Гезат (СИ) - Чернобровкин Александр Васильевич

Моя стрела попала воину в район сердца и вошла по оперение. На синем лице трудно было разобрать какое-либо выражение, но по тому, как синие брови полезли на лоб, не трудно было догадаться, что бритту очень больно. Или это он удивился тому, что кто-то посягнул на его высочайшую особу. Вторая стрела попала в левый бок возницы, потому что он начал поднимать вожжи, чтобы подогнать своих пони, и, наверное, добралась до печени, потому что вскрикнул от боли и схватился за правый бок. Экипажи второй и третьей эссед закололи копьями.

— Гай Юлий Цезарь готов заплатить за одну колесницу в хорошем состоянии. Хочет послать ее кому-то из римских друзей, — сообщил я и распорядился: — Заберем все три. Может, еще у кого есть такое желание.

Мои воины сложили на колесницы одежду, доспехи и оружие убитых, после чего построились в походную колонну: впереди три дозорных, затем я с первой декурией, за нами три колесницы, которые ведут за перекинутые вперед вожжи три всадника, дальше две неполные декурии и метрах в ста позади них еще один дозор из трех человек.

Догнали римскую армию мы на подходе к каструму на побережье.

Увидев колесницы, легат Децим Юний Брут спросил:

— Где вы их взяли?

— На нас выскочил передовой дозор бриттов, — ответил я, не вдаваясь в подробности.

Стараюсь не врать, когда нет крайней необходимости, иначе выработается небрежность, которую будут замечать.

— Что собираешься с ними делать? — задал он второй вопрос.

— Одну отдам командующему армией, он просил достать, а остальные продам, — поделился я планами.

— Я куплю вторую! — категорично заявил легат.

— А я третью! — вмешался в разговор ехавший рядом с ним Квинт Туллий Цицерон, находившийся в армии, скорее всего, по протекции своего старшего брата Марка Туллия Цицерона, которого я изучал в институте.

Сперва прославленный оратор враждовал с Гаем Юлием Цезарем, но в последнее время они, как я слышал, подписали мирный договор. Видимо, трудоустройство бедного родственника — один из пунктов этого договора. Младший брат был пятидесяти лет от роду, толст, лыс, ленив и, как утверждали злые языки, труслив и не так умен, как старший, причем очень не так. Он пишет стихи и трагедии, которые пытается читать всем, кто подвернутся под руку, но таких мало. Даже подчиненные сразу разбегаются, как только завидят, что он достает пергамент. Наизусть свои шедевры младший Цицерон не помнил, потому что были слишком длинными. В нашей армии ему пока не досталась постоянная должность, был старшим, куда пошлют.

— Продам любому, кто заплатит первым, — выдвинул я условие, потому что имел большие сомнения по поводу платежеспособности Квинта Туллия Цицерона.

Как ни странно, он заплатил вторым. Первым отстегнул три тысячи денариев Гай Юлий Цезарь, выбрав колесницу с самыми затейливыми арками. Он и установил цену, которую пришлось выложить и остальным покупателем. На следующий день все три отплыли на материк, чтобы по суше продолжить путь в Рим. Вечный город обязан был увидеть бриттские эсседы как можно скорее. Я еще подумал, что только ради колесниц и замыслили вторжение на остров.

60

Разбитых судов оказалось не сорок, а тридцать два. Видимо, сказалась склонность римлян к округлению всего. Те, которые можно было отремонтировать, вытащили на берег и привели в порядок. Заодно Титу Лабиену на материк был отправлен приказ прислать замену выбывшим судам. Вместе с ремонтными работами произвели и укрепление позиций на берегу моря. Восточнее и западнее судов, вытащенных на берег, построили по малому каструму, в которых разместили по две когорты из десяти, оставленных Квинту Атрию.

Во время проведения этих работ из Рима пришло письмо с сообщением о смерти Юлии, дочери командующего армией. Все старшие командиры сочли своим долгом выразить соболезнования. Каких-то перемен, яркой скорби в поведении Гая Юлия Цезаря я не заметил. Впрочем, видел его редко, потому что целыми днями пропадал на охоте или рыбалке. Надо было заботиться о пропитании своей большой семьи, потому что на них паек не выдавался, приходилось покупать. Пользуясь отсутствием купцов, армейские снабженцы резко повысили цены на все продукты сверх положенных.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Через десять дней, после окончания ремонта и строительства, армия вновь отправилась покорять бриттов. Двигались по той же дороге, ночевали в том же каструме — переделанном вражеском укреплении. На следующий день проехали мимо деревни, в которой мы захватили эсседы. Ни трупов, ни костей не увидели. Наверное, убитых забрали соратники и похоронили. Тела бедных обычно сжигают на кострах, топят в болоте или закапывают в землю на глубину около метра, а для богатого могут соорудить склеп и положить туда вместе с трупами рабов и любимых животных, оружием и доспехами, даже с эсседой, сосудами с едой и питьем. Прославленных воинов и друидов хоронят по границе территории племени, чтобы защищали и после смерти.

Бритты отступали, уклоняясь от генерального сражения, применяя тактику партизанской войны. Стоило небольшому отряду отделиться от армии, как его атаковали многократно превосходящие силы противника, после чего бритты быстро уезжали на эсседах, которые ждали неподалеку. Если отряд был большой, обстреливали издали. Там, где позволяла местность, крутили «карусель»: гоняли эсседы по кругу перед противником, засыпая его стрелами и дротиками. Впрочем, последним не злоупотребляли, получив пару уроков. Однажды «учителями» стала моя турма.

Мы отправились на промысел под видом разведки. Ехали осторожно, опасаясь засад. Поскольку у меня богатейший опыт по их устройству, сразу определял стремное место и высылал туда пару человек, чтобы проверили, после чего двигались дальше. Обследовали две покинутые деревни, ничего в них не нашли. Крестьяне увезли всё, включая зерно нового урожая, на что потребовалось много времени и транспорта. Не думаю, что куда-то далеко. Скорее всего, прячутся в лесу. Искать их у меня не было желания. Конница в лесу теряет свое главные преимущества — скорость, маневренность, а для сражения в пешем строю тридцать человек мало. В любой деревне проживает раза в два-три больше мужчин, способных носить оружие.

Мы возвращались назад, посчитав день потерянным, потому что даже на ужин ничего не раздобыли. Уже были недалеко от каструма, когда прискакал воин из передового дозора и доложил, что впереди идет бой. Воевать здесь могли только римляне с бриттами, так что мы поспешили на помощь. Точнее, сперва я посмотрел, как проходит сражение. Может быть, нам лучше переждать, пока бритты перебьют римлян, а потом добить победителей, или и вовсе сделать вид, что мы ничего не видели и не слышали и вообще были в другом месте. Оказалось, что с полсотни эссед крутят «карусель» по солнцу на убранных полях перед когортой, высланной, как догадываюсь, за фуражом, то есть, как и мы, отправилась поискать что-нибудь съестное или ценное.

— Выезжаем по одному, пристраиваемся сзади к колеснице и убиваем воина и возницу, после чего отъезжаем в сторону и нападаем на следующую свободную, — приказал я своим подчиненным.

Эсседы проносились метрах в двадцати от нас со скоростью укороченной рыси рослой лошади — километров тринадцать-пятнадцать. Я разогнал коня до нормальной (полевой) — под двадцать — и выскочил на поле. Догнал и напал на тех, кто уже был спиной ко мне. Воин-лучник, голый по пояс, обмазанный синей краской и с наизвесткованными, казавшимися рыжими волосами, уложенными в виде извилистого ирокеза, как раз собирался натянуть тетиву и отправить очередную стрелу в римлян, когда я поравнялся с эсседой и уколол его пикой между лопаток. Бритт потерял равновесие и завалился на своего возничего, благодаря чему тот прожил на несколько секунд дольше, ровно до тех пор, пока его перестали прикрывать. С эсседы они свалились одновременно.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Только расправился с ними, как заметил пролетевшую рядом с головой стрелу. Выпустили ее с близкого расстояния и промазали. Метко стрелять из лука с трясущейся платформы можно только по очень большой и, желательно, неподвижной мишени, как остановившаяся когорта. Затем я догнал эсседу, ехавшую впереди зачищенной, и точно так же расправился и с ее экипажем. Воин на ней был в бронзовом шлеме и кольчуге. Наверное, вождь и командир. К тому времени я оказался перед когортой, которая пережидала нападение, образовав «черепаху» из щитов, утыканных стрелами и дротиками, поэтому свернул налево и начал делать разворот по дуге, чтобы напасть на «неохваченную» эсседу. Маневр оказался напрасным. Ближних врагов перебили мои воины, а задние выпали из «карусели» и дали деру. Одно дело обстреливать не отвечавших легионеров, а другое — сражаться с всадниками, для которых эсседа такая же, практически не огрызающаяся, добыча. Колесницы, как способ ведения боевых действий, потому и сохранились на острове Британия, что тут по большому счету не было конницы.