Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Если вы не знаете его настоящее имя, то вы, видимо, не можете предоставить мне и фото его мамы, папы, бабушки и дедушки, верно?
— К сожалению, не можем.
— Обычно мы ими пользуемся, когда идет поиск пропавшего много лет назад ребенка. Если мы хотим узнать, как он выглядит сейчас, а фотография снята, скажем, семь лет назад, мы принимаем во внимание черты его родителей: обычно чем он старше, тем больше становится на них похож. А без таких данных мы не сможем сказать, какой он сейчас, ваш объект: худой или толстый, волосатый или лысый.
— Может быть, это была не такая удачная мысль… — начала Делорм.
— Нет-нет, я могу вам помочь. Видите ли, человек вечно борется с силой тяжести. Кожа обвисает, хрящи растягиваются, нос скрючивается. Это было большое упущение со стороны конструкторов. Когда у нас нет данных о родственниках, мы предоставляем несколько вариантов — с учетом тех параметров, о которых я сказала, осовременивая прическу и тому подобное. Что вы можете мне сказать об образе жизни вашего приятеля? Он пьёт? Курит? Упражняется с тяжестями? Помешан на здоровье? Все это влияет на процесс старения.
— Чувствую себя идиотом, — признался Кардинал. — Я никого об этом не спрашивал. Мы просто вдруг решили к вам обратиться.
— Ничего страшного. Я лицо гражданское, но я понимаю, что вы, полицейские, не нарочно осложняете мне работу, даже когда это действительно происходит.
— Какова вероятность, что какая-то из ваших моделей окажется близка к реальности? — поинтересовалась Делорм.
— Если он растолстел и облысел, то фоторобот, на котором он толстый и лысый, будет на него похож. Причем очень похож. Разумеется, в суде это не будет считаться доказательством без отпечатков пальцев, или ДНК, или еще чего-нибудь в этом роде. Но главное — пропорции лица не меняются с годами. Вот почему, если вы не виделись с человеком тридцать или сорок лет, вам достаточно подойти к нему поближе, посмотреть ему в глаза, услышать его голос — и вот вы его уже узнали.
— Наверное, вы сможете дать нам все эти варианты только через несколько дней, — предположил Кардинал.
— Вы их получите к завтрашнему дню.
— Правда? Да, Масгрейв говорил, что вы настоящий специалист.
— Сержант Масгрейв из Конной полиции! Обожаю его! Он из тех, кто был рожден для того, чтобы носить мундир и полицейскую шляпу.
— Люди стареют по-разному, она права, — сказала Делорм, когда они вернулись к столу дежурного. — Хотела бы я так же выглядеть в ее возрасте.
— Продолжай питаться своей poutine, — посоветовал Кардинал.
— Видел у нее в комнате грамоту?
— Да. В прошлом году на нью-йоркском марафоне Мириам Стэд вошла в первую двадцатку среди бегунов старшего возраста.
Обменявшись тысячей телефонных звонков с Джерри Коммандой из ПДПО («Черт, да побудь ты в Торонто, Кардинал. У нас весь город обледенел, я не шучу»), Кардиналу и Делорм все-таки удалось сесть в вертолет Полицейского департамента провинции Онтарио.
Одно дело — услышать о гололедице и обледенении, другое дело — увидеть все это воочию. Пилот сказал им, что в Алгонкин-Бей сейчас «довольно паршиво», но о погоде в этом городе все всегда так отзываются. «Уже два-три часа нет дождя, так что все будет отлично. Хотя для самолетов взлетная полоса сейчас не годится», — сообщил он им. Шум винтов сделал невозможным дальнейшие разговоры, к тому же было слишком темно, чтобы разглядеть что-либо сверху.
Когда они пролетали над Брейсбриджем, Делорм ткнула вниз затянутым в перчатку пальцем:
— Ни одной машины!
Так оно и было. Шоссе бледно-серой лентой тянулось между холмов, совершенно пустое, словно какая-то дорога призраков.
Несмотря на это, вертолет летел так плавно, что они не понимали, почему отменили регулярные рейсы. Впрочем, все выяснилось после посадки. Пилот вылез первым, поскользнулся и упал ничком: летное поле напоминало каток. Кроме двух охранников и одинокого механика, в аэропорту, казалось, не было ни души.
— Как странно, — заметила Делорм. — Мне часто снятся такие сны.
Жена пилота ожидала его, сидя в машине на стоянке, мотор работал на холостом ходу. Кардинал и Делорм отвергли предложение подвезти их — и, как выяснилось, поступили опрометчиво. Автомобиль, который Делорм оставила в аэропорту, теперь превратился в ледяное изваяние. Чтобы открыть дверцы, они с полчаса орудовали молотками, которые им удалось выпросить у механика.
Это была изматывающая работа. Кардинал не раз в изнеможении падал на колени, и его желание очутиться дома, в тепле, усиливалось с каждой минутой. Делорм, неизвестно почему нечувствительная к коварной силе тяжести, каким-то образом умудрялась работать не падая, однако с ее уст иногда срывались ругательства — это были первые французские слова, которые Кардинал выучил в жизни: во дворе, а не в классе.
Дорога в город тоже отличалась коварством, хоть и была щедро посыпана солью. На обочинах и в кюветах под всевозможными углами громоздились брошенные автомобили. Пешеходов не было. Кроме них, в город ехал один-единственный автомобиль, красный минивэн, двигавшийся прямо перед ними и несколько раз чуть не слетавший с дороги.
Была половина десятого, когда Делорм свернула на Мадонна-роуд. Меньше чем через сто метров ей пришлось затормозить: поперек дороги лежал громадный обледенелый сук, отломившийся от замерзшего тополя. Кардинал хорошо знал это дерево. Летом, после сильного дождя, эта ветвь провисала ниже остальных, и ближе к августу она начинала задевать крышу его машины, когда он проезжал мимо. Неудивительно, что сук переломился: его покрывал слой льда толщиной не меньше сантиметра. Когда Кардинал оттаскивал сук в сторону, лед похрустывал, как тысяча маленьких косточек.
— Слушай, — сказал он, снова забравшись в машину. — То, что я тебе говорил… насчет прошлой ночи…
Делорм, нахмурившись, смотрела на дорогу. Ее лицо в полосе лунного света казалось бледным.
— Не переживай.
— Извини, что я тебе это сказал. Я крепко спал, спросонья плохо соображал. Это было непрофессионально. Не хочу, чтобы это нам мешало в работе.
— Не помешает. По крайней мере, с моей стороны. — Делорм стала очень медленно сбавлять скорость, чтобы затормозить. — Не стану забираться на твою подъездную аллею в такой гололед.
— Значит, мы договорились? Все в порядке?
— В полном порядке.
Кардинал думал, что она скажет еще что-нибудь, но она смотрела прямо перед собой, ожидая, когда он выйдет из машины.
— Тогда до завтра, — произнес он.
— До завтра.
Кэтрин посыпала аллею солью, но все равно трудно было подниматься по дороге и при этом не падать. Перед домом ему пришлось ухватиться за перила задней лестницы.
— Кэтрин! — позвал он жену, оказавшись на кухне.
Она вошла и обняла его.
— Боюсь, у нас здесь сейчас многовато народу. Приехали Тесс и Эбби. У них в Феррисе отключилось электричество, и я пригласила Салли с дочками к нам.
— Они у нас ночуют?
— У них нет отопления. Слава богу, у нас дровяная печка. Полгорода сидит без тепла.
— Привет, Джон. — Салли Вестленд, коренастая блондинка в свитере из оленьей шерсти, помахала ему из гостиной. — Извините, что свалились как снег на голову.
— Ничего-ничего. Мы вам только рады, Салли. Оставайтесь сколько захотите. Сколько у вас уже нет света?
— С прошлой ночи. Починят — и через полчаса опять отключается. И так много раз.
— Это только в Феррисе? Я видел, что на Эйрпорт-роуд свет есть.
Снаружи раздался чудовищной силы взрыв.
— Это еще что?! — вскрикнула Салли.
— Ветка, — успокоила ее Кэтрин. — Это сучья ломаются и падают с таким звуком. Спать под эти звуки бывает непросто.
— Каждый раз душа в пятки уходит, — пожаловалась Салли.
Кардинал отвел Кэтрин в сторону:
— Ты говорила с отцом?
— Часа два назад. У него вроде бы все в порядке. Сюда его сейчас, конечно, не стоит привозить.
— Съезжу проверю, как он там. А то не усну. Кстати о сне: у нас тут все-таки не отель «Шератон». Думаю, Салли с девочками может переночевать в комнате Келли, а если я уговорю отца пожить с нами, он может лечь на складном диване.
— Он ненавидит складные диваны. Если он приедет, нам нужно будет придумать для него что-нибудь еще.
Кардинал был на вершине холма Эйрпорт-хилл, когда отключилось электричество. Без единого звука шоссе погрузилось в непроглядную тьму, словно кто-то набросил на машину брезент. Он остановился, прижавшись к обочине, и стал ждать, пока глаза привыкнут к темноте, чтобы снова тронуться в путь.
«Камри» Кардинала ползла по гребню холма, фары выхватывали из мрака конические куски освещенного пространства. Потом он свернул на Каннингем-роуд. По этой грязной дороге быстрее было бы сейчас идти пешком. Ее никто и не думал посыпать солью, и поверхность напоминала хоккейную площадку. Кардинал ехал на первой передаче. Тьма вокруг была такая непроницаемая, что он уже засомневался, разглядит ли отцовский дом, но, когда он с трудом миновал последний изгиб Каннингем-роуд, из-за туч вышла луна, и между деревьями стал виден белый дом, а на фоне освещенного луной облака — темный силуэт медной белки, с носа и хвоста у нее свисали сосульки.
- Необычная шутка - Агата Кристи - Классический детектив
- Призрак с Кейтер-стрит - Энн Перри - Классический детектив
- Игрок на другой стороне - Эллери Квин - Классический детектив
- На краю - Агата Кристи - Классический детектив
- Английский язык с Шерлоком Холмсом. Собака Баскервилей - Arthur Conan Doyle - Классический детектив
- Английский язык с Агатой Кристи. Убийства по алфавиту (ASCII-IPA) - Agatha Christie - Классический детектив
- Английский язык с Агатой Кристи. Убийство в Восточном Экспрессе - Agatha Christie - Классический детектив
- Желтое лицо - Артур Дойль - Классический детектив
- Убийство в районной поликлинике - Алексей Кротов - Детектив / Классический детектив
- Дело о дневнике загорающей - Эрл Гарднер - Классический детектив