Повелитель Ночи - Саймон Спуриэр

Убить всех. Отомстить за его армию. Рвать танки голыми руками, биться до последнего, погибнуть в лучах славы, показав жалким людишкам, какова плата за жизнь Мастера Когтя. Он должен...

Должен?

Их слишком много. Его разум сейчас разорвется на куски. Сахаал спал на протяжении ста столетий, он уже не понимая, как можно сопротивляться горечи потерь и разочарования. Как можно сострадать к низшему существу.

Убей! — вопили голоса. — Сожги этот мир! Убей всех!

Сахаал был создан для войны. Он был оружием ужаса, умелым и беспощадным. Он никогда не предполагал, что окажется один, вдали от братьев, без мудрой поддержки Ночного Охотника. Не думал, что настолько пропитается человеческими эмоциями.

Он был слаб.

Он сходил с ума — и понимал это.

Спрятанный в пасти секретного туннеля, вокруг которого шевелились тени дальних пожаров, Сахаал бился в конвульсиях, сражаясь с атакой чужеродных чувств — отчаянием, утратой, неуверенностью, одиночеством. Он не знал, что может им противопоставить. У него больше не было империи, а вместе с ее гибелью рухнули и стены здравомыслия.

Повелитель Ночи падал в бесконечную тьму. Он катался по полу, как презренный человек, и не видел спасения. Бессознательность пожирала его целиком.

На Тсагуалсе Ночной Охотник произнес его имя и объявил первым из –наследников. Что он чувствовал в тот леденящий момент? Как выбор примарха изменил душу Сахаала?

Он не особенно удивился... Словно всегда ожидал этого.

Он ведь Мастер Когтя. Он истинный сын повелителя. Это было для него естественным.

Дикарь Ацербус ушел, не сказав ни слова.

На Тсагуалсе Ночной Охотник распустил капитанов и подозвал к трону Зо Сахаала.

— Придет день — и он будет твоим. Этот день близок.

И рассказал Сахаалу, как все произойдет: сжигающие мечты слова, после преследовавшие Мастера Когтя каждую ночь. Убийца-ассасин из храма Каллидиус придет за примархом, скользя в темноте, идя на стук его сердца по корчащимся галереям дворца. Никто не станет сопротивляться, никто не помешает ей. Пусть свершит свое ужасное дело.

Ночной Охотник мрачно смотрел на Сахаала, пока тот дрожащими губами не принес клятву послушания. Оружие заблокировать, всем скрыться в тенях. Не мешать. Убийца должна выполнить задание.

Пусть сыграет свою роль в бесконечной комедии.

Сахаал клялся — и ненавидел себя за это.

А потом Ночной Охотник, Конрад Керз. его повелитель, заставил Сахаала поклясться лично пронаблюдать за его смертью. Смотреть, оставаясь незамеченным, как все произойдет.

Застает поклясться священной ненавистью Легиона отомстить за ужасное оскорбление. Сахаал хотел прервать повелителя, но с тем же успехом он мог хотеть убить Ночного Охотника.

Он должен смотреть, как умрет повелитель. И когда гадина уйдет, выполнив кровавое дело, он вступит в должность примарха, сняв с трупа Корону Нокс. Сахаал возглавит Повелителей Ночи и поведет Легион вперед.

Он поклялся и в этом.

Сахаал поведет их туда, куда приказал повелитель, с безграничной ненавистью и безграничным терпением. Поднимет флаг Крестового Похода на Императора-Предателя, и все будет хорошо.

Его повелитель повернулся к нему и спросил, знает ли Сахаал недостаток, который сделал Повелителей Ночи слабыми. Что ослабило их сердца?

Сахаал не знал. Тогда Конрад Керз улыбнулся и рассказал.

Это имеет отношение к власти. Это имеет отношение к гневу. Это имеет отношение к тому ужасу, который Легион использует как оружие против всех врагов.

— Страх — это финальное оружие, — сказал Керз. — Он должен использоваться как инструмент достижения цели, не важно, стоит ли задача повелевать миром или устроить массовую резню. Как Ночной Охотник использовал грозные инструменты отца, так Легион должен использовать страх.

Но если сеять страх без причины, ужасать ради удовольствия — это путь в скверну. Тогда страх прекратит быть оружием и станет самостоятельной вещью — он будет требовать господства над другими, будет применяться для простого факта усмирения кого-либо. Будет заставлять устраивать бойню для удовольствия и злого умысла.

Этот путь ведет к мании величия.

Этот путь соблазняет властью — и он и есть недостаток каждого Повелителя Ночи. Вся жизнь Ночного Охотника прошла в попытках воспротивиться этому яду, занесенному в тело изначальным безумием. Керз страдал от него днем и мучился в кошмарах ночью.

Этот путь ведет в Хаос.

— Это гной в нашей крови... Это делает нас глупцами, мой наследник...

Ночной Охотник не позволил Легиону так легко уступить Темным Богам. Хаос — хороший союзник, он смертельный огонь, пожирающий врагов, но нельзя позволить ему переварить сам Легион.

— Лидер должен быть сильным. Не просто храбрым и умелым бойцом, иначе я бы выбрал Крига Ацербуса. Он прекрасный воин, но слишком любит получать удовольствие от работы, чтобы стать лидером. Слишком жаждет превосходства. Слишком легко поддается темному влиянию.

Потом Керз спросил Сахаала: понял ли тот, почему выбрали именно его?

Сахаал поклонился и солгал, что понял.

Ночной Охотник выбрал его наследником из-за его силы, которая лежит в самой могущественной из областей, в самом святом направлении.

В концентрации.

Сахаал не дрогнул от видений Ночного Охотника. Видений объединенного Легиона. Видений сфокусированной ненависти. Видений черно-синих судов, нападающих на саму Терру. Видений острых когтей, перереза-ющих горло Императору-Предателю.

Месть за предательство. Месть за сына, преданного отцом.

А затем мир.

Эффективность и мир через повиновение. Империум под ночным небом. Все — во имя Ночного Охотника. Вот концентрация. Вот цель.

Все это передал ему Конрад Керз, а Сахаал подтвердил клятвами, туманящими рассудок.

Убийца уже приближался.

Сахаал пробудился от близких выстрелов, в воздухе резко пахло озоном, а ледяной ветер неожиданно пахнул в лицо.

Кто-то снял с него шлем.

Во тьме звякал металл и происходило шевеление

— ...где же этот клинок? — прошипела тень и тут же свалилась со стоном на колени.

Говоривший о ноже был убит.

В темноте раздался второй невнятный голос:

— Он... хотел... о Бог-Император... хотел перерезать ваше горло, милорд.

Сахаал открыл глаза и резко сел, готовясь к смертельному бою, поэтому озабоченное лицо в сантиметре от его носа привело Повелителя Ночи в ступор.

Перед ним стояла обвинитель Чианни.

За ее спиной полыхали и дымились болота. Танки занимались теперь финальной зачисткой, с них спрыгнули пешие команды, осматривающие все уголки и трупы. Выглядящие подозрительно тела виндикторы тыкали энергетическими булавами для проверки. На дальнем конце берега виднелись последние улепетывающие беженцы, направляющиеся к безопасной северной дороге. Здесь их более ничего не удерживало.

Сахаал потряс головой и медленно осознал случившееся.

Память о повелителе освободила его разум от безумия. Он проснулся освеженным, щупальца скверны отступили, закованные в цепи, о которых Сахаал даже не подозревал. Он был на краю соблазнения, о котором повелитель предупреждал столетия назад. Его соблазняли властью. Сахаал обнаружил в себе любовь к строительству империи и неконструктивному отношению к плебеям.

Он потерял концентрацию. Начал преследовать личные желания.

Хаос уже жарко шептал ему в ухо.

Теперь он все вспомнил — до мельчайших деталей. Как проснулся в «Крадущейся тьме» — помнил голоса, шепчущие о ярости и власти.

Теперь он свободен от них. Слова повелителя очистили его даже сквозь завесу времени и смерти. Над ним больше нет патроната Хаоса, никакие роящиеся твари не крутятся на границах сознания — зато он ощущает себя более живым, чем с самого момента прибытия на Эквиксус.

Аве Доминус Нокс!

Сахаал благодарно выдохнул, вдохновленный мудрой силой Ночного Охотника. Теперь он свободен от жажды правления. Свободен от жажды преклонения. Повелитель Ночи не желает властвовать и не ждет обожествления.

Он вновь сконцентрирован. Корона Нокс принадлежит ему, и вся проклятая Империя пожалеет о случившемся обмане.

Сахаал вернулся к действительности, осматриваясь по сторонам. Бредущие и проверяющие трупы префекты были уже недалеко.