Тамо далеко (1941) (СИ) - Соболев Николай Д. Н. Замполит

—…не знаю, как быстро вы получите мое письмо, поэтому загодя поздравляю с Рождеством и желаю счастливого нового года. Благослави вас Бог, Володя.

— Совсем вырос, — опять вздохнула Сабурова, — раньше такие милые письма писал, а сейчас будто отчет какой…

— Мама, — накрыл ее руку своей Сергей, — он жив, у него все хорошо, разве этого мало по нынешним временам?

А полковник задумался — а почему Владимир не послал письмо обычной почтой?

* * *

От иллюзий, что мы продолжим штурмовать города, нас быстро вылечили немцы. Пока мы брали Плевлю, фрицы планомерно уничтожали Ужицкую республику. Попытка остановить регулярную армию партизанскими заслонами привела только к большим жертвам, Рабочий батальон Ужицкого отряда потерял половину состава, несмотря на отрытые траншеи и противотанковые заграждения.

Товарищ Тито написал статью, в которой мудро указал, что тактика удержания крупных районов и фронтальных столкновений является несвоевременной. Верховный штаб после сдачи Ужице эвакуировался в Восточную Боснию, туда же и в Санджак отходили потрепанные отряды. Туда же, в Устибар и Рудо, отошли и мы с черногорцами, там же в середине декабря полуаморфную массу партизан переформировали в батальоны и бригады.

Занимался этим новый начальник Верховного штаба, так теперь называлась должность Арсо. Один из немногих среди партизан кадровых офицеров с хорошим образованием, он прислал подробный и выверенный отчет о взятии Плевли, что и стало поводом для его назначения.

А мы стали бойцами 1-й пролетарской Черногорской народной освободительной ударной бригады. Имени товарища Августа Бебеля, ага. И уже успели вломить немцам на дороге от Княгини до Устибара. Ну а что — две тысячи человек, шесть батальонов и наша отдельная рота. Правда, у нас положение особое, на снабжении мы в бригаде, а подчиняемся напрямую Верховному штабу. А на двух стульях сидеть, как известно, может и седалища не хватить. Но пока… пока мы отринули проблемы, отмечали Рождество и окончательно сколачивали подразделение, приняв вместо выбывших новых бойцов, по большей части из молодых бомбашей.

Бранко раздувал огонь в очаге большого сельского дома недалеко от Рудо, где разместилась часть роты, размахивал дубовой веткой и приговаривал:

— Да будет в доме столько денег, счастья и здоровья, сколько жара в этой печи! Пусть у хозяев будут вдвое больше овец, чем углей! Пусть год будет урожайным и счастливым!

Хозяйка с приличествующими словами поставила на стол рождественское жаркое и калачи, и Небош, глаз-алмаз, разделил трапезу на всех в доме. Досталось понемногу, но тут, как на Олимпиаде, главное участие. А уж как мы задрыхли после еды, да в тепле…

Наутро выглянуло солнце, играло в прятки за быстрыми тучами, а на площади у општины строилась рота. Ударный взвод Бранко, пулеметчики Глиши, гранатометчики, подрывники, снайперы во главе с Небошем и Марко, санитарное отделение… Скользнул глазом по Живке и Альбине, втянул ноздрями холодный стылый воздух — пахло… снегом, наверное. Зимой.

Бог весть, какая она будет, но немцы уже получили под Москвой и Ростовом, в войну вступила Америка, о чем вещали все станции союзников, громко говорили в отрядах и шептались в оккупированных городах и селах. Ничего, мы еще вломим фашикам, вон какие у меня бойцы, орлы! Прошли через бои, потери и кровь, победители Плевли, глаза блестят — такие врагу голову мимо резьбы влегкую открутят.

— Эй, тараканы беременные, подтянись! — привычным жестом я загнал складки под ремень за спину.

В строю хохотнули, грюкнуло железо, ряды выровнялись.

— Рота, равняйсь! Смирно! Напра-во! Шагом марш! Песню запе-вай!

По шумама и горама

Наше земле поносне

Иду чете партизана,

Славу борбе проносе!

Конец первой книги

Историческая справка №5

С декабря 1941 года, после успешного наступления немцев на Ужицкую республику и поражения партизан в Сербии и Черногории, начались традиционные в таких случаях поиски виноватых. Неудачный и с большими потерями штурм Плевли, после которого почти все уцелевшие бойцы Черногорско-Санджакского отряда попросту разошлись по домам, эти настроения резко усилил.

Возникла так называемая «лиева скретанья» — левый уклон, волна красного террора, поднятая в конце 1941 и в начале 1942 года ультрарадикальными элементами в Компартии Югославии и партизанских отрядах, Виновниками поражений были объявлены разорвавшие соглашение и вставшие на путь войны с партизанами четники, поддерживающие их крестьяне, коллаборационисты и традиционные для коммунистов противники — кулаки, священники и мелкая буржуазия.

По Черногории, Герцеговине и Сербии, отчасти по Хорватии и Словении, прокатилась череда массовых убийств, сожжения деревень и конфискации имущества как месть «коллаборационистам» и «классово враждебным элементам».

В письме от 14 февраля 1942 года Тито приказал штабу черногорско-санджакского партизанского отряда расстрелять «всех, кто поддерживал четников и симпатизировал им», повторив свой ранний призыв «энергично и беспощадно избавиться от рыхлых и колеблющихся элементов». Также в письме предписывалось немедленно разоружить и расстрелять всех, «кого можно заподозрить в том, что завтра он станет нашим врагом». Тито также приказал конфисковать все имущество «сбежавших четников, а также всей пятой колонны и врагов борьбы народа за свободу».

Убийства осуществлялись как с применением огнестрельного, так и холодного оружия. В Пасе Гробле недалеко от Колашина, самом известном месте ликвидаций в Черногории, было убито около двухсот сорока человек, включая двух священников, судей, чиновников и простых тружеников.

Жертв также сбрасывали в карстовые провалы, среди которых известны карьеры в деревне Гриже возле Берана, Которский возле Никшича, Шахотичка у Биело-Поля, карьер Шавничка и карьер Риеки Црноевича.

В Црмнице коммунисты разграбили почти все монастыри, а в некоторых даже разожгли костры. Так, в церкви Святой Петки в Подгоре был полностью разрушен иконостас с иконами и облачениями.

Результат эти действия принесли прямо противоположный желаемому — напуганные размахом бессмысленной жестокости крестьяне, даже не кулаки и не сторонниками правительства Недича, массово присоединились к четникам. Это стало одной из важнейших причин поражения партизан в Черногории и Герцеговине в начальный период войны.

Позже Компартия Югославии осудила подобные действия и наказала нескольких полевых командиров.

ПЕРСОНАЛИИ

Иво (Иво Лола, он же Иван Рибар), 1916–1943

Сын известного хорватского и югославского политика доктора Ивана Рибара. Учился в Белграде, Париже и Женеве. С 1935 года — член Компартии Югославии.

Член Главного штаба с момента формирования, руководил акциями скоецев (комсомольцев). В качестве личного эмиссара Тито несколько раз выезжал на оккупированные территории для организации партизанских отрядов и подполья в Хорватии, Словении, Сербии и Македонии.

Создатель и главный редактор газеты «Борьба молодежи». Главный организатор Первого съезда антифашистской молодежи в 1942 году и Объединенного союза антифашистской молодежи Югославии.

Погиб при немецкой бомбардировке партизанского аэродрома.

Лека (Лека Марко, он же Александр Ранкович), 1909–1983

Из крестьян, член КПЮ с 1928 года, отслужил в армии, сидел в тюрьме, работал в подполье.

В конце июля 1941 года попал в руки гестапо, но сумел бежать из тюремной больницы.

Член Верховного штаба НОАЮ, генерал-полковник, с 1944 года — глава Отделения по защите народа (органов госбезопасности).

Впоследствии министр внутренних дел, руководитель репрессий («клика Тито-Ранковича» — это как раз о нем), вице-президент Югославии. От власти отстранен после скандала с прослушиванием Тито в 1966 году.