В исключительных обстоятельствах - Виктор Пронин

Тасиро молчал.

— Хорошо. Где ты был еще?

— По всем адресам, господин майор. В том числе из крупных — у Дун Шифу на набережной Умэ, у Гуан Муляна на улице Паньбэ, у Шавлакадзе на бульваре Вэй, у Ким Гао на улице Сюлинь, у Ализаде на набережной Вэнь...

— Что, везде пусто?

— Так точно, господин майор. Пусто по всем адресам, как у крупных ювелиров, так и у мелких.

— Что ты скажешь по этому поводу?

Тасиро одернул гимнастерку. За этим молчанием что-то скрывается.

— Тансу?

— Несколько причин, господин майор. Камни резко подорожали. Они боятся. Для покупки крупных партий нет эквивалента.

Цутаки подошел к нему вплотную, взглянул в глаза:

— Болтовня. Что ты считаешь эквивалентом? Баб? Жратву? Деликатесы? Наркотики? Что ты мне тут говоришь: «подорожали», «боятся», «нет эквивалента»? А имперская иена что — плохой эквивалент?

— Виноват, господин майор.

— Или ты решил темнить?

— Вы несправедливы ко мне, господин майор.

— Так вот, я спрашиваю тебя: что — иена плохой эквивалент? Или доллары?

— Если говорить правду, то нас кто-то обошел.

— Болван. Открыл истину. Да я это знаю без тебя. Все крупные бриллианты Дайрена, Чанчуня и Харбина давно кем-то скуплены. Кем? Ты не знаешь. А они скуплены умело, постепенно, продуманно. И не так, как делал ты, а на полном доверии. Но кем?

— Господин майор. Я знаю, как и вы, что часть бриллиантов скупил некий Яо из Харбина.

— «Яо из Харбина». Младенцу ясно, что это подставное лицо.

— Еще я слышал о господине My из Чанчуня и господине Сианге из Дайрена.

— «My», «Сианг». Кто это? Духи? Не знаешь? Хорошо, пусть это духи, но кто им передавал бриллианты? Как? Каким образом?

— Несколько ювелиров сказали, что бриллианты передавались этим людям в судках с деликатесами. Уносил их пожилой кореец.

— Слушай, Тансу, хватит этих баек. «Пожилой кореец»... ну и что? Как его зовут? Какие приметы? Куда он уносил эти деликатесы? Кому передавал? С кем был связан, наконец? Почему мы до сих пор не можем это выяснить?

Тасиро пожал плечами.

— Хорошо, Тансу, — примирительно сказал Цутаки, решив больше не распекать его, — ты честно выполнил свой долг, и я благодарю тебя. Как ты себя чувствуешь?

— Не понимаю, господин майор.

— Я хочу сказать — ты готов к работе?

— Опять не понимаю, господин майор. Извините.

— Ладно, Тансу, не валяй дурочку. Спрашиваю я тебя о твоем состоянии потому, что задание, которое я хочу тебе сейчас дать, очень серьезное.

— Слушаю.

— Перехвачен ночной телефонный разговор генерала Исидо с полковником Катаяма. Несколько странных вещей. Первое, будто бы у «Хокуман-отеля» сейчас стоит транспортный самолет. Второе, генерал Исидо приказал выслать для этого самолета двойную заправку горючего, приборы, рацию и сварщика с газовой горелкой. Третье, также по приказу генерала Исидо, в «Хокуман» откомандирован летчик резерва майор Тамура. Запомнил или повторять?

— Запомнил.

— Бери машину и отправляйся. Строжайшее указание: об этом не должен знать никто — ни здесь, ни там. Как змея, незаметно, чтобы никто тебя не видел, проберись к «Хокуману» и попытайся выяснить, что там за самолет. Не думаю, чтобы он взлетел раньше темноты. Но если ты почувствуешь, что это может случиться раньше, — срочно звони мне. Если же все так, как я думаю, жди меня на нашем обычном месте. Скорей всего, я буду во второй половине дня.

— Слушаюсь, господин майор.

Тасиро повернулся на каблуках и вышел. Цутаки подошел к окну. Солдаты закончили зарядку — угол двора был пуст. Из двери, ведущей во двор, никто не выходит, значит, Тасиро решил что-то захватить и поднялся сейчас к себе наверх. Так и есть — Тасиро вышел, держа в руках большой армейский мешок. Значит, к его словам и к заданию он отнесся более чем серьезно; впрочем, иначе ведь и не могло быть. Вот Тансу Тасиро подошел к машине, аккуратно положил мешок на заднее сиденье, взявшись за бортик, легким прыжком перекинул тело. Включил мотор, подъехал к воротам, что-то сказал сквозь зубы капралу, уже торопливо возившемуся у створок. Как только ворота приоткрылись, вездеход, чуть не задев их бортиком, выехал. Вскоре шум мотора затих.

Да, подумал Цутаки, с бриллиантами его кто-то обошел. Но кто?.. Однако, что бы там ни было, он должен не полениться и еще раз объехать сейчас все адреса, по которым только что побывал Тасиро. А потом уже заняться Исидо.

 

Дверь самолета осторожно открылась и Гарамов увидел присевшего на корточки штурмана. Тот удивленно разглядывал его. Ясно, его озадачил маскарад. Гарамов протянул сверток:

— Что с вами? Вы как будто фрака никогда не видели, капитан?

Штурман взял сверток.

— Да нет, видел. Это что — гостиница, что ли?

— Спустите трап. А то фрак порву. Или испачкаю.

Штурман спустил трап. Гарамов ухватился за край и рывком поднялся в самолет. Штурман разглядывал сверток.

— Что здесь? Поесть принесли?

— Дайте сюда.

В свертке кроме платья и туфель для Вики поместились также гимнастерка Гарамова, сапоги и галифе.

— Подвенечный наряд. Устраивает? — Он взял сверток.

— Ничего, — осторожно сказал стоящий за штурманом радист. — Меня бы устроило.

Гарамов увидел Вику, склонившуюся над носилками, на секунду поймал в ее глазах удивление, понял, что это касается фрака, и показал рукой; мол, как я — ничего? Ему почудилась какая-то смешинка в ее глазах. Арутюнов, второй пилот и бортмеханик подошли ближе.

— Нам надо поговорить, товарищи, — обратился ко всем Гарамов.

Вика сделала вид, что ей срочно нужно дать попить кому-то из раненых. Махнула рукой — не мешайте. Но Гарамов позвал и ее.

— Товарищ медсестра. Вас это тоже касается.

Вика вздохнула.

— Идите, идите сюда, товарищ медсестра. Не нужно вздыхать.

Гарамов подождал, пока сядут все, и сел сам.

— Товарищи. Мы с вами приземлились на японской территории. Это Ляодун, побережье моря, между Дальним и Порт-Артуром.

За его спиной возникла и тут же угасла перебранка штурмана и второго пилота: «Я говорил? Разве я не говорил?» — «Ради бога, товарищ капитан».

— Товарищи офицеры, у нас серьезное положение — мы на территории противника.

— Здание-то это, что оно из себя представляет? — спросил бортмеханик.

— Это своего рода отель, место отдыха высших чинов армии и контрразведки.

Пока все молча обдумывали эту новость, Гарамов повернулся к Арутюнову и Вике:

— Что с ранеными?

— Ничего. — Арутюнов прищурился: — Если не считать, что всем нужно срочно сделать перевязки.

— Осиное гнездо, — тихо сказал радист.

— Они продержатся еще несколько часов? — спросил Гарамов.

— Что значит «несколько часов»? — Арутюнов явно рассчитывал на свои силы.