Рейтинговые книги
Читем онлайн Эстонские повести - Эрни Крустен

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 51 52 53 54 55 56 57 58 59 ... 92

— Ты ведь сказал ей яснее ясного, что отдохнешь, поговоришь малость и придешь чин чинарем домой, чего ей еще было надо?

Возможно, Хельдур переводил бы дух еще некоторое время, но слова Рауля подлили масла в огонь, Хельдура охватил справедливый гнев, и накопившаяся злость вновь закипела в нем.

— Точнехонько так и было! Я дал свое слово, слово мужчины, дескать, чуток передохну, потом заведу трактор и прикачу прямиком домой. А она… — В голосе Хельдура зазвучали такие низкие басовые ноты, что если у Ханнеса и оставалась еще хоть капля сомнения, о ком идет речь, то теперь и она рассеялась. — …а она мне: «Ты что, запамятовал, нынче проходит месячник безопасного движения, по дорогам инспектора шныряют, а ты и сейчас уже набрался! Что ж после-то будет!»

— И разве я не сказал ей, — снова вмешался Рауль, — что после не будет ничего особенного, что мы уже все, что у нас было, выпили, посидим да поговорим немного просто так…

Но Хельдур все так же не слушал Рауля.

— А что она мне говорит? «Добро, мне тоже передохнуть надо, так и я посижу».

— И впрямь села! — снова подтвердил Рауль.

— Да, села! Но — как? Уселась в углу возле печки, уселась, словно палку от метлы проглотила, ни тебе словечка, ни полсловечка. Я ее знаю, она бы так и до утра просидела. Что это за отдых — глядеть на свою озлившуюся жену! Похуже любой работы!

— Увольняйся-ка ты лучше да переходи к нам, стал бы вместе с нами рыбу ловить, — предложил Таави. — Сядем в лодку да уйдем на озеро, туда следом за тобой никакая жена не заявится.

Хельдур ничего не ответил, мысленно он все еще был во вчерашнем дне. А может, он не счел предложение Таави достойным ответа. В глубине своего честного и верного сердца он знал, что никуда не перейдет, знал, что прирос к своему трактору, точно так же, как Таави и Антс — к своей лодке, к своим мережам, к своему озеру. А разговор разговором, просто-напросто ты зол и должен свою злость выговорить; и ты проклинаешь на чем свет стоит свой трактор за то, что он не заводится, проклинаешь на чем свет стоит свою жену за то, что не разрешает тебе посидеть с приятелями, начальство за то, что не дает тебе выходного, и, наконец, самого себя, за то, что ты такой рохля… Да что там говорить, проклинаешь даже своих предков вплоть до Адама, — ведь он тоже был таким же рохлей, позволил Еве обвести себя вокруг пальца… А утром следующего дня снова залезешь в кабину трактора, заведешь мотор, поедешь на работу. А еще на следующий день то ли из-за угрызений совести, то ли подлизываясь, пойдешь вместе с женой на ферму, где она работает, поможешь выгребать навоз, поможешь поднимать бидоны, поможешь закладывать в кормушки солому и сено.

Все это Хельдуру было очень хорошо известно заранее, да как ему было и не знать, ведь такое случалось не единожды. Разве что сегодня было сегодня, а не завтра, и сегодня у него на сердце накипело и надо было выговориться.

Оттого-то он с таким удивлением и посмотрел на Ханнеса, когда тот сказал:

— Никак не возьму в толк, на что, собственно, ты сердишься. Ну хорошо, пришла за тобой, увела тебя от стакана с водкой домой. И правильно поступила или, как пишут в газетах, вовремя подоспела.

Хельдуру следовало предвидеть, что Ханнес вступится за Эне, как делал это и прежде, и все же это заступничество было до того неожиданным, что Хельдур в первый момент не нашелся что сказать, кроме:

— Да-а, тебе хорошо говорить, у тебя жены нет. А если бы ты знал, что еще она мне дома наговорила! Я, дескать, жеребец. А что еще она насчет жеребца выложила!..

Ханнес вообще-то был не очень скор на догадку, но тут он вдруг смекнул, что — если прибегнуть к судейскому языку — защита ненароком проболталась.

— Постой, постой, у вас там, похоже, и девки были или нет? — спросил Ханнес.

— Ну, были, — признался Хельдур. — А что с того, мы же не в кровати с ними лежали.

Разумеется, Антс, как можно было предвидеть, поспешил Хельдуру на выручку.

— Все как одна девки свои в доску, да и Сирье, нешто она чужая?

— Какая Сирье? — переспросил Ханнес. — Пикканусе, что ли?

Хельдур молчал, за него ответил Антс:

— Да, Сирье Пикканусе… Тоже пришла подряжать нас, чтоб мы ей огород вспахали. Хельдур просто так, заради шутки, подхватил ее да и усадил себе на колено, откуда ему было знать, что Сирье так там присидится, уж и слезать не захочет…

— Стало быть, когда пришла Эне, Сирье все еще сидела у Хельдура на коленях, так? — продолжал расследование Ханнес.

Хельдур уже взял нить разговора в свои руки:

— Ну, на коленях, и что с того?! Мне от этого не было ни холодно, ни жарко… Я этому сидению Сирье Пикканусе на моих коленях даже не придал никакого значения. А она: жеребец да жеребец!

Ханнес от души расхохотался.

— Ты не придал, а Эне придала. Женщины в таких вопросах очень чувствительны. И чего ты из-за этого расшумелся! Ну и ответил бы ей: дескать, ты мерина себе в мужья хочешь, что ли? Эне расхохоталась бы, тут и ссоре конец. Даже если бы она и не засмеялась, так все равно замолчала бы, уж это точно.

— Как же, заставишь ее замолчать, — возразил Хельдур. — А ты мог свою жену утихомирить, когда ей поговорить да поругаться приспичивало?

Это был жестокий ответный удар.

Они, все присутствовавшие здесь, знали, и знали от самого Ханнеса, что он был холостяком вовсе не из принципа, он дважды пытался основать семью, дважды был женатым человеком; в первый раз это кончилось трагически (жена умерла при родах, унеся с собою в могилу и ребенка), вторая жена Ханнеса во время его длительного морского рейса перебежала под крылышко более оседлого мужчины. Они знали — все из того же первоисточника — даже такую интимную подробность: вторая жена согласна была делить себя между двумя мужчинами, это было вовсе не так тяжело, как может показаться со стороны, ведь он, Ханнес, проводил большую часть времени вдали от дома; так что именно Ханнес сказал последнее и решающее слово: «Если тебе с ним лучше, так и живи у него». Жена от слов мужа немножко погрустнела и наконец ответила: «У меня и к тебе тоже душа лежит… Если бы ты бросил море, так я бы у тебя осталась…» Они, дьяволы, знали даже и то, что ответил ей Ханнес: «Нет, море я не брошу, так что иди себе к другому…» И как глаза жены увлажнились, но довольно быстро высохли, как только Ханнес сказал, что брать он ничего не собирается, пусть все — и мебель, и машина, и телевизор, и квартира — остается жене…

Да, они, дьяволы, знали о Ханнесе слишком много, потому-то они и были уверены, что теперь Ханнес ни за что на свете не возьмет под свою опеку ни одну женщину, не станет женским адвокатом.

— У меня не было такой надобности — заставлять свою жену молчать, — сдержанно отпарировал Ханнес.

— Чего ж ты с нею разошелся? — спросил, нет, удивился Хельдур.

— Может, оттого и разошелся, что мы никогда не ссорились. Может, оттого и разошелся, что не увел ее, когда она сидела на коленях у чужого мужчины, а она в свой черед не увела меня, когда я чужую на своих коленях держал.

Ханнес, конечно, знал, как все случилось на самом деле, но что ему оставалось, если Хельдур, его сосед Хельдур, которому принадлежала Эне, загнал его в угол. Это была дуэль — словесная, без оружия, но все же настоящая дуэль.

Хельдур тоже, видимо, понял это, он собрал в кулак всю свою выдержку и находчивость, использовал в неожиданный момент.

— Ну что ж, ежели тебе нужна жена, которая умеет хорошо браниться, так возьми себе Эне. Я, видишь ли, наоборот, не уважаю такую, кто ругается…

— Вот как, а на суде ты то же самое скажешь? — спросил Ханнес.

— На каком суде?

— Ну, если развод захочешь получить…

Так — теперь уже Хельдур был загнан в угол, посмотрим, как он вывернется! Белки его глаз были налиты кровью, но вовсе не от злости и не от азарта борьбы: просто он две недели подряд развозил на поля бочки с аммиаком. И хоть правила по технике безопасности он и соблюдал, испарения аммиака все равно были во вред его здоровью, — далеко не каждый смог бы работать с этим устройством; он, Хельдур, мог, но глаза…

— Ах на суде… Ах при разводе… Ну, скажу — не сошлись характерами. Ежели и что другое не сходится, все равно все всегда говорят, что характеры. А ты что сказал или придумал что-нибудь поумнее?

— Я сказал — из-за того, что нет ребенка, — ответил Ханнес и при этом как-то по-доброму жалостливо посмотрел в воспаленные глаза Хельдура. Словно бы догадался, словно бы знал, что теперь он нанес противнику последний, смертельный удар, что теперь противник будет повержен… Ханнес выиграл поединок, однако в его взгляде не было и намека на торжество или удовлетворение победой, лишь сочувствие.

— Куда этот чертов Педра провалился? — произнес Таави, ни к кому конкретно не обращаясь.

— Я ж говорил, не посылайте Педру, ему Мелаани раньше чем в четыре не отпустит, по новым правилам, — отозвался Антс.

1 ... 51 52 53 54 55 56 57 58 59 ... 92
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Эстонские повести - Эрни Крустен бесплатно.

Оставить комментарий