикончишь его тихонечко, даже если будешь искренне считать, что делаешь это для моего же блага.

– О, с ним тихонечко вряд ли получится, – прокомментировал Патч мрачно.

– Пообещай мне, Патч.

Он молча смотрел на меня целую вечность. Мы оба знали, что он быстрее и опытнее меня и гораздо более безжалостен, когда доходит до дела. Он много раз вмешивался и спасал меня в прошлом, но сейчас был тот единственный случай, когда я должна была сражаться сама. Я и только я.

Наконец он с явной неохотой произнес:

– Я не смогу спокойно стоять в стороне и смотреть, как ты идешь против него одна. Но я не стану убивать его сам тайком. И если я приложу к этому руку, то, убедившись, что ты сама этого захочешь.

Он стоял ко мне спиной, но я прижалась щекой к его плечу и прошептала нежно:

– Спасибо.

– Если на тебя снова нападут, если это будут падшие ангелы… бить надо в то место, где шрамы от крыльев.

Я не сразу поняла, о чем он, и он продолжил:

– Ударь его туда бейсбольной битой или воткни прямо в шрам палку, если под рукой нет ничего более подходящего. Шрамы от крыльев – наша ахиллесова пята. Мы не может чувствовать боль, но если бить в шрамы, нас парализует. И достаточно сильным ударом можно обездвижить ангела на несколько часов. Когда я всадил тот железный прут в спину Гейбу, я очень бы удивился, если бы он очухался раньше чем через восемь часов.

– Я это запомню, – тихо произнесла я. И после паузы позвала: – Патч?

– Мммм? – отозвался он сразу же.

– Я не хочу воевать.

Я провела ладонью по его спине, вдоль лопаток, по тугим, застывшим в напряжении мускулам. Он был весь как сжатая пружина, словно с трудом сдерживал рвущуюся наружу энергию и силу.

– Хэнк уже отнял у меня маму, и я не хочу, чтобы он забрал и тебя тоже. Ты понимаешь, ведь правда, почему я должна сделать это сама? Почему я не могу отправить тебя сражаться вместо себя, хотя мы оба прекрасно знаем, что ты в этой битве точно победишь, причем одной левой? Ты ведь понимаешь?

Он вздохнул, вздох был долгий и медленный, и я почувствовала, что напряжение потихоньку отпускает его тело.

– Я понимаю наверняка только одно, – он повернулся ко мне, глаза у него были темнее ночи. – Что сделаю для тебя все, даже если это будет противоречить моей природе. Я отдам все, что у меня есть, даже свою душу, ради тебя. И если это не любовь, то это все равно лучшее, что есть в моей жизни.

Я не знала, что сказать в ответ, ничего равноценного в голову не приходило. Поэтому я просто взяла его лицо в ладони и поцеловала его прекрасные губы.

Не сразу, но он ответил на мой поцелуй. Наши губы слились в единое целое, и я наслаждалась той восхитительной волной, что побежала по моей коже от прикосновений его губ. Я не хотела, чтобы он сердился на меня. Я хотела, чтобы он доверял мне так же, как я доверяла ему.

– Ангел… – прошептал он одними губами; отстранившись, он внимательно смотрел на меня, пытаясь понять, чего именно я хочу от него.

Он был так близко, но не касался меня, и это было невыносимо, поэтому я слегка потянула его за шею, намекая, чтобы он поцеловал меня снова. На этот раз поцелуй был более страстным и властным, руки его заскользили по моему телу, от чего горячие волны возбуждения завибрировали у меня под кожей, словно электрический ток.

Его пальцы расстегнули пуговицу на моей рубашке, потом вторую, третью, четвертую… Рубашка соскользнула с моих плеч, я осталась в одном топике. Большим пальцем он слегка поглаживал мой живот дразнящим жестом. Мне внезапно стало не хватать воздуха.

Дерзкая улыбка загорелась у него в глазах а потом он уткнулся носом в изгиб моей шеи и стал покрывать ее поцелуями, чуть покалывая кожу щетиной и доставляя мне этим приятную легкую боль.

Он опустил меня спиной на подушки.

Поцелуй стал глубже, когда он опустился на меня сверху. И неожиданно он был везде; его колено скользнуло по моим ногам, горячие, твердые, чувственные губы сводили меня с ума. Он завел ладонь мне под спину и, чуть приподняв, крепко прижал к себе, заставляя меня вцепиться ему в плечи с такой силой, как будто я боялась, что, отпустив его, потеряю часть себя.

– Нора?

Я взглянула на дверь – и вскрикнула.

Хэнк вырос на пороге моей комнаты, он стоял, прислонясь к косяку. Глаза его рыскали по комнате, на лице застыла насмешливая маска.

– Какого черта вы здесь делаете?! – заорала я на него.

Он не отвечал, а глаза его по-прежнему обшаривали каждый сантиметр моей спальни.

Я не знала, куда подевался Патч; он как будто почувствовал Хэнка буквально за секунду до того, как тот повернул ручку двери. За мгновение до того, как его могли обнаружить.