Индиго - Алекс Джиллиан

я придвигаюсь к ней ближе и закидываю руку на спинку дивана.

– Поэтому ты вел себя как самодовольный мудак и хам?

– Я просто растерялся, – вру без зазрения совести. – Согласись, твоя история выглядела малоправдоподобной.

– К тому же ты не знал о моем существовании, – неосознанно поддакивает мне Анна.

– К счастью, мы исправили это упущение, – приглушенно говорю я, сокращая расстояние между нами до минимума. Она не пытается отстраниться или остановить меня. Напротив, все в ней взывает к тому, чтобы я продолжил.

– К счастью? – тихо переспрашивает Анна, не сводя с меня завороженного взгляда. – Только мне кажется, что я существенно усложнила твою жизнь?

– Ты ее существенно разнообразила, Эни. – Сместив руку, я зарываюсь пальцами в шелковистые пряди и мягко поглаживаю чувствительное местечко у основания шеи. – Мне давно не было так хорошо и спокойно.

Склонившись к ее виску, с жадностью втягиваю цитрусовый аромат волос и теплой кожи, подмечая трепетание длинных ресниц и заметно участившееся дыхание. Опустив ладонь на тонкую талию, я притягиваю девушку вплотную к себе.

– Под пледом мне тоже бывает хорошо и спокойно, – шепчет она, доверчиво уткнувшись подбородком в мое плечо.

– Подо мной будет лучше, – выдаю банальную пошлость.

– Как оригинально! – не забывает поддеть меня Анна. Я бы мог ей сказать, что в моменты, когда мозг проигрывает первобытным инстинктам, даже матерых писателей подводит красноречие, но сейчас ни ей, ни мне слова не нужны.

– Зато правда, – хриплым от возбуждения голосом отвечаю я, нетерпеливо скользнув ладонью на ее бедра. – Я хочу повторить, Эни.

Нащупав край удачно задравшегося подола, поднимаю его еще выше, открывая себе полный доступ к полоске кружевных трусиков. Сдвинув их в сторону, ритмично поглаживаю горячие складки нежной плоти. Сдавленно вздохнув, она пытается свести бедра, отчего только усиливает эффект трения.

– Раздвинь, – настойчиво требую я, прижимаясь губами к бешено бьющейся венке на ее виске, одновременно надавливая подушечкой большого пальца на чувствительную горошину, спрятавшуюся между влажными створками. – Не надо бояться. Тебе приятно, я это чувствую, – произношу срывающимся шепотом.

Анна подчиняется и дрожит, тихо постанывая и бормоча что-то невразумительное. Я глухо рычу, выводя круги на нежной плоти. Мы оба тяжело дышим, заведенные, разгоряченные, покрывшиеся испариной, доведенные до грани, готовые в любую секунду сорваться и занятья сексом прямо здесь, в маленькой гостиной, на промятом диване, под звуки работающего телевизора и недовольное урчание Рокки, сверкающего желтыми глазами откуда-то из глубины комнаты.

– Остановись… – сбивчиво и еле слышно просит Анна, запрокинув голову и глядя умоляющим хмельным взглядом.

В расширившихся зрачках плывет мое отражение, соблазнительные губы непроизвольно открываются, словно приглашая, и я сдаюсь обоюдному безумию. Целую напористо и жадно, проникая языком вглубь ее рта, захватывая и подчиняя, уничтожая последние сомнения, стирая страхи, забирая всю неуверенность и боль, заставляя забыть, забываясь сам… Забывать так просто, так дьявольски легко, сложнее помнить и жить, разбиваться и воскресать, блуждать в темноте с завязанными глазами в поисках единственного выхода и не находить, снова и снова упираясь в стену. Я хочу остановиться, на мгновение, на час, на сутки, отдаться теплому течению реки и плыть, плыть по направлению к райскому острову, где меня ждет девушка с сапфировыми глазами, не сводя нетерпеливого взгляда с горизонта. Я близко, совсем рядом, но все так же невыносимо далеко.

– Алан, прошу… – Внезапно разорвав поцелуй, Аннабель упирается ладонями в мою грудную клетку, снова сдвигает ноги и сдавленно стонет, когда мои пальцы выскальзывают из пропитавшегося влагой белья. – Не могу здесь. Пойдем к тебе.

Задыхаясь, она прижимается лбом к моему плечу. Тихо всхлипывает, цепляясь пальцами за рукава моей рубашки. Я слышу, как отчаянно, на разрыв колотится ее сердце. Черт, меня и самого сейчас разорвет от неудовлетворенной пульсации в паху.

– Хорошо… ладно, – бормочу, с трудом отрывая себя от возбужденного женского тела. В голове звенит, как после дикого похмелья, мышцы простреливает от напряжения. Выпрямившись, провожу дрожащей ладонью по своим волосам, пытаясь восстановить дыхание, но становится только хуже. Воздух пропитан мускусным запахом неслучившегося секса. Молния брюк болезненно давит на раскаленную эрекцию, причиняя дискомфорт. Мозг отказывается подчиняться командам, эгоистично требуя продолжения банкета.

– Давно меня так не обламывали. – С губ срывается нервный смех, а следом мучительный стон, когда, решив меня «утешить», Анна виновато опускает руку на выпирающую ширинку. – Не стоит этого делать. – Перехватив хрупкое запястье, отвожу его подальше от бунтующего члена. Она и сама понимает, что сглупила, поймав мой почерневший от похоти взгляд.

– Прости, я не специально. – Анна суетливо встает на ноги. Одергивает платье, смущенно кусая губы и выжидающе наблюдая за мной. Я тоже поднимаюсь, хотя это простейшее движение дается мне далеко не так легко, как снова включившей скромницу Аннабель.

– Извиняться будешь чуть позже, – мрачно обещаю я. – А сейчас на выход, Эни.

Аннабель

Анна почти не запомнила, как они добрались до арендованной квартиры Флеминга. Кажется, бежали, держась за руки и перескакивая через лужи. Обоих лихорадило от возбуждения, и даже холодные капли дождя не могли потушить полыхающий в разгоряченных телах пожар. Они вымокли до нитки, одежда ощущалась как нечто чужеродное и лишнее, и не терпелось поскорее избавиться от нее. Изо рта Анны вырывался пар, а иногда смех, когда, споткнувшись, она безвольно повисала на сильном плече своего любовника. Сильный, стремительный, уверенный, бескомпромиссно продвигающийся к своей цели – она верила, что, пока он рядом, упасть невозможно. Мужчина-скала. Таким его считала Мириам, таким увидела и узнала его Анна. Не все в письмах Мири было ложью и не все правдой…

В этот дождливый, но жаркий вечер Аннабель Одли еще верила, что она – главная цель Алана Флеминга. Именно Анна, живая, реальная, желанная, а вовсе не призрачное сходство с исчезнувшей женой заставляет его преследовать ее с какой-то маниакальной одержимостью. В крови девушки бурлили гормоны и кипела страсть, а разум сдался любовной эйфории. И хотя вокруг нее царила промозглая серость, ей казалось, что мир расцвел, и стало неважно, куда и как долго придется бежать. Его крепкая ладонь согревала ее пальцы, пуская ток по венам, а все остальное теряло значение. С каждым новым шагом Анна чувствовала, как что-то внутри нее необратимо меняется. Обычный семейный ужин словно открыл Аннабель глаза на нечто более важное, чем поиски утраченного, поселив в сердце надежду на что-то новое, и обращенные к Анне слова Мириам Флеминг теперь приняли пророческое значение.

«Ты обязательно увидишь весь радужный спектр цветов, когда встретишь Его. Только учти, что он вовсе не обязан быть идеальным, соответствовать твоим ожиданиям и нарисованным в голове образам. Ты узнаешь его