Применение и использование боевого ручного стрелкового, служебного и гражданского огнестрельного оружия - Сергей Милюков

Следует отметить, что в соответствии со ст. 9 УК РСФСР, действовавшей на тот момент, преступление признавалось совершенным по неосторожности в виде небрежности, если лицо не предвидело возможности наступления общественно опасных последствий своего действия, “хотя должно было и могло их предвидеть”.

Аналогичная формулировка закреплена в действующем Уголовном кодексе. В соответствии с ч. 3 ст. 26 УК РФ «преступление признается совершенным по небрежности, если лицо не предвидело возможности наступления общественно опасных последствий своих действий (бездействия), хотя при необходимой внимательности и предусмотрительности должно было и могло предвидеть эти последствия».

По смыслу закона необходимо доказать, что лицо (1) «должно было» предвидеть и (2) «могло» предвидеть наступление общественно опасных последствий своего действия. При отсутствии одного из этих обязательных условий причинение вреда считается случайным (казусом) и не может быть признано виновным.

По мнению Суда, «правомерно применяя огнестрельное оружие в отношении Телегина и Соколова, Жданов должен был и мог предвидеть, что выстреленная им пуля может причинить повреждения случайному пассажиру метро, находящемуся в момент стрельбы на станции» (см. в Приложении к данной работе, с. 352).

В доказательство того, что Жданов «должен был» предвидеть наступление тяжких последствий, Суд ссылается на то, что «в соответствии с Законом о милиции от 19.04.91 г. и Законом об оружии от 20.05.93 г.» запрещается применять огнестрельное оружие при значительном скоплении людей, когда от этого могут пострадать посторонние лица. Судом же установлено, что конфликт, имевший место между Ждановым, Телегиным и Соколовым, происходил в общественном месте, на станции метро, в ограниченном пространстве, хотя и в ночное время– в 00 ч 15 мин., однако в период работы метро на платформе находились пассажиры, по показаниям свидетелей Кнышева – 15 человек, Родионовой– 20 человек, потерпевшего Смирнова – 30 человек». Хотя суд и не нашел оснований не доверять данным свидетелям, однако признал, что «ни один из свидетелей не был очевидцем конфликта от его начала и до его прекращения, никто из них не может показать, при каких обстоятельствах получил огнестрельное ранение Смирнов» (см. с. 351 Приложения). Поэтому данные о количестве пассажиров на станции метро, приведенные в приговоре, применительно к моменту производства 8-го выстрела можно рассматривать только как предположения, а следовательно, они не могут лечь в основу обвинительного приговора, поскольку в соответствии с ч. 2 ст. 309 УПК РСФСР «обвинительный приговор не может быть основан на предположениях».

Суд не принял во внимание также и то обстоятельство, что Закон «О милиции» запрещает применение оружия не просто «при значительном скоплении людей», а только тогда, «когда от этого могут пострадать посторонние лица», т. е. если посторонние лица находятся в направлении, в котором производятся выстрелы. Следовательно, пассажиры метро, находившиеся на участках станции, по которым стрельба не велась, не являлись препятствием для применения оружия.

О наличии пассажиров в направлении произведенного выстрела можно судить лишь по показаниям свидетеля Качкина, который указал, что «слева от Жданова в направлении произведенного выстрела было 5–6 пассажиров». Однако о каком выстреле в данном случае идет речь, а их было восемь, непонятно. Однако это обстоятельство не было подробно исследовано в ходе предварительного и судебного следствия и не нашло должного отражения в приговоре, хотя оно могло существенно повлиять на выводы Суда.

По словам самого Жданова, «конфликт между ними происходил в центре зала и никого из пассажиров поблизости не было». Таким образом, вывод Суда о том, что Жданов в сложившейся обстановке должен был предвидеть, что «выстреленная им пуля может причинить повреждения случайному пассажиру метро, находящемуся в момент стрельбы на станции», не подтверждается доказательствами, приведенными в приговоре, и не соответствует фактическим обстоятельствам дела.

Для наличия вины в форме небрежности необходимо установить также, что лицо не только должно, но и могло предвидеть наступление тяжких последствий. А возможность предвидения определяется как объективными обстоятельствами, так и субъективными факторами, которые судом должным образом не исследовались и не нашли полного отражения в приговоре.

Суд считает, что Жданов «пренебрег требованиями закона» (не указано, какого?) при применении оружия, хотя «имел реальную возможность предвидеть наступление вреда для потерпевшего», ссылаясь на заключение комплексной экспертизы, и, в частности, следующие аргументы: «Жданов, Телегин и Смирнов находились на одной линии в пространстве, расстояние от Жданова до Смирнова составляло 4 м 65 см, пуля своей траектории не меняла и, следовательно, Смирнов находился в поле зрения Жданова» (см. с. 353 Приложения).

Однако вывод о том, что в момент 8-го выстрела Смирнов находился «в поле зрения» Жданова, из указанных судом доводов прямо не вытекает и противоречит фактическим обстоятельствам дела.

Во-первых, из материалов комплексной судебно-медицинской экспертизы, а именно поскольку Жданов, Телегин и Смирнов находились на одной линии, то Смирнов был закрыт в этот момент от Жданова силуэтом Телегина.

Во-вторых, в момент производства 8-го выстрела Жданов отражал активное нападение на себя со стороны Телегина, опасное для его здоровья, а перед этим отражал нападение на Родичева, опасное для его жизни, и поэтому, разумеется, находился в стрессовом состоянии. Естественной реакцией защищающегося человека в таких условиях, по утверждению специалистов-психологов, является так называемое «туннельное видение», т. е. состояние, при котором поле зрения защищающегося сокращается до объекта опасности и, отражая опасность, он не воспринимает происходящее за пределами «туннеля».

В-третьих, как видно из показаний Смирнова, приведенных в приговоре, он «в указанное время, в ожидании электрички он прохаживался по платформе Московско-Петроградской линии недалеко от перехода и услышал два выстрела. Когда он обернулся на звук, то на расстоянии от себя, примерно, в 1,5 метрах он увидел двух дерущихся мужчин, которые держали друг друга за одежду на груди. Третий выстрел был в пол, так как он заметил искры от выстрела и понял, что стреляют, но оружия ни у кого не увидел, подумал, что надо куда-то спрятаться, но не успел, так как упал на пол, сознание не терял, но глаза открыть не мог» (см. с. 348 Приложения). Однако они противоречат заключению комплексной судебно-медицинской экспертизы, поскольку после ранения его обнаружили не на платформе Московско-Петроградской линии, которая отделяется от центрального зала станции колоннами, а прямо в центральном зале станции возле колонны на расстоянии, как установлено следственным экспериментом, 4 м 65 см от Жданова.

Кроме того, Смирнов длительное время находился на станции и, будучи в непосредственной близости от места происшествия не мог не слышать предшествовавшие крики и выстрелы, не мог не видеть самих участников конфликта. Вместе с тем свидетель Качкин показал, что «он обернулся на звук выстрела и увидел в центре зала Жданова и парня, который бил его ранее, он схватил Жданова за одежду и наносил ему удары. Ждановым производились выстрелы в пол, и в этот момент со стороны Московской линии к Жданову бросились еще двое, один схватил Жданова, а другой не успел добежать и он, Качкин, зафиксировал вспышку от выстрела на уровне лица» (см. с. 349 Приложения).

В рассматриваемой ситуации «другим» мог быть только Смирнов, поэтому, приняв во внимание эти показания Качкина, можно сделать вывод, что Смирнов быстро перемещался и внезапно появился в зоне выстрела, чего Жданов предвидеть не мог.

Кроме того, если пуля, нанесшая ранение Смирнову, по заключению экспертизы, предварительно нанесла ранение шеи и спины Телегину, который был, по мнению экспертов, в наклоненном положении, то, следовательно, в наклоненном положении был и Смирнов, которому ранение было причинено в лобную часть головы, а значит, Смирнов находился в движении, по направлению к Жданову, что соответствует показаниям Качкина, и не противоречит показаниям Смирнова и заключению комплексной судебно-медицинской экспертизы[402].

Таким образом, отражая нападение Телегина, Жданов не мог предвидеть внезапного появления пассажира Смирнова в направлении произведенного выстрела за фигурой Телегина.

Учитывая перечисленные обстоятельства, в ситуации, сложившейся в момент производства восьмого выстрела в Телегина, Жданов (учитывая также, что до этого он произвел уже семь выстрелов, не причинивших ранения окружающим), не только не должен был, но и не мог предвидеть, что этим выстрелом причинит ранение пассажиру метро Смирнову, а следовательно, причинение потерпевшему вреда является, по нашему мнению, случайным и не может быть признано виновным.