Новый Мир ( № 8 2007) - Новый Мир Новый Мир

Сама идея датировать предмет по его внешнему облику, опираясь на знание внешнего облика других, уже датированных, предметов, конечно, не нова — так искусствоведы датируют древнюю вазу по её орнаменту. Однако Зализняк внёс здесь существенные новации. Во-первых, им выявлено и работает на датирование около 500 признаков, что во много раз больше, чем в любом учебнике палеографии. Во-вторых, им предложена схема действий по датированию, основанная на здравом смысле: например, из того, что некий признак бывает в документах XIII века, указанная схема ещё не позволяет делать вывод, что обладающий этим признаком исследуемый документ непременно относится к тому же веку; вместо этого схема предлагает достаточно надёжный временной интервал. В-третьих, им были составлены удобные в пользовании таблицы, позволяющие как бы автоматически извлекать из них тот временной интервал, к которому грамота с высокой вероятностью принадлежит.

Шестое. В 2000 году в Новгороде была откопана деревянная книга первой четверти XI века — так называемый “Новгородский кодекс”. Книга состояла из трёх дощечек с восковым покрытием и текстом, процарапанным по воску. Текст на воске читался сравнительно легко. Но были и тексты, нацарапанные на дереве, причём тексты двух видов: непосредственно нацарапанные на участках, не покрытых воском, и слабые следы, оставшиеся под воском от писания по воску. И те и другие читались с огромным трудом. К тому же в течение десятилетий тексты на дереве наслаивались друг на друга. Требовалось сверхчеловеческое искусство, чтобы в паутине царапин увидеть осмысленный текст, точнее — много таких скрытых текстов, наложенных друг на друга. Зализняк увидел и прочёл эти скрытые тексты. Сама догадка, что воск пронзался писалом насквозь и поэтому на деревянной подложке должны были остаться царапины и что эти еле заметные царапины допускают прочтение, — сама эта догадка представляет собою отдельное замечательное достижение. Одним дано попадать в цели, в которые не могут попасть остальные. Другим дано видеть цели, которые не видят остальные.

Наконец, о “Слове о полку Игореве”. Зализняк доказал его подлинность — при том понимании слова “доказал”, какое вообще возможно в филологии. Доказательство опирается на анализ раскрытых им тончайших закономерностей древнерусского языка. Гипотетический фальсификатор должен был бы обладать немыслимыми качествами, а именно знать эти закономерности, иные из коих были обнаружены лишь недавно, — знать и скрывать своё знание от современников! Это при том, что, как известно, незнание можно скрыть, знание скрыть невозможно. Лет сорок назад я спросил Андрея Анатольевича, что он думает о подлинности “Слова”. Он отослал меня к случившимся рядом Юрию Михайловичу Лотману и моему брату Борису Андреевичу Успенскому. “Разумеется, подлинное”, — ответил Лотман. “Разумеется, подделка”, — ответил брат. Сам же Зализняк ответа тогда не дал (сказал, что не знает). Вот теперь ответил. Скажу ещё, что если бы Зализняк с такой же убедительностью доказал поддельность “Слова…”, это было бы не меньшим достижением. Главное, что в споре поставлена точка.

 

В трудах Зализняка проявляются следующие характерные черты его творчества:

Первая черта. Абсолютное владение фактическим материалом.

Вторая черта. Безупречность логического анализа.

Третья черта. Небывалая для гуманитарных сочинений ясность изложения.

Четвёртая черта. Небывалая для гуманитарных сочинений аргументированность изложения.

Пятая черта. Уникальный сплав теории и практики. Практическая задача по созданию удобного в пользовании русско-французского словаря стимулировала теоретическое исследование русского словоизменения. Это исследование привело к уточнению базовых лингвистических понятий, таких как грамматическая категория вообще, как частные категории падежа, числа, рода, одушевлённости; при этом было открыто, что слова типа сани и ножницы суть слова особого, четвёртого рода, а не слова, употребляемые только во множественном числе, как всегда считалось. И уже на основе построенной теории возник, в свою очередь, “Грамматический словарь”. Этот вручную составленный словарь служит сейчас, как утверждают специалисты, основой компьютерных программ анализа и синтеза словоформ для едва ли не всех систем информационного поиска, использующих русский язык.

Шестая черта. Способность к обозрению очень больших совокупностей текстов — причём совокупностей в известном смысле полных — с целью обнаружения закономерностей. Эта способность была необходимой и при создании “Грамматического словаря”, и при создании методов внутренней датировки грамот.

Седьмая черта. Живое ощущение единства знания, отсутствие сектантского его разделения по ведомственным полочкам. Как разъяснил мне Валентин Лаврентьевич Янин, единство истории и филологии, характерное для энциклопедизма XVIII века, уже в XIX веке было в значительной мере утрачено, оставшись лишь в названии историко-филологических факультетов. Своим исследованием берестяных грамот и других древних текстов Зализняк возрождает это единство. Наряду с этим в монографии “Русское именное словоизменение” можно встретить математическую теорему об устройстве ударения в русском языке. Зализняк внёс решающий вклад и в проведение традиционных олимпиад по языковедению и математике, явившись, в частности, основателем нового, прибли"женного к математике, жанра лингвистических задач.

Восьмая черта. Научная честность и беспристрастность. Единственная цель — установление истины. С этим связано и тщательнейшее рассмотрение аргументов, выдвигаемых оппонентом.

И ещё кое-что, уже не относящееся, пожалуй, к научному творчеству. Большой учёный отнюдь не всегда хороший лектор. Зализняк — блестящий лектор. Неизменным успехом пользуются его занятия по структуре санскрита, древнеперсидского, арабского и других языков; слушателям раздаются краткие конспекты с необходимой грамматической информацией, а затем предлагаются домашние задания, состоящие в опирающихся на эту информацию чтении и анализе подлинных текстов. (Некогда один член-корреспондент сказал мне: “Зализняк не имеет лингвистического лица. То он преподаёт арабский, то старославянский…”) А в амфитеатре Московского университета, рассчитанном на сотни слушателей, на ежегодной традиционной лекции Зализняка о лингвистических итогах очередного сезона новгородских раскопок каждый раз не хватает сидячих мест.

 

И последнее. Надо отметить чрезвычайную, иногда даже чрезмерную скромность Андрея Анатольевича. Семьдесят лет назад Пастернак высказал такой комплимент современному ему литератору: “Вы могли бы в гораздо большей степени навязать себя эпохе”. Зализняк не навязывает себя эпохе. Скорей уж эпоха навязывает ему себя.

 

В русском жанре-33

Боровиков Сергей Григорьевич — критик, эссеист. Родился в 1947 году. С 1985 по 2000 год — главный редактор журнала «Волга». Автор книг «Алексей Толстой» (1986), «Замерзшие слова» (1991), «В русском жанре» (1999, 2003) — книги из цикла, продолжающегося на страницах «Нового мира» и «Знамени».

 

Вероятно, ни один глагол в русском языке не имеет столько синонимов, как выпить. Марк Фрейдкин в книге “Опыты” (М., 1994) пишет: “„Словарь синонимов русского языка”, изданный, между прочим, Институтом русского языка Академии наук СССР, дает к слову „выпить” 14 основных синонимов, а я даю 194”, и он действительно приводит 194 синонима, многие с отсылками к художественным текстам (Гоголь, Некрасов, Булгаков и другие).

Однако поиски в этом направлении беспредельны: так, я без особого труда дополнил 194 синонима еще пятью. Три из литературы: стукнуть (Федор Достоевский), вонзить (Николай Лейкин), нарушить бутылочку (Александр Островский) и один из жизни — натенькаться, и еще, по бытовому выражению Алексея Толстого, — намазаться.

Пример с бесконечным синонимическим рядом, который начало берет от князя Владимира, очень наглядно и убедительно доказывает бесспорно уникальную, вечную и метафизически необъяснимую роль выпивки в жизни и сознании народа, населяющего территорию бывшей Российской империи, затем РСФСР, теперь России.

Кажется, мне удалось сочинить несколько алкогольных афоризмов.

Все, что ты выпил сегодня, ты отнял у себя завтра.

Как водку бросишь, разве что она сама тебя бросит.