Бассейн с крокодилами - Дарья Донцова

Вчера на пульт дежурного 02 поступил звонок от неустановленной женщины. Добродетельная гражданка сообщила, что пистолет, из которого накануне был убит заведующий нотариальной конторой Григорий Яковлевич Сруль, находится в багажнике «Вольво», номерной знак 625 КЕ. Более того, информаторша любезно уведомила, что этот автомобиль скоро проследует мимо поста ГАИ на повороте в Ложкино. Дежурный не успел задать ни одного вопроса – дама бросила трубку. Потом установили, что звонила она из телефона-автомата на Тверской. На пост моментально отправилась специальная группа, им пришлось довольно долго ждать вышеназванной машины. Но тщательный обыск автомобиля ничего не дал, «ТТ» испарился, если он, конечно, там был.

Пока офицеры впустую трясли «Вольво», к дежурному вновь позвонили. На автозаправочной станции неподалеку от злополучного поста ГАИ в дамском туалете, за одним из унитазов, обнаружен пистолет. Проведенная спешно экспертиза подтвердила: пуля, нанесшая смертельное ранение несчастному нотариусу, вылетела именно из данного ствола. Уборщица, обнаружившая оружие, не видела никого, паренек, обслуживающий клиентов на заправке, лишь разводит руками. Единственное, что точно заявляют служащие: хозяин требует стерильной чистоты, и клозеты моют каждый час. Так вот, в 19.00 никакого «ТТ» в кабинке не было, а в 20.00 он уже лежал там как миленький. В 19.30 «Вольво» тормознули на посту.

Я потрясенно молчала, сжимая окостеневшими руками чашку с кофе.

– Ну, мое солнышко, – расцвел в сладкой улыбке полковник, – говори, что думаешь по поводу происшествия?

Я открыла было рот, но полковник тут же предостерегающе поднял руку.

– Только учти: неопытный киллер оставил на стволе полным-полно отпечатков пальцев, словно, балуясь, вертел «ТТ» в руках. Вот идиот, небось не читает, как ты, детективы. Сейчас даже грудные младенцы знают, что на преступление следует идти в перчатках, желательно кожаных!

И он довольно запыхтел трубкой. Ну просто Шерлок Холмс! Кое-как собравшись с мыслями, я рассказала правду про спущенное колесо и страшную находку в багажнике.

Дегтярев молча выслушал покаяние и заявил:

– Больше всего твоя история напоминает показания одного грузина: «Сижу на лестничной площадке и чищу картошку саблей. Тут появляется Гиви и тридцать три раза случайно натыкается на саблю».

Я обозлилась.

– Все, что я говорю, – правда.

Александр Михайлович ответил:

– Тот грузин тоже уверял, что тридцать три раны от сабли оказались на теле Гиви случайно.

– Я не вру!!!

– Ну тогда мне придется думать, что пистолет в багажник «Вольво» сунул тебе кто-то из домашних, больше некому.

Нюся! Неожиданная мысль влетела в голову, как пуля. Это Нюся зачем-то убила бедного Григория Яковлевича.

– Вспомнила что-нибудь? – тихо осведомился полковник.

Я вздохнула и рассказала все, что думаю про гостью. По мере того как из моего рта выливались потоки информации, глаза приятеля становились все круглее. Наконец он поинтересовался:

– Значит, ты летала не в Киев, а в Вермь, покупать квартиру несчастной сироте?

Я кивнула. Полковник вовсю пыхтел трубкой. Вся комната уже наполнилась сладковатым дымом, и мне перестал нравиться этот аромат.

– Арестуй девчонку, – потребовала я.

– Знаешь, – проговорил приятель, – давай пока понаблюдаем за ней, выявим сообщников.

– Нет, лучше арестуй, – настаивала я. – Она липнет к Аркашке как жвачка, Ольга нервничает, а теперь оказывается, что она еще и убийца.

– Ну, это не доказано, – бормотал приятель, – мало ли кто держал пистолет…

Только посмотрите на него! Меня обвинял с пеной у рта, а постороннюю девчонку, весьма гадкую особу, даже подозревать не хочет!

Не замечая моего гнева, полковник приказал:

– Сиди дома и не высовывайся, потому что, как только ты выезжаешь в город, к тебе тучами липнут неприятности.

– Сажаешь под домашний арест?

– Именно, – сообщил полковник и положил трубку на тумбочку возле кровати, – именно под домашний арест.

Он встал и подошел к двери.

– Кстати, если не послушаешься и все-таки поедешь в город, дальше поста ГАИ не прошмыгнешь. Патрульным я отдам строжайший приказ поворачивать «Вольво» назад.

Сообщив эту новость, полковник быстренько выскочил в коридор. Остолбенев от негодования, я продолжала сидеть в кровати с чашкой в руках. Нет, каков мерзавец! Меня под домашний арест, а Нюсю, явную мошенницу и почти наверняка убийцу, оставляет на свободе!

Дверь вновь распахнулась, я подобралась, ожидая увидеть полковника, но это оказалась красная от гнева Ольга.

– Слушай, – завела она с порога, разгоняя дым руками, – сколько раз можно тебя просить не курить в комнате.

Тут ее глаза нашарили трубку, и Зайка завопила:

– Совсем с ума сошла, просто окончательно! Давай посеем в саду табак и нарежем тебе аккуратными квадратиками газету. Станешь козьими ножками баловаться!

– Трубку забыл Александр Михайлович, это он тут надымил, – принялась я нелепо оправдываться.

– Вот что, – отчеканила Ольга, – ври, да не завирайся. Придумала чушь! Полковник курит! Немедленно открой окно, проветри и выброси трубку, Жорж Санд недоделанная!

Повернувшись на каблуках, невестка вынеслась в коридор. Мои руки от негодования разжались, и чашка упала на одеяло. Коричневые потоки потекли по кружевному пододеяльнику. Я горестно уставилась на кофейное болото, образовавшееся в складках. Представляю, как начнет ругаться Ирка, обнаружив испорченное белье. Ну почему, когда я говорю чистую правду, никто мне не верит?

Кое-как скомкав пододеяльник, я оттащила его в подвал и запихнула в стиральную машину. В доме стояла тишина.

– Где Кеша? – спросила я у Ирки.

– Уехал на работу, – доложила женщина и добавила: – Вместе с Нюсей. Уж больно она к нему привязалась, Дарья Ивановна, как бы чего не вышло. Мужики – люди простые: зачем им упускать то, что само в руки плывет. Ольга прямо не своя ходит!

Я нахмурилась и пошла по коридору. Конечно, то, что я собираюсь сейчас сделать, крайне неприлично, но Нюся сама виновата.

Дверь в ее комнату оказалась незапертой. Я вошла в просторное помещение и огляделась. Там царил идеальный, просто казарменный порядок. Широкая кровать застелена без единой морщинки голубым пледом. Две подушки лежат в изголовье. В шкафу обнаружились только вещи, купленные Зайкой для мерзкой девчонки. В ванной по росту выстроились флаконы – шампунь, ополаскиватель, гель… На столе и в ящиках – ничего. Я методично обыскивала комнату, откинула ковер, пошарила за батареями, заглянула под кровать и диван, влезла руками между сиденьем и спинкой кресла – полный ноль. Больше всего спальня напоминала безликий гостиничный номер, снятый человеком на одну ночь. Никаких приятных пустячков, столь милых девичьему сердцу: ни мягких игрушек на кровати, ни конфет на тумбочке, ни безделушечек на подоконнике. Мы дали гостье вполне приличную сумму денег, и она могла купить хоть что-то, но, очевидно, не захотела. Не было здесь ни книг, ни газет, ни журналов, на полке в шкафу покоилось небольшое количество простого, совсем не кокетливого нижнего белья, сложенного аккуратной стопкой. Такой идеальный порядок человек соблюдает лишь в одном случае: когда ждет, что кто-то начнет копаться в его личных вещах. Ну подумайте сами, неужели у вас в шкафу нигде не валяются скомканные колготки или трусики? Из моего гардероба все просто вываливается на пол, хорошо, что Ирка раз в месяц делает генеральную разборку, методично раскладывая вещи по пакетам, но через неделю на полках вновь царит беспорядок.

Я задумчиво поглядела на нижнее белье. Оно показалось мне странным. Молодая девушка вовсю кокетничает с парнем, явно намереваясь затащить его в постель. Можно было бы купить какие-нибудь эротичные штучки вроде тех, что валяются у Зайки в комоде, – малюсенькие кружевные черные трусики со шнурочком вместо задней части, открытые лифчики, боди, украшенные ленточками. Именно так оденется женщина, предполагая, что ей придется раздеваться перед мужчиной.

Я же обнаружила белье аккуратной старой девы либо дамы, давно и прочно находящейся замужем, – трикотажные плавочки без затей и самые простые бюстгалтеры.

Удрученная неудачей, я вышла в коридор. И что прикажете теперь делать? Из дома не выехать – «Вольво» приказано останавливать, хотя… Кажется, я знаю, как обмануть бдительных стражей дорог. Но сначала следует подготовиться. Быстрее ветра я взлетела на второй этаж и поскреблась в Ольгину спальню. Ответа не последовало. Я толкнула дверь и увидела невестку, зарывшуюся носом в подушку.

– Заболела?

– Мигрень, – простонала Ольга, – так болит, что тошнит и голова кружится…

«Вот здорово», – чуть было не вырвалось у меня. По счастью, радость удалось скрыть, и я с удвоенным участием принялась суетиться вокруг страдалицы: принесла воды, заставила проглотить две таблетки радедорма, задернула занавески и, распахнув нараспашку форточку, укрыла Зайку вторым одеялом.