Уроки жизни - Артур Дойль

Полагать, будто мой личный опыт являет собой исключение из правил, у меня нет оснований. Итак, что происходит с прожектом, обещающим трудящемуся долю от произведённого им продукта? На практике он рассыпается в прах.

Способен ли Парламент предложить панацею? Не вижу, как можно было бы парламентскими средствами влиять на факторы столь общего свойства, как спрос и предложение (а именно они регулируют стоимость рабочей силы). Парламент может принять закон о минимальной заработной плате, но если завысит её значение, то вызовет спад производства и инфляцию, в результате чего искусственно раздутая обещанная сумма лопнет, как пузырь. И всё же во власти Парламента спасти британского рабочего, по-прежнему остающегося беззащитным в соперничестве с дешёвым рабским трудом, который практикуется во многих странах мира. Тут, как мне кажется, и кроются корни проблемы, которая остановила рост заработной платы. Эта мера уже предлагалась пролетариату первыми государственными деятелями нашего века, но тогда рабочие отвергли её, позволив политиканам одурачить себя. Теперь ответственность за положение дел лежит и на их плечах.

Что ещё можно сделать? Мистер Уэллс полагает, будто отказ от нашей партийной системы приведёт к каким-то сдвигам. Мне кажется, в его рассуждениях преобладает дух ворчливого недовольства. Вспомним слова Великого Герцога: «Нам следует укреплять традиции королевского правления». Возможно ли такое в рамках обрисованной мистером Уэллсом аморфной, управляемой лишь экспертами, общественной системы, которая подвержена постоянным внутренним конфликтам? Только соперничество двух партий, каждая из которых борется за голоса избирателей, гарантирует последним возможность удовлетворения их нужд. Деятельность Парламента, может быть, действительно заблокирована интересами бизнеса, но такая мера, как деволюция (имевшая место в Ирландии), несомненно, должна всего лишь расчистить почву для дальнейших внутригосударственных социальных реформ.

Если не считать вопроса о заработной плате (рост которой, как мне представляется, может быть обеспечен только введением тарифа), я во многом согласен с мистером Уэллсом. Необходимо улучшить жилищные условия низших классов, особенно в сельской местности, где положение в настоящий момент катастрофическое. Если наконец рассеются когда-нибудь сгустившиеся над нами германские тучи, первейшей заботой нашего правительства должно стать уменьшение текущего процента страхования, съедающего значительную долю национального бюджета. Должен признать также, что я целиком поддерживаю проведение земельной реформы. Десяток прибыльных ферм куда милее моему взгляду, чем даже красивейший поместный парк или живописный выгон. Мы не можем себе позволить на нашем маленьком острове такую роскошь, пусть даже она и казалась бы нам восхитительной.

Мистер Уэллс проявляет справедливую строгость в отношении праздных богачей, но не сгущает ли он краски? Наверняка же, среди представителей зажиточного сословия сегодня найдётся куда больше серьёзных людей, готовых служить своему Отечеству, чем это было в известные нам по литературным произведениям времена бесчисленных скачек и картёжных оргий с неизменными тремя бутылками в день. Рабочий человек, видя проезжающий автомобиль, знает, что из тысячи фунтов, которые заплатил за него владелец, около пятисот отправилось в карман его, рабочего, братьев по классу. Призвать таких владельцев к бережливости и экономии, означало бы навлечь бедствия на Бирмингем, Ковентри и другие центры автомобилестроения. Мне представляется, что меры такого рода не столько помогут избежать трудовых конфликтов, сколько уменьшат количество рабочих мест.

Мистер Уэллс позволяет себе пророчествовать, рискну и я ступить на ту же неблагодарную почву. Предвижу, что в ближайшем будущем волнения успокоятся — как успокаивались они и прежде. Наш пролетарий, будучи человеком интеллигентным и образованным, поймёт, что жизнь сама представляет ему немалые компенсации. В наше время хороший ремесленник зарабатывает больше, чем клерк, продавец или священник, и доход высококвалифицированного рабочего иногда выше, чем доход учёного или государственного служащего. Рабочий понимает: его успех на рынке труда всецело зависит от его способностей, и нет таких вершин в общественной иерархии, которых он не смог бы достичь, проявив достаточно энергии и смекалки. Я не верю в опасность, которая заставила бы нас с мистером Уэллсом забросить рукописи и отправиться в угольные шахты. И не боюсь революционных перемен. Потому что наш рабочий знает: он, как и любой другой гражданин, живёт в соответствии с определёнными общественными законами, и не в его интересах подрывать благосостояние своего государства, подпиливая ветвь, на которой он сам сидит.

Артур Конан-Дойль

Уиндлшем, Кроуборо

Империя и Олимпийские игры

«Таймс»

18 июля 1912 г.

Сэр! У нас есть четыре года, чтобы в преддверии Берлинской Олимпиады навести порядок в нашем спортивном хозяйстве. Осмелюсь предположить, что наша цель состоит в том, чтобы направить на игры не просто британскую команду, но сборную Британской империи. Американцы поступили мудро, включив в сборную краснокожих индейцев, негров и даже одного спортсмена с Гавайских островов. Мы же позволяем белым спортсменам наших колоний выступать под чужими флагами. Не сомневаюсь: обратись мы к ним тактично, они пожертвовали бы случайными почестями со стороны своих стран ради формирования такой сборной, где под общим флагом и в одной форме плечом к плечу с коренными британцами выступили бы африканцы, австралийцы и канадцы. Я бы пошёл ещё дальше и задал вопрос: а не поискать ли Империи своих будущих чемпионов среди пловцов из Цейлона и Малайзии, бегунов из Индии и борцов-сикхов? Убеждён, что подобный шаг имел бы огромную политическую важность, поскольку команда, под одним флагом сражающаяся за общую победу, явилась бы великолепным символом единства Империи.

Искренне Ваш

Артур Конан-Дойль

Уиндлшем, Кроуборо, Сассекс

15 июля

О нашем олимпийском фиаско

«Ивнинг стандард»

«Сент-Джеймс газетт»

22 июля 1912 г.

Сэр! Не знаю, кто такой «H.A.S»., но тот факт, что опубликованное на Ваших страницах письмо он не подписал настоящим именем, меня не удивляет. Он демонстрирует чисто обывательское мировоззрение и должен расширить кругозор, прежде чем называть себя империалистом.

Если американцы, несомненно, более остро, чем мы ощущающие расовую принадлежность, нашли в своей команде места для индейцев, негров и гавайца, почему мы должны исключить из рассмотрения спортсменов из тех 300 тысяч человек, что являются нашими гражданами? Предположение, будто сикх, гхурка или раджпут вправе защищать Империю на фронтах войны, но не могут выступать за её сборную в мирное время, выглядит некрасиво.

Если англичане начнут исповедовать идеи, которыми поделился с нами «H.A.S»., значит, конец Империи не за горами.

Артур Конан-Дойль

Отель «Princes», Брайтон

Об Олимпийских играх

«Таймс»

30 июля 1912 г.

Сэр! Каждый, кому дорога репутация нашего спорта, должен испытать чувство глубокой благодарности Вашему корреспонденту на Стокгольмских Играх, который очень ясно и откровенно прокомментировал ситуацию. Теперь понятны причины постигшего нас недавно фиаско. Вопрос в том лишь, насколько удастся нам устранить их в будущем и какие шаги следует предпринять для достижения этой цели.

Все согласны в том, что спортсмены у нас есть. Остаются два фактора: финансовый и административный.

Для проведения достойной подготовки к Играм требуются значительные денежные средства. Если общественность не предоставит их, значит, и всю вину за будущий провал возьмёт на себя. Думаю, если Олимпийский совет и заслуживает критики, так за то, что не смог установить достаточно тесного контакта с прессой и общественностью; не объяснил суть стоящих задач и не назвал сумму необходимых средств. Не сомневаюсь в том, что наша публика была бы щедрее, если бы её осведомили о состоянии дел. Неужели мы не сумеем найти богатых людей, которые захотели бы сделать подготовку к Олимпиаде своим хобби и стать финансовыми опекунами сборной? Можно ли найти деньгам лучшее применение? Наше поражение означает лишь, что теперь необходимо приложить дополнительные усилия, и чем скорее, тем лучше, пока не пропал стимул (каковым явились сами по себе наши неудачи) к сбору значительных денежных средств и обеспечению триумфа нашего флага на Берлинских Играх 1916 года. Я надеюсь уже в ближайшем будущем услышать со стороны влиятельных людей громогласные призывы к созданию таких фондов, а кроме того, обнадёживающие разъяснения относительно того, каким образом они будут использоваться. Если общественность на них не откликнется, значит, национальный интерес к Играм отсутствует и наше положение серьёзно. Но я убеждён, что это не так и что деньги появятся.