Бои у Хасана - Партийно-политическая работа в боевой обстановке (Сборник) - неизвестен Автор

Осторожно пробираемся вперед, ноги иногда соскальзывают с кочки и вязнут в болоте.

Грохот орудийных выстрелов и разрывающихся снарядов, треск винтовок и пулеметов так заглушали все другие звуки, что нельзя было услышать даже собственное дыхание.

Подходим к небольшой речушке. Чтобы обойти ее, нужно затратить не менее 10-15 минут. Но время дорого. Не задумываясь, лезем в воду. Она поднимается все выше и выше, достигает колен, груди и вот уже подступает к подбородку. У каждого из нас над головой катушка и винтовка. Речку прошли благополучно, связь восстановили вовремя. Подразделения пошли в атаку.

* * *

...Агитатор должен служить примером в бою, стараясь быть всегда впереди, на самых ответственных и опасных местах. Именно такой агитатор завоевывает огромный авторитет, и каждый его призыв, каждое слово получает неотразимую силу убеждения. Я, комсомолец, всегда это помнил.

Нам необходимо было доставить пищу связистам, находившимся на одной из контрольных станций. Нужно было пройти лощину, которую японцы обстреливали пулеметным огнем. Когда мы подошли к лощине, командир стрелковой роты не разрешил нам идти дальше до тех пор, пока рота не уничтожит японские пулеметные гнезда.

Завязалась пулеметная перестрелка. Японцы сидели в прочных укреплениях. Огню наших стрелков мешали наступившие сумерки. Мы решили, не дожидаясь прекращения стрельбы японцами, воспользоваться темнотой и пройти лощину. Я поднялся первым с термосом на спине и тронулся в опасный путь. За мной последовали остальные. Двигаться пришлось с двойной осторожностью, так как можно было наткнуться на японцев. Я бесшумно и смело шел вперед с винтовкой наготове, а сзади меня цепочкой, в 3-5 метрах друг от друга, шли остальные три бойца. Они были уверены во мне. Задание мы выполнили. Связисты поблагодарили нас за хороший ужин.

Мне часто приходилось с группой бойцов в три-четыре человека выполнять задания без командира, и когда какой-нибудь из встречающихся нам начальников спрашивал, кто из нас командир, бойцы указывали на меня. Это неофициальное присвоение мне звания командира вызывало у меня чувство гордости за то доверие, которое мне оказывали мои товарищи.

...10 августа курсанты Кияновскмй, Мухомедяров, Загоруйко и я очутились под обстрелом с трех сторон; идти в сторону, свободную от обстрела, нельзя было, так как путь преграждало озеро Хасан. Мы решили выждать. Вдруг слышим, летят самолеты. Все задрали вверх головы, на крыльях - красные звезды. В грозной песне моторов - суровое предостережение фашистским провокаторам войны.

Самолеты мгновенно очутились над правым краем Заозерной и начали бомбардировку. Сопки заволокло дымом. Земля задрожала от взрывов. "От такой бомбежки на японских островах, наверное, землетрясение", - пошутил кто-то.

Огонь японцев после бомбежки стал слабее. Мы решили пройти лощину и продвигаться дальше. Залезли в камыши, ползем по трясине, она пружинит под нашей тяжестью. В некоторых местах со свистом выскакивает воздух. Японцы, по-видимому, заметили наше движение в камышах: они открыли огонь из пулемета.

- Стрелять не умеют, - замечает кто-то.

- Наверно, с пьяных глаз ничего не видят. - Сдержанный смех прошел в камышах. Когда мы вылезли из воды, нас спрашивали, нет ли раненых.

- Им только карасей глушить в озере, - ответил один из бойцов.

Я и курсант Амир Мухомедяров получили новую задачу. Идем с ним мокрые, в сапогах хлюпает вода.

Амиру хочется курить, но спички его и махорка отсырели.

По дороге встретился майор, предложивший нам папиросы.

Мухомедяров закурил, глубоко и вкусно затягиваясь.

- А вы не курите? - обратился ко мне майор, протягивая портсигар.

- Спасибо, товарищ майор, я этим баловством не занимаюсь. Майор улыбнулся, спросил, откуда, куда и зачем мы идем. Мы ответили, простились и пошли дальше.

- Ты ничего не заметил? - спросил я у Амира.

- А что? - недоумевая, сказал Амир.

- Слушай, Амир, а если; бы ты рассказал японским солдатам, что у нас боец может свободно закурить у самого большого командира?

- Не поверили бы, конечно, - отвечает Амир. Его широкое казахское лицо светится заразительно веселой улыбкой...

Красноармеец А. Унчиков

Сигнальная труба

В район боевых действий я вышел сигналистом части. Моя обязанность - в определенное время, по указанию, давать сигналы музыкальной трубой. Откровенно говоря, дело это очень скучное. Особенно скучным оно мне показалось, когда товарищи ушли и атаку, а я остался со своей сигнальной трубой.

Выбрав поудобнее момент, я обратился к командиру части:

- Товарищ командир, разрешите мне пойти в атаку. Там все мои товарищи, все будут драться, а я.

Командир не дал мне докончить, он понял меня:

- Хорошо, пойдемте со взводом.

Обрадовался я: красота, думаю. Значит и я покажу японцам силу советского штыка.

Вооружился как следует и собрался идти. Но тут возник вопрос: что делать с трубой. Труба - это тоже мое боевое снаряжение. Хоть я и в бой иду, но все же сигналист. А какой же сигналист без сигнальной трубы?! И стал я думать, как примостить ее. Снял ремень, привязал трубу покрепче, потуже натянул ремень и пошел. Так труба не потеряется.

Командиром взвода был тов. Зырянов. Проверив нашу вооруженность, он рассказал нам, куда и зачем направляемся, и напомнил, что надо быть волевым, смелым, но спокойным.

Японцы укрепились на Пулеметной горке, и нам предстояло атаковать их. Быстрыми перебежками мы бросились к высоте. Впереди бежал Зырянов и подавал команду:

- Приготовиться, бросать гранаты!

Только мы успели вынуть из сумок гранаты, слышим новую команду:

- Бей гранатами самурайскую сволочь!

Гранаты наши полетели прямо в окопы к японцам. Те, как мыши, забегали по высоте, засуетились.

Подходившее к японцам подкрепление открыло сильный пулеметный огонь. Мы залегли в лощине. Тов. Зырянов стрелял из ручного пулемета, а мы - из винтовок. Сколько ни пытались японцы приблизиться к нам, ничего у них не выходило. Меткий огонь пулеметчика Зырянова уничтожал японцев.

Но вот внезапно пулемет смолк. Мы подбежали и увидели картину, которой просто не хотелось верить: командир был убит.

Я готов был плакать, видя храброго командира мертвым. Сердце наполнилось жгучей ненавистью к врагам.

Ночью самураи решили вновь атаковать нас. Мы их подпустили близко, а потом стали бить и огнем и штыками.

В непрерывных схватках мы провели всю ночь на Пулеметной горке.

Утром вновь атаковали японцев. На этот раз они побросали оружие, убитых, раненых и в беспорядке бежали к реке Тумень-Ула.

Мы прочно укрепились на Пулеметной горке.

Вышел я из боя невредимым. Уцелела и моя сигнальная труба. Она была по-прежнему прочно привязана к поясу.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});