Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Хозяину купили второй лоток, и действительно, хождение «под трубу» прекратилось. Только одного Катя не понимала – отчего бы Марье Марковне не предупредить об этом сразу? Но она, конечно, ничего ей не сказала – сделка затягивалась, и еще неизвестно, сколько им здесь предстояло жить, – зачем упрекать пожилого человека? Не плюй в колодец.
На диван хозяина не пускали. Старались не пускать. Он, конечно, все равно лез, но Сергей бесцеремонно стряхивал его на пол и выставлял за дверь.
– Да ладно тебе! – говорила Катя.
– Этому коту пальца в рот не клади, а то ему так есть хочется, что даже переночевать негде, – цитировал Сергей из анекдота. – И вообще, это наш диван!
Это был их диван, с самой свадьбы. Первая самостоятельная покупка. Здесь, на «нашем диване», приходили им в голову только светлые мысли. И однажды Сергей сказал:
– А давай больше не будем вставать!
– В смысле? – не поняла Катя.
– По утрам не будем вставать хозяина кормить. Перетопчется. Много ему чести.
– Так он ведь орать будет, Сереж…
– Поорет – перестанет. Потерпит лишних полтора часа, ничего с ним не сделается. Со всеми вместе позавтракает, как человек.
И они стали «не обращать внимания».
Лежали, сна ни в одном глазу, натягивали на головы подушки и одеяла, зажимали уши, беруши купили, – но, как ни затыкай, сквозь пальцы, сквозь беруши просачивался из коридора надсадный вопль хозяина.
– Я убью этого кота, – бормотал Сергей.
И Катя чувствовала – еще немного, и он правда убьет. И шептала ласково:
– Не надо, мы ведь у него живем…
А потом хозяин стал открывать дверь. Он низко опускал голову, решительно выставлял вперед лапу и входил в комнату. Запрыгивал на постель, топтался по кругу и орал прямо над головами. Сергей рычал, стряхивал хозяина на пол, хватал за шкирку, нес к двери и выкидывал в конец коридора. Хозяин летел, растопырив лапы, шлепался на коврик у входной двери и упрямо бежал обратно. Низко опускал голову, решительно выставлял лапу вперед…
– Нацист! – говорил Сергей.
И верно – эта его лапа, выставленная вперед, сильно напоминала нацистское приветствие.
Крючок догадались поставить только через две недели. К тому времени заработали мигрень и круги под глазами. Катя стала придремывать на уроках – к вящей потехе вверенных ей оболтусов. Сергей стоя уснул в метро, повиснув на поручне, и у него из портфеля вытянули мобильник. Старый был мобильник, доброго слова не стоил. И не то чтобы жалко, просто очень не вовремя. После выплаты двух кредитов только на продукты оставалось, а тут лишние траты. Почему это светлые мысли всегда приходят с опозданием? Загадка природы…
Поставив крючок, Сергей и Катя почувствовали себя победителями. Но ненадолго. Хозяин был не из тех, кто сдается. Теперь он не только кричал под дверью, но истово драл ее с наружной стороны, так что на свежей белой краске проступали долгие полосы. Дверь была дешевенькая, пустая внутри. Звук от этого выходил громкий, убедительный. Сергей садился в постели, поднимал с пола свой увесистый тапок и метал в дверь. На некоторое время вой и скрежет прекращались. Но стоило, что называется, завести глаза – и вот уже слышался за дверью осторожный первый царап, потом сильнее, старательнее, а следом вступало истерическое голодное «Ва-ау!».
Сергей брал второй тапок.
Потом Катин.
И еще Катин.
А еще потом, в ночь с субботы на воскресенье, запер хозяина в туалете, привалив дверь стулом – первая ночь, когда Катя и Сергей смогли выспаться по-человечески, наслаждаясь абсолютной, неправдоподобно прекрасной тишиной.
Когда они проснулись, стул оказался отодвинут, туалет загажен полностью (кроме разве лотков), имелась также почти впитавшаяся лужа на сиденье стула и серьезно пострадали Катины любимые осенние сапоги, выставленные в коридоре на коврике. Сам хозяин предусмотрительно где-то прятался.
– Он хочет войны – он получит войну! – объявил Сергей с пафосом.
А Катя, брезгливо обнюхивая теперь уже бывшую обувь, перед тем как отправить ее в помойку, спрашивала обреченно, обращаясь не то к мужу, не то к самому мирозданию:
– Ну почему мои ?! Не я же придумала его запереть!
Муж и мироздание, конечно, промолчали.
Раньше Кате казалось, что она любит животных. Как все на свете девочки, она просила у мамы «взять котеночка» и каждый месяц притаскивала на выбор какую-нибудь новую дрожащую тварь, но мама была непреклонна. Теперь, безуспешно пытаясь отмыть крепким раствором марганцовки бывшие сапоги, ибо надежда умирает последней, она начала понимать маму. И про животных понимать, что нет, не любит. Даже скорее наоборот. Хозяин… Он был как теща. Такой же упрямый, непримиримый и обидчивый. Единственный способ жить с ним в мире (если такой вообще существовал) заключался бы в полном ему, хозяину, подчинении. Катя была к этому не готова. Глупо, наверное, было относиться к нему как к человеку, любая книжка по биологии сказала бы, что кот – лишь набор инстинктов, как и все млекопитающие. Но Катя бы такой книжке не поверила. По-настоящему изощренно мстить умели только люди. Хозяин умел изощренно мстить. Круг замкнулся.Это была война и, как любая война, была она бессмысленной и беспощадной. Линия фронта начиналась от входной двери и тянулась по периметру квартиры, так что не осталось в доме ни одного уголка, который не пострадал бы в ходе долгих продолжительных сражений. Основные боевые действия разворачивались на пороге дальней комнаты после полуночи, и бог весть как хозяин отслеживал момент, когда Сергей только что уснул, но в ту же секунду начиналась под дверью психологическая атака, которая прерывалась только тогда, когда представитель оккупационных войск, озлобленный и сонный, поднимался, выходил из комнаты и начинал ковровую бомбардировку коридора снарядами сорок пятого и тридцать седьмого калибра. Аборигены предусмотрительно отступали в район санузла и там таились до тех пор, пока у оккупантов не кончатся боеприпасы. Оккупанты некоторое время еще держали снаряды наготове, но потом сдавались во власть усталости, засыпали, и психологическая атака повторялась снова – и так всю ночь, с небольшими перерывами.
И та, и другая сторона несли тяжелые потери. В результате военных действий Сергей потерял две пары ботинок и рабочий кожаный портфель, подаренный Катей на позапрошлый Новый год; хозяин в ответ лишился любимого кресла. Сергей обещал Марье Марковне кресла этого не выбрасывать и формально обещание, конечно, сдержал. Кресло теперь мерзло на балконе, укутанное старой занавеской из ванной, и хозяину оставалось только с тоской смотреть на него через стекло, взобравшись на подоконник. В ответ хозяин насмерть подкопал фиалки, оставшиеся в квартире еще от бабки, и с особой жестокостью обгадил половик у входной двери. Фиалки выбросили, половик сменили, предварительно потыкав в него хозяина носом, чтобы понял. Хозяин понял. Но, очевидно, вовсе не так, как хотелось бы Сергею, – наутро в туалете ждали оккупантов четыре одинаковые кучки, аккуратно разложенные по четырем сторонам пустого лотка. Вонючая желтая лужица обнаружилась на плите, растекшаяся между конфорками. Плиту долго терли бытовой химией и стали закрывать на ночь. Хозяина прилюдно отшлепали по ушам. Дарька ревела и умоляла: «Папочка, не надо!», Сергей невозмутимо продолжал экзекуцию, приговаривая: «Не гадить! Не орать! Не гадить! Не орать!», Катя пыталась убедить плачущего ребенка, что это не больно, а скорее унизительно. Точного значения слова «унизительно» Дарька еще не знала и только сильнее испугалась.
Это была война, и на войне все средства были хороши. Хозяин притих на некоторое время, но, оказалось, это затишье перед бурей: он решил оставить армию противника без провианта. Он навострился сбрасывать с плиты кастрюльки и сковородки, он влезал под крышки и надгрызал все, что под ними обнаруживалось, даже если коты такое в принципе не едят, он воровал из раковины мясо, лежащее на разморозке, и долго, с особым цинизмом валял его по полу. Приходилось теперь выставлять на кухне часового, ждать, пока мясо оттает, а еда остынет и ее можно будет припрятать в холодильник.
– Ах так?! – сказал Сергей и запретил кормить хозяина в течение суток. – Воды – так уж и быть, но чтобы ни крошки этому паразиту!
Но Дарька, понятное дело, не выдержала и накормила – объедками жареной куриной ножки, оставшимися от собственного ужина, – костями и шкуркой. Хозяина долго, мучительно и, похоже, совершенно не нарочно тошнило в коридоре. Сергей ликовал, Дарька опять ревела. Кате пришлось все убирать.
Это была война, и мирное население, как всегда, всего сильнее пострадало в ходе боев. Катя постоянно хотела спать. Она начала путаться на уроках и пропускать глупейшие ошибки – к удовольствию двоечников. Ей казалось, что от нее все время пахнет котом и, шагая школьным коридором от класса в учительскую и обратно, она осторожно принюхивалась, пытаясь понять, насколько выносим этот запах может быть для окружающих. Запаха школьники никакого не чувствовали, однако странное поведение русички не ускользнуло от их наблюдательных глаз, и к Кате надолго прилепилось обидное прозвище «Нос». Хозяин нагадил в Катину единственную сумку, беспечно оставленную в коридоре на галошнице, – прямо на тетради с четвертным диктантом пятого класса «А», – и пришлось потом долго выслушивать от директрисы разные нелицеприятные вещи. Каждый божий день заканчивался большой стиркой, и Кате казалось, что руки у нее стерлись до самых локтей. Она малодушно вспоминала автоматическую стиральную машинку на пять килограммов, оставленную у тещи, и начинала понемногу жалеть, что пришлось уехать со старого места. Даже Дарьке, и той досталось от хозяина, хотя она всегда была на его стороне. Пока она ходила умываться перед сном, хозяин подложил ей теплую кучку прямо на подушку. В тот раз Дарька плакала горше всего. От обиды. Это было несправедливо, несправедливо!
- Свинец - Зульфикар Мусаков - Русская современная проза
- Школьная любовь. Роман о школьниках - Виктория Мингалеева - Русская современная проза
- Четыре Любови (сборник) - Григорий Ряжский - Русская современная проза
- Верну Богу его жену Ашеру. Книга третья - Игорь Леванов - Русская современная проза
- Нефритовые сны (сборник) - Андрей Неклюдов - Русская современная проза
- Взрослые сказки (сборник) - Олег Бажанов - Русская современная проза
- Наедине с собой (сборник) - Юрий Горюнов - Русская современная проза
- Наедине с собой (сборник) - Юрий Горюнов - Русская современная проза
- Такова жизнь (сборник) - Мария Метлицкая - Русская современная проза
- Детки без клетки. Среднее образование в семье - Виктория Гласко - Русская современная проза