Бои у Хасана - Партийно-политическая работа в боевой обстановке (Сборник) - неизвестен Автор

Радость наша безгранична,

Стать в ряды бойцов ОКДВА!

Защищать страну и лично

Поразить в упор врага.

Мы по призыву наркома

Долг свой выполнить пришли

И в сердцах, отваги полных,

Смелость, храбрость принесли.

В нас огонь патриотизма

Ярким пламенем горит,

Он врагам социализма

Гибель вечную сулит.

Если кто из них посмеет

Наш рубеж переступить,

Молодой боец сумеет

Нарушителя отбить.

Мы в любой момент готовы

К битвам в будущей войне,

Лозунг наш, он всем известный,

Бить врагов на их земле!

Красноармеец Н. Горпиневич

Из записной книжки

Перед боем с японскими самураями в районе озера Хасан мы совершили ночной марш по дороге, размытой прошедшим недавно сильным дождем. Грязь прилипала к сапогам, ноги вязли в болотистой почве. Бойцы шли, соблюдая полную тишину. Было так темно, что глаза не различали впереди идущего товарища. Чтобы не нарушать походного строя, я прицепил на ранец товарища, шедшего передо мной, кусочек белой бумаги: на близком расстоянии на черном фоне она была отчетливо видна.

Когда, свернули на шоссейную дорогу, уже светало. Я замечаю, что боец тов. Монастырский устал. Хочу помочь ему, прошу передать мне часть его снаряжения. Он отказывается.

Мимо колонны проходит старший лейтенант тов. Гольберг. Он заботливо оглядывает нас. Его внимательный взгляд остановился на тов. Монастьирском.

- Дайте вашу винтовку, - обращается он к бойцу.

Тов. Монастырский, вспотевший, пытается уверить командира, что он не утомился, но ничто не помогает. Его винтовка переходит к старшему лейтенанту тов. Гольбергу.

Мы идем несколько минут молча, а затем у меня, комсомольца-агитатора, завязывается разговор с тов. Монастырским. Толчком к разговору послужил факт любовного отношения командира тов. Гольберга к бойцу. Факт - обычный для отношений между бойцами и командирами Красной Армии. Я рассказываю тов. Монастырскому об отдельных эпизодах, вычитанных мною в книге Буденного "Боец-гражданин", где ярко описано зверское обращение офицеров с солдатом в царской армии. В нашу беседу "на ходу" незаметно включаются другие бойцы. Один из них вспоминает рассказы своего отца - солдата царской армии, участника мировой войны. Разговор затем перешел на другие темы. Младший командир тов. Голенко стал говорить о богатствах Дальневосточного края. Я помогаю ему, рассказываю о залежах угля, о лесах, о районах с нефтью, с золотом, о промышленности Советского Дальнего Востока, возрожденного кипучей энергией большевиков.

На марше от политрука и командира мы узнали о том, что подлые японские бандиты посягнули на наши: границы. Нет слов выразить возмущение, охватившее всех бойцов при этом известии. Каждый горел одним желанием крепко проучить зарвавшихся самураев. Куда девалась усталость?!

То и дело было слышно:

- Товарищ командир, почему мы так медленно идем? Самураев разобьют и нам не хватит!..

- Для самураев, это будет вторая Волочаевка, - говорю я.

- Не просто Волочаевка, а Волочаевка в: квадрате или в четвертой степени, - заявляет курсант Битер.

Мы вспоминаем боевые эпизоды из кинокартины "Волочаевские дни". В наших рядах царит оживление, слышатся шутки, смех. Все уверены в быстрой и полной победе над бешеными псами-самураями.

Сразу же после прихода на место, наша группа связистов - товарищи Тыморын, Мухомедяров, Зверинец, я и другие - с командиром отделения тов. Бондаревым получили приказ дать связь к наблюдательному пункту. Солнце уже посылало на землю последние лучи. Линию приходилось наводить исключительно по вершинам расположившихся рядом скал, иначе наши грозные боевые машины, идя в бой, порвали бы провод, наматывая кабель на свои мощные гусеницы. Зачастую приходилось подниматься почти на отвесные скалы. Делали остановки, чтобы немного передохнуть после напряженной работы и быстрого движения с тяжелым кабелем. Каждую минуту отдыха я старался использовать для агитационной работы. В одну из таких остановок кто-то из связистов сказал:

- Мы знаем, за что боремся. А ради чего идут под пули японские солдаты?

- Темный народ, обманутый и забитый офицерами, вот и все. Когда-нибудь придет в разум, - убежденно заявляет тов. Зверинец.

- Правильно, - поддерживаю я, - возьми, скажем, нас: из пяти человек у трех среднее образование, остальные окончили 6-7 групп. И все это дала нам коммунистическая партия.

- В нашей стране все наше! - говорит командир отделения тов. Бондарев.

Сотрясая землю, мимо нас с грохотом промчались громадные танки. Мы провожаем их возгласами восхищения. Несокрушима броня нашей великой родины!

...Это было 6 августа. Самураи получили уже сильный удар; еще один напор - и они будут изгнаны с сопки Заозерной. Всюду идет подготовка к решающему бою. Солнце, безжалостно жегшее днем слегка побуревшие сопки и загорелые лица бойцов, шло к закату. Мы находились на командном пункте, обстреливавшемся японской артиллерией. Нам нужно было дать связь к полку, наступавшему на сопку Заозерную. Для этого необходимо было спуститься с командного пункта по склону, совершенно открытому для глаз противника. Как только мы начали спуск, противник сразу же заметил нас, и совсем близко разорвался один снаряд, за ним - другой. Мы скрылись в окопе. Но времени терять нельзя.

Чувство ответственности за возложенную на нас задачу побеждает все, и вот мы снова, согнувшись в три погибели, спускаемся по склону. Курсант тов. Цвяк впереди, он разматывает первую катушку, за ним я с катушкой в руках. Тяжелый барабан не позволяет продвигаться быстро. А связь нужна сейчас же, немедленно. Это заставляет мысль упорно работать.

Я преднамеренно выпустил катушку из рук, она покатилась, пригибая к земле высокую траву. Внимательно слежу за ее движением. Она остановилась в 30-35 метрах. Я подползаю к ней. Битер, Паламарчук и другие связисты следуют моему примеру. Так работа идет успешней и маскироваться лучше. Несмотря на то, что мы тщательно маскируемся, по нас стреляют; мы пользуемся короткими перерывами в стрельбе и продолжаем вести линии. Катушка, ударяясь в своем движении о неровность поверхности, кувыркается, а иногда отклоняется от заданного ей направления. Вот она нагнала впереди ползущего тов. Цвяка. Слышу его сдержанный голос:

- Чорт бы ее забрал, твою катушку!

Я принял ее за снаряд и ждал разрыва.

Мы оба смеемся.

- Как чувствуешь себя? - спрашиваю.

- Отлично, - с улыбкой отвечает тов. Цвяк.

Одолев склон, мы наткнулись на сплошное вязкое болото с кочками, камышами. В камышах нужно было держать ухо остро. В них, как запуганные овцы, бродили одиночные японские стрелки, а иногда умышленно оставались белобандиты, переодевшиеся в наше обмундирование.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});