Презумпция виновности - Вячеслав Денисов

Сценарий же тех, кто вознамерился оставить Головацкого и без материала, и без денег, ничем не отличался от многих других, когда дело делают отморозки. В город прибывают те, на кого возложена миссия «чистки». Им следует найти и убить Пикулина, забрав у него то, что ему не принадлежит. Все, в том числе и многие, здесь находящиеся, уверены в том, что предметом нашего общего поиска завладел именно таксист.

В какой-то момент людям из столицы, чьи имена мы теперь знаем, дается команда на убийство Пикулина независимо от результата. Их руководителям, являющимся одновременно и руководителями нашего сотрудника, становится ясно, что дальнейшее ведение боевых действий в городе может привести к банальному задержанию и провалу.

Я понял это, когда поиск Пикулина превратился в его откровенный отстрел, хотя таксист рассказывал, как за ним следили двое в парке.

Но люди, охотящиеся за таксистом, находились в контакте с человеком из нашей среды, и тогда я предпринял кое-какие действия, о которых поговорим позже, дабы найти подтверждение причастности сотрудника к конкретной структуре.

– Ушам не верю, – вырвалось у Георгиева. – Когда это делалось?

– Не торопитесь, мой юный друг.

Теперь библиотекарь. Как я ни пытался определить ее роль в сложной схеме преступников, меня ожидало разочарование. Это действительно неудачливая в жизни женщина, а между нами, мужиками, говоря, конченая сука. Я плохо разбираюсь в мотивации поведения женщин, наверное, именно такие примеры и заставляют меня предпочитать свободный секс тесным семейным узам. Но закончим о хранителе книг! Она пешка разового использования, как пластиковый стакан в урне у бочки с квасом. То же самое я могу сказать о родственнике Пикулина – Шельмине.

Однако давайте вернемся к главному.

И в рассказе бабушки, соседки Михаила Петракова, предоставившего приют Пикулину и убитого неизвестным, и в рассказе Пикулина фигурирует человек в черной кожаной куртке с норковым воротником. Что это, случайность? Быть может. Поставим галочку над этим пунктом и идем дальше. Но долго идти не приходится – в конце своего повествования таксист упоминает человека в куртке с норкой в третий раз. Этот человек входил в дом вслед за Петраковым, он же, я уверен, его и убил. Установление доказательств этого – всего лишь вопрос времени.

Так что же это – случайность? – еще раз повторил Кряжин. – И вдруг меня осенило! Сотрудник силовой структуры, работающий на жулье, решившее обогатиться за счет функциональных способностей профессора Головацкого, не просто в Холмске! Он среди членов моей следственной группы.

И я стал проверять, причем ни один из вас, – Кряжин указал пальцем на всех, кроме Сидельникова, – об этом так и не догадался. Начнем с Кирилла.

Для проверки мне очень помогло появление в ГУВД Петракова, который допился уже до того состояния, когда забываешь, о чем говорил пять минут назад. Мы с Сидельниковым съездили на ваш машиностроительный завод, и по моей просьбе, утяжеленной пятьюстами рублями, за тридцать минут мне был изготовлен контейнер, размеры которого я знаю по памяти. На алюминиевом бруске, который поместил внутрь контейнера, я нацарапал иголкой свое имя – «Иван». Окажись в контейнере другой брусок, я тотчас заподозрил бы Желябина. Но он привез мне именно то, что я своими руками прятал в гидранте в холле областной администрации. У Желябина была самая реальная возможность завладеть «материалом Головацкого», но он не воспользовался ею потому, что был честным человеком и остался им навсегда. В моей, во всяком случае, памяти.

– Вы же говорили…

– Ты, Георгиев, как ребенок. Тебе что в руки ни попадет, все в рот тянешь. Мало ли что я говорю…

После случая с поездкой в администрацию я вычеркнул Желябина из списка подозреваемых.

Следующий был Мацуков.

Но он в точности передал ту информацию, которую я просил его передать в Генеральную прокуратуру по факсу. Я проверил – информация была получена ночью, а до адресата дошла утром.

Георгиев, а ты можешь сказать, как я проверял тебя?

– То есть, – лицо оперативника стало настолько серым, что слилось с цветом его свитера, – вы хотите сказать… что я один остался… проверенный? Не мной ли вы хотите закончить?

– Так понял или нет? – Видя, что ответ если и придет, то не скоро, Кряжин решил его не дожидаться. – Я скажу. Обязательно скажу. Через минуту. Все сейчас будет зависеть от того, что скажет мне капитан Сидельников.

И тот на какое-то мгновение стал центром внимания. Все происходящее казалось столь нереальным, что и впрямь можно было принять Сидельникова за оракула.

Но он ничего не стал говорить. Лишь повернул к советнику чуть порозовевшее лицо и коротко кивнул головой.

Кряжин нервно дернул шеей. Все сходилось. Проверка была закончена. Материал Головацкого давно находился в сейфе Генеральной прокуратуры, организаторы охоты на профессора установлены, и вся поездка в Холмск была предпринята с целью поиска лица, работающего на них, но носящего на плечах погоны. И теперь советник знал наверняка, что дело закончено. И уже не сомневался в том, какого цвета просветы на погонах этого сотрудника.

– Ты, Георгиев, вне подозрений. Малоопытный, доверяющий всем сотрудник милиции, но вина твоя заключается лишь в том, что ты еще не наработался. Пройдут годы, прежде чем ты станешь похожим на своего начальника Желябина. И еще много лет, пока ты станешь мудрее его. Но ты честный человек, и это обязывает меня относиться к тебе с уважением.

Пройдясь вдоль кабинета, Кряжин остановился у окна.

– Майор Желябин встретил свою смерть, так и не услышав моего рассказа. Я не сожалею об этом, поскольку он до конца был уверен в том, что спасал важное для следствия вещественное доказательство. Это нужно Генеральной прокуратуре, значит, нужно стране. Значит, нужно и ему. С тем он и ушел.

Ты привез, Игорь? – на всякий случай уточнил Кряжин и встретил тот же кивок.

– Да.

Кряжин еще раз крутнул шеей.

– Мацуков, я задерживаю вас по подозрению в совершении убийства и ряда других преступлений, озвучивать которые сейчас не вижу необходимости.

– Что?!

Сидельникову, чтобы усадить следователя районной прокуратуры на место, потребовалось применить силу.

– Ночью я позвонил вам из гостиницы и попросил передать факс в Генеральную прокуратуру. Я назвал вам адрес, по которому, предположительно, Головацкий мог хранить контейнер с металлом. Я проверил по времени: вы отправили факс действительно ночью, но первыми информацию узнали пассажиры «Мерседеса», тотчас рванувшие в Москву.

Я поехал за ними с одной только целью – удостовериться в том, что контейнер с ними. В этом случае мое подозрение могло быть необоснованным. Но я не обнаружил контейнера ни в «Мерседесе», ни на месте схватки с волками. Просто так уезжать из города бандиты не стали бы. Им нужен был металл Головацкого – во-первых, и смерть Пикулина – во-вторых. Однако сразу после моего звонка вам они засобирались.

Но мне показалось этого мало.

На всякий случай, даже не подозревая, насколько своевременно это делаю, я попросил Георгиева положить контейнер в свой сейф. В нижнее отделение! Я особо заострил на этом внимание. Но когда мы с Георгиевым остались одни, я велел уложить тубус в отделение верхнее. Однако выломаны были и верхняя створка, и нижняя!.. Это были либо вы, Мацуков, либо Желябин, но то, как была испытана порядочность майора, не нуждается в дополнительной проверке.

– Бог мой!.. – воскликнул Мацуков.

– Можно просто – Иван Дмитриевич.

– Но ведь, помимо меня и Желябина, был еще один человек, который знал о том, куда вы уложили контейнер! Это был Георгиев!

– Вот сука, – покраснев, сказал опер.

– Правильно, – подтвердил советник. – Он об этом знал. Но для того, чтобы вынуть тубус в наше отсутствие, ему нужно было отпроситься у меня под каким-либо предлогом либо позвонить подельнику, который вошел бы в ГУВД и забрал этот тубус. – «Важняк» сделал паузу, предвещающую гром. – Но Георгиева я специально держал рядом с собой каждую минуту, а звонить постороннему человеку он не мог по той причине, что постороннего человека не впустят внутрь здания ГУВД! Отпрашивались у меня вы, Мацуков. Это вы зашли в кабинет Георгиева, отведя язычок замка в сторону – я видел его, открыть – раз плюнуть. И принялись искать контейнер. Желябин, которого вызвал к себе начальник, находился через стенку, в своем кабинете и, услышав шум, не мог не зайти в помещение сотрудника, ему подчиненного. Вы оставили дверь открытой, Мацуков? Такое бывает у неопытных домушников. Нож как орудие взлома, слава богу, находился при вас. И я соглашаюсь с вами в той части ваших действий, что в тот момент не оставалось ничего другого, как убивать майора и доделывать дело. Слишком большой куш стоял на кону.

Мацуков качал головой, сетуя на чудовищное недоразумение, но на Кряжина это не производило никакого впечатления.