Индиго - Алекс Джиллиан

другой, а она была сторонним безразличным наблюдателем. Возможно, ей все-таки снился сон, в котором Анне совершенно не хотелось участвовать. Самый нижний ящик поддался легко, как будто внутри ничего не было. Пальцы девушки коснулись скомканного куска ткани. Она вздрогнула, ощутив тяжелый гнилостный запах, крепко сжала тряпку в ладони и медленно выпрямилась. Расправив источающую смрад находку, Анна пошатнулась, но устояла на ногах. Ее тело вновь покрылось холодной испариной, когда она поняла, что держит в своих руках некогда белую хлопчатую рубашку. Точно такую же, как та, в которой спала Мириам в своей кровати, и точно такую же, как та, что была надета на самой Аннабель. Но эта была грязной и рваной, с бурыми пятнами на подоле. Засохшая кровь, догадалась Анна. Вот откуда мерзкий тошнотворный запах. Переборов рвотный позыв, девушка вывернула рубашку на изнанку, приблизила к лицу. В темноте разглядеть что-либо оказалось невозможно, и Анна прошлась дрожащими пальцами по горловине. Теперь она понимала, что именно ищет.

Ночные рубашки шили здесь, на ферме, все одного фасона и цвета, отличающиеся только размером и вышитыми именами тех, кому они предназначались. Нащупав то, что искала, Аннабель окаменела, перестав дышать.

На рубашке грубыми стежками было вышито ее имя.

Анна.

Комната поплыла перед ее глазами, сердце остановилось, разум заволокло алой пеленой, а безмолвная тишина взорвалась безумным демоническим хохотом. Длинные тени повыползали из темных углов и потянули к ней свои скрюченные пальцы…

– Мне так жаль, Эни. Так жаль, – разгоняя тьму и заглушая дьявольский гогот, прошелестел нежный голос.

Все вдруг исчезло, кроме тихого мелодичного шепота и ощущения ласковых рук, обнимающих ее за плечи.

– Я позабочусь о тебе, – обещала Мириам.

Нежные ладони мягко коснулись ее лица, провели по волосам. Она пахла летним лугом, желтыми цветами, нагретой землей и чем-то еще, терпким, специфическим, сладковатым… По коже Анны прошелся теплый ветерок, где-то недалеко щебетали птицы, над головой шуршала листва, рядом в траве копошились насекомые и стрекотали цикады. Аннабель открыла глаза и увидела склонившуюся над ней Мири. Анна лежала у нее на коленях, а Мириам ласково улыбалась, продолжая что-то бормотать, едва шевеля губами. Над ее головой раскинулись пышные ветви каштана, сквозь которые просвечивало ясное голубое небо.

– Он зацвел, – прошептала Аннабель, завороженно наблюдая, как ветер срывает с дерева белые цветы и, лениво покружив, медленно опускает на траву.

Мири молча кивнула, погладив Анну по щеке. В глазах Мириам мелькнула грусть. Солнце спряталось за зелеными кронами, и сразу стало темнее.

– Пожалуйста, не уходи, – испугавшись, что мираж снова исчезнет, взмолилась Аннабель. – Останься! – Подняв руки, она взяла лицо кузины в ладони. – Останься со мной.

– Я никуда не уйду, Эни, – тихо ответила Мириам.

Анна облегченно вдохнула. Внезапно накатила сильная усталость, веки отяжелели, и потянуло в сон, ослабевшие пальцы соскользнули вниз, оставляя багровые полосы на щеках и одежде Мириам. Анна растерянно взглянула на свои ладони и задохнулась от ужаса. Из рваных ран на ее запястьях хлестала кровь.

Небо резко заволокло тяжелыми тучами, в ветвях каштана зловеще завыл ветер, ожесточенно срывая почерневшую листву, багрово-красные цветы усыпали землю.

– Я позабочусь о тебе, Эни. – Мириам наклонилась к ее лицу, в широких зрачках полыхнуло пламя. Все так же ласково улыбаясь, она накинула на шею Аннабель веревку. – Я буду с тобой всегда, – поклялась Мириам и с силой потянула на себя концы.

Глава 20

Алан Флеминг

В прошлом интуиция нередко меня подводила, точнее подводило мое неумение или нежелание к ней прислушиваться, но горький опыт заставил пересмотреть свое отношение к знакам и ощущениям. Не стоило оставлять Анну одну. Я же видел, как сильно она себя накрутила из-за моего ухода. Но какие у меня были варианты? Взять Аннабель с собой я не мог по объективным причинам. Отправить к отцу? Идея так себе. Анна точно приняла бы это за попытку избавиться от нее. Перенести свои планы и пойти с ней на прогулку? Можно, но завтра или послезавтра мне бы все равно пришлось придумывать причину, чтобы уйти. Пятничное посещение кладбища казалось идеальным прикрытием, кто же знал, что Анна так остро отреагирует?

Первые тревожные звоночки появляются, когда я только подъезжаю к дому. Внутреннее напряжение усиливается в разы, пока отпираю дверь. По спине пробегает холодок, в области солнечного сплетения завязывается узел. Я слишком спешу и суечусь. Как итог – пальцы немеют, и замок поддается не с первого раза. Раздраженно выругавшись, снова проворачиваю ключ и, услышав характерный щелчок, нервно дергаю ручку вниз.

Переступив порог, я с облегчением выдыхаю. Туфли Аннабель стоят на том же месте. Она не ушла. Это же хороший знак?

– Анна, я дома, – закрыв за собой дверь, громко говорю я. – Быстро пьем кофе и идем гулять, – снимая пальто, озвучиваю ближайшие планы.

Не дождавшись ответа, направляюсь прямиком в спальню, уверенный, что застану Анну там. Молчит. Значит, все-таки обиделась.

– Эни, меня не было чуть больше двух часов… – Остановившись в проеме, я резко умолкаю.

В комнате ее нет, кровать расправлена, постель сбита, на тумбочке неубранные остатки завтрака. Сердце беспокойно екает в груди, я невольно оборачиваюсь назад, в прихожую. Смотрю на ее туфли, на новый плащ, который я купил Анне два дня назад взамен испорченного блохастым террористом. Она же не могла уйти босая и раздетая?

Залитая солнечным светом квартира хранит какое-то жуткое гробовое безмолвие. Тревожные звоночки взрываются в моей голове ревущей предупреждающей сиреной. Сорвавшись с места, я заглядываю в пустую гостиную.

– Эни! Это не смешно, – непроизвольно повышаю голос. – Аннабель! Ты меня до инфаркта доведешь. Эни! – зову ее снова и снова, сворачивая в коридор к своему кабинету.

Не успев сделать и трех шагов, я застываю, как вкопанный. Сквозь шум в ушах прорывается отчетливый звук. Внутри все обрывается, когда мне удается его идентифицировать. В считаные секунды оказываюсь возле ванной комнаты, откуда доносится плеск льющейся через край воды. Дальше действую на чистых инстинктах. Дверь, конечно же, заперта изнутри. Вышибаю ее плечом и врываюсь внутрь. Меня окатывает потоком влажного горячего пара, дышать тяжело, видимость почти нулевая.

– Твою мать, – рвано выдыхаю я, в одежде забираясь в джакузи. Аннабель полностью под водой, глаза раскрыты. Я хватаю ее за плечи и резко тяну вверх, прижимая к себе. Перед глазами темнеет, в висках ревет пульс. В голове хаос и чернота. Ни одной чертовой мысли. Я даже не сразу осознаю, что Анна дышит. Хрипит, жадно хватая воздух, но дышит. Ее пальцы мертвой хваткой вцепляются в мою насквозь промокшую водолазку. Нас обоих трясет, я