Белый трибунал - Пола Вольски

— Почему не в этом?

— Потому что это нарушило бы составленные планы.

— Так измените планы!

— Они были тщательно продуманы, миледи. Мне представляется легкомысленным и даже безответственным говорить об изменении разумных планов на основании всего-навсего случайного каприза.

— Как вы можете говорить это мне? Неужели желание быть рядом с мужем — случайный каприз? И неужели каприз — верить, что и муж не захочет разлучаться со мной и с нашими детьми? Неужели вся наша жизнь, наш брак — всего лишь мой мелкий каприз! Разве вам не хочется быть рядом с женой и сыновьями?

— Несомненно, — строго заверил ее Крейнц. — В свое время. Приблизительно через месяц от нынешнего дня. Быть может, на день или два раньше, если все сложится удачно.

— Удачно! Ох!.. — Эстина судорожно сжала бокал. Еще мгновение — и она запустила бы им в стену. Но, поймав на себе взгляд мужа, леди сдержалась. Крейнц счел бы подобную сцену отвратительной. Он ожидает от своей супруги совсем иного. Она не должна кричать, браниться, не должна упрашивать, затевать ссор или пилить мужа. Все это бесполезно — и даже наоборот. Это только оттолкнет его, как оттолкнуло когда-то…

Эстина глубоко вздохнула.

— Простите. Мне не следовало выходить из себя. Но ведь мне, слабой женщине, так тяжело остаться без поддержки супруга, который мудро направлял бы меня…

— Да, — Крейнц кивком выразил понимание и сочувствие. — Конечно, вам будет нелегко. Однако я хотел бы, чтоб вы отвергли страхи и сомнения — те слабости, через которые Злотворные чаще всего находят путь к нашим сердцам. В отсутствие супруга вам следует положиться на благодетельную силу Защитника Автонна. Взывайте к нему, дорогая моя жена. Предайте себя Его воле, отдайте себя в Его руку, и Он пошлет вам силу.

— Хорошо, — она почтительно склонила голову, но буря в душе никак не утихала. Слова мужа были, несомненно, справедливы, но почему-то не приносили успокоения.

Крейнц аккуратно сложил салфетку треугольником и положил на стол.

— Разве вы уже уходите? — всполошилась Эстина. — Но вы даже не попробовали миндального печенья, а я сама наставляла повара…

— Четверть часа истекло, миледи. Более того, — Крейнц сверился с карманными часами, — прошло ровно девятнадцать минут.

— Не может быть! Должно быть, ваши часы спешат!

Не удостоив ответа это невероятное предположение, Крейнц ЛиХофбрунн встал из-за стола и вышел. Эстина заторопилась следом и догнала его в передней. Муж отворил дверь, и в дом ворвался прохладный осенний ветерок. Карета ЛиХофбруннов, под самую крышу загруженная тюками и ящиками, ожидала на улице, но Крейнц не спустился к ней, а нагнулся, подобрав что-то, лежавшее у самого порога.

— Что это?

— Какие-то листовки, — пояснил супруг. — Два отдельных листа. Напрасная трата чернил и бумаги, на мой взгляд.

— Вы, конечно же, правы. Но что там напечатано?

— Посмотрим, — он просмотрел на листки и обернулся к жене. — Это объявление, предлагающее услуги некоего доктора Фламбески, именующего себя врачом из Стреля. Берется, как он уверяет нас, исправить внутренний разлад, восстановить душевное равновесие, излечить патологические отклонения, избавить от приступов депрессии, изгнать Невидимые Голоса, очистить кровь, улучшить пищеварение, истолковать сны, вставить на место выпавшие зубы, восстановить увядшую красоту, избавить от сердечной боли, излечить вывихи, ушибы и боль в горле, избавить от глистов… Полный набор пустых и нелепых обещаний, — подытожил Крейнц.

— Может быть и так… — Эстина не могла скрыть интереса. — Но я слыхала об этом докторе Фламбеске. Несколько недель назад он поселился на Солидной площади. Молод, но поражает своей ученостью. Появился внезапно, как актер из люка на сцене. Говорят, он прямо-таки творит чудеса.

— Говорят? Кто это говорит?

— О… подруги… слуги… торговцы…

— Понятно.

Тон и выражение лица мужа были настолько многозначительны, что кровь прихлынула к щекам Эстины. Она замолчала.

— Несомненно, намерения у ваших поставщиков сведений самые наилучшие, — смягчился Крейнц, — потому я и не обвиняю их в преднамеренной лжи. Однако они заблуждаются, полагая, что в силах смертного поправить здоровье человека и вернуть ему силы. Разве люди обладают знаниями, достаточными, чтобы постигнуть эти материи, и тем более распоряжаться ими?

Он ожидал ответа. Эстина молча покачала головой.

— Вот именно, миледи. Мы ничего не знаем относительно человеческого здоровья. Мы едва ли не бессильны. Лишь воля и страдания Автонна защищают нас от влияния Злотворных — источника всех болезней. Посмотрите на меня. Всю жизнь я полагаюсь на одного только Защитника Автонна. Вы когда-нибудь видели меня больным?

— Никогда, — убежденно заявила Эстина. Здоровье у него было великолепное.

— Каковы же ваши выводы?

— Что мой муж — человек поразительного ума, — Эстина поняла свою ошибку, и ей хотелось сменить тему. — А что во втором объявлении?

— Здесь? — Крейнц нахмурился. Он сунул оба листка в карман. — Это — мерзость, которой я не желаю оскорблять взор моей жены.

Эстина скрыла острое любопытство. Она знала, что спорить бесполезно.

— Но расскажите же мне немного об этом, — попросила она, потупив взор. — Только чтобы предостеречь меня от опасности, угрожающей нашим сыновьям в отсутствие отца.

Тщательно обдумав просьбу, супруг смилостивился над Эстиной.

— Мы получили еще одно искушающее послание от тех негодяев, что называют себя Мухами. Не стану излагать вам его содержание. Достаточно сказать, что оно подло, злонравно и заслуживает презрения. Вам следует помнить, что легионы Злотворных все еще осаждают истинных слуг Автонна.

Она с удовольствием выяснила бы, как именно они ведут осаду, но лорд Крейнц почитал эти сведения неподобающими для ее взора и слуха, и, разумеется, он был прав. Нет смысла переубеждать его, тем более сейчас. Эстина сочла тему закрытой и удивилась, когда он заговорил снова:

— Какая невероятная дерзость — оставить свой грязный след здесь, у порога дома Союзницы! — легкая усмешка тронула его губы.

Второй раз за несколько мнут Эстина почувствовала, что краснеет, но теперь румянец на лице вызвала похвала строгого супруга. Официальный титул Союзницы Белого Трибунала, полученный ею много лет назад, был источником искренней гордости мужа и сыновей, а также друзей и родственников — то есть всех, кроме нее самой. Ни один человек не усомнился, что она заслужила это почетное звание. Женщина, движимая одной лишь верой в справедливость, предала своего заблудшего мужа и пасынков Белому Трибуналу, доказав тем самым твердость духа и силу убеждений. Она прославилась по всей стране и служила образцом суровой честности для всех жен и матерей Верхней Геции, а ее нескрываемое отвращение к своей славе принимали за скромность, что только подтверждало ее добродетель.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});