Зумана - Е. Кочешкова

Но нет… ветер пронесся мимо, пыль опала, а сэр Дорвел с глубоким вздохом промолвил:

— Ваша правда. Мы не вольны противиться тому, кто говорит именем короля. Такой поступок будет верхом бесчестия. И даже если об этом не узнает никто, кроме стоящих здесь… какие из нас после этого стражи короны?.. Я… — он сокрушенно качнул головой, — я искренне надеюсь, вы не ошибаетесь, господин Патрик. Дай-то боги, чтобы было именно так…

Кайза вернулся, как и обещал — к ночи следующего дня. Усталый, пыльный и сердитый. Спрыгнул с коня, снял с него седло и, не замечая никого вокруг, ушел в свой тэн. Только на миг остановился у порога и бросил сэру Дорвелу, который взволнованно ждал хоть слова:

— Что обещал — сделал. Теперь ваш черед. Утром чтоб я вас тут не видел.

Шут направился следом, надеясь все-таки узнать, как оно там, на берегу. Но шаман с порога замахал на него руками:

— После, после расскажу! Давай-ка, лучше, сходи за водой. Котелок — вон стоит. Да не спеши особо… мне тут с твоей принцессой перемолвиться надо.

Шут кивнул, подхватил закопченную посудину и двинулся в ту сторону, откуда еле слышно доносилось журчание. Он шел, раздвигая высокие травы, и смотрел на звезды, что уже успели густо усеять темно-синее небо. Запах земли и сухих стеблей наполнял воздух. В шелесте ветра и перезвоне ручейковых струй звездная ночь опускалась на степь. Заслушавшись этой музыки сумерек, Шут неожиданно понял, что потаенная боль отступила, спряталась куда-то подальше, освободив место для простых человеческих радостей. Он глубоко вдохнул и вдруг, не сдержав внезапно накатившего мальчишечьего восторга, побежал по степи, раскинув руки, запрокинув голову.

— Э-ге-гей! — Шут взмахнул котелком, подбросив его высоко в небо, и с легкостью поймал, а потом травы расступились, и он выскочил к ручью. Шут опустился на колени и прикоснулся губами к воде. Она показалась ему удивительно сладкой, хотя от торопливого глотка зубы свело холодом, а щеки мгновенно заледенели.

— Ух! — пробормотал он, отирая мокрое лицо, — Хорошо!

Шут неспеша набрал воды, а потом еще какое-то время сидел у ручья, позволяя чистому перезвону омыть усталый ум, прогнать все мысли.

Когда он вернулся и нырнул в теплое нутро Кайзиного шатра, то с удивлением увидел, что Элея смеется. Хозяин жилища, видно, только окончил рассказывать какую-то забавную историю.

— Где тебя бесы носили, — спросил он Шута, — Давай сюда, — шаман забрал у него котелок и подмигнул. — Как ты насчет ужина, а Зумана?

— Совсем не прочь, — улыбнулся Шут.

23

Утро выдалось особенным.

Проснувшись, Шут не испытал привычной тоски при мысли о новом дне. И это было так странно и неожиданно, что какое-то время он просто слушал свои ощущения, не спеша открывать глаза и покидать нагретую постель. Одеяло, в которое Шут закутался с головой, было грубым и немного колким, но зато и теплым на удивление. Уткнувшись носом в колечки шерсти, он невольно вспомнил Нар и ее чудесный подарок…

"У них с Кайзой много общего, — подумал Шут, — но все же они разные… Нар всегда пыталась доказать всем, какая она сильная, а Кайзе это как будто и не нужно"

Сила шамана была совсем иная — спокойная, твердая, словно в мускулах дикого хищника, который, даже сидя неподвижно, остается грозным зверем.

Шут с удовольствием потянулся и в следующий миг почувствовал крепкий веселый тычок под ребра:

— А, Зумана! Да ты не спишь! — Шут распахнул глаза и уставился на Кайзу, который давно проснулся и сидел рядом, как обычно скрестив ноги, и хитро усмехаясь. Он наконец смыл с лица темные узоры, которые носил все эти дни, и впрямь оказавшись совсем молодым. Шут с интересом разглядывал не особенно красивые, но такие выразительные черты его лица.

Такие… родные?

"Как будто мы знаем друг друга уже много лет!" — удивленно подумал он и, скатившись на пол, ловко распрямился. Было раннее утро, Элея наверняка еще спала… Зябко поводя плечами, он натянул куртку и заглянул в пустой котелок:

— Кушать хочется… — Шут задумчиво покрутил посудину и перевел взгляд на шамана. — Кайза… а что же дальше? Ты так ничего и не объяснишь нам?

— А ты сам-то еще не догадался? — шаман продолжал весело щурить лукавые глаза.

Шут поколебался немного, ибо ответ у него был только один, но он очень боялся ошибиться.

— Ты… ты, наверное, будешь учить меня. Да?

— Ну вот, — довольно хмыкнул Кайза, — а то я уж засомневался, что ты умен… Впрочем, нет, не учить… просто помогу тебе лучше узнать себя. Этого достаточно. Истинное знание скрыто только в нас самих. А я вижу в тебе большую Силу и удивительную для твоих лет неспособность ею пользоваться.

— Ну да, — улыбнулся Шут чуть виновато, — я знаю, маг из меня… словом, не очень… А Сила так нужна мне сейчас… — он понимал, что следует все рассказать Кайзе, но совершенно не представлял как. Поэтому лишь качнул головой и вздохнул.

— Не печалься, Зумана, — шаман ободряюще похлопал его по плечу, — может великим магом ты и не станешь, но и беспомощность твоя не продлится долго.

— Кайза… ты как будто знал, что я приду… — вспомнил Шут их первый разговор.

— Конечно знал, — Кайза посмотрел на него так, словно это было очевидно. — Знал всегда. Мой дед до меня был шаманом этого становища, он научил меня всему, он же дал мне посвящение. Вот тогда я и увидел нашу с тобой встречу. Правда, я все-таки думал, ты будешь немного… — Кайза прищурил свой темный глаз, подыскивая нужное слово, — немного более воином.

Шут вздохнул.

— Да уж, наверное ты сильно разочаровался… А все-таки это очень странно… И Ваэлья, моя наставница с Белых Островов говорила то же самое… — Шут удрученно смотрел на шамана. — Она тоже видела меня в своих вещих снах прежде, чем мы встретились наяву. Но я не понимаю, Кайза! Почему? Что ли все маги так узнают друг о друге? Или это во мне есть какая-то особенность?

— Твое предназначение, Зумана.

— Предназначение? — у Шута странно екнуло внутри. — О чем ты? Какое предназначение?

— Я не знаю, — ответил Кайза. — Мне ведомо лишь то, что оно есть. И это очень сильное предназначение. Из тех, которые меняют многие судьбы.

— Н-но… но…Я же всего-навсего паяц из бродячего балагана!

— Ну да… я ведь тебе сказал, что тоже ждал воина… Но на самом деле это лишь привычка думать одинаково. Ведь никто не обещал, будто предназначенный маг непременно обязан быть таким, как эти ваши рыцари. Возможно, твое предназначение таково, что воплотить его под силу только маленькому придворному шуту, беззубому, как лягушка, — Кайза подмигнул ему, но сам Шут лишь плечами пожал — он все равно не в силах был представить, что какие-то там предназначения и пророчества могут иметь к нему отношение. Применимо к себе думать о великих деяниях никак не получалось. Ну не находил он в себе героизма ни на пол пальца, знал это прекрасно и даже не особенно расстраивался на этот счет.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});