Иерусалим. Все лики великого города - Мария Вячеславовна Кича

и мечетях.

Рассказы о зверствах мусульман достигли Европы и побудили пап Григория VII, а затем и Урбана II призвать христиан вооружиться и спасти Иерусалим. Если речь Григория VII (1074) спровоцировала волну паломничества в Святую Землю, то воззвание Урбана II (1095) возымело должный воинственный эффект. Когда рыцари добрались до Палестины, тюрки уже не владели Иерусалимом – Фатимиды вернули его 26 августа 1098 г. Тем не менее крестоносцы открыли новую – и, пожалуй, самую известную – главу в истории города.

Многовековое присутствие в Иерусалиме мусульман имеет последствия, которые ощущаются до сих пор. Город опять в состоянии раздора – ведь и арабы, и евреи претендуют на Храмовую гору. Их спор подразумевает перманентный пересмотр и искажение прошлого. Как мы помним, Ясир Арафат утверждал, что иудейский храм стоял не в Иерусалиме, а в Наблусе. «The Jerusalem Post» цитировала слова Икримы Сабри (Великого муфтия Иерусалима): «На Храмовой горе нет исторических артефактов, принадлежащих евреям».

В буклете, опубликованном в 1930 г. в Верховным мусульманским советом Иерусалима, говорится: «Это место [Харам аш-Шариф] является одним из старейших в мире. Его святость восходит к древнейшим временам. Его идентичность с храмом Соломона не подлежит сомнению». Когда эти строки показали Сабри, он заявил, что авторы буклета не имели в виду связь между Харам аш-Шариф и храмом Соломона. В марте 2001 г. муфтий повторил в интервью газете «The Boston Globe»: «Храма никогда не было. Нет ни одного доказательства. Мы не признаем, что евреи имеют какое-либо право на [Западную] стену или хотя бы на один дюйм святилища. Евреи жаждут контролировать нашу мечеть [Аль-Аксу]. Если они когда-нибудь попытаются это сделать, Израилю придет конец».

Израильский историк Бенни Моррис отметил: «Арафат отрицает, что там [на Храмовой горе] когда-либо стоял еврейский храм – и это микрокосм его отрицания исторической связи евреев и их притязаний на Землю Израиля, Палестину». Судьбы евреев и арабов, христиан и мусульман в Иерусалиме неразрывно переплетены, и ни одну нить нельзя удалить из общего «клубка» безболезненно.

На протяжении столетий мусульмане – наряду с иудеями и христианами – увековечивали фундаментальную характеристику Иерусалима: святость. По легенде, скала (ас-сахра), над которой возвышается Купол Скалы, расположена в центре мира и под троном Аллаха на небесах; ангелы посещали ее 2000 раз до сотворения первого человека – Адама. Мусульмане усвоили традиционную веру в сакральную сущность города. В хадисах[96] говорится о большой ценности молитвы в Аль-Аксе, которую приверженцы ислама считают второй построенной мечетью в мире – после мекканской Запретной мечети (Аль-Харам). Молитва в Аль-Харам равна 100 000 молитв, прочитанных в других местах, молитва в Мечети пророка (Ан-Набави) в Медине равна 1000 молитв, а молитва в Аль-Аксе – 500 молитвам.

Ислам связывает Иерусалим с Судным днем. Когда он настанет, ангел смерти Исрафил трижды протрубит в рог – и все люди двинутся по мосту Сират от Елеонской горы до Харам аш-Шариф. Этот мост тоньше волоса, острее меча и скользкий, как лед; он протянется над долиной Хинном, а внизу разверзнется геенна огненная – джаханнам (араб. – ад). Каждый ответит за свои поступки, грешники низринутся в пламя преисподней, а праведники пройдут Сират и будут вознаграждены сладкой водой из райских рек, текущих под священной скалой. Таков образ Иерусалима в исламской эсхатологии, с идеей искупления и воздаяния, – поэтому неудивительно, что, когда город заняли крестоносцы, любовь мусульман к нему только возросла.

Глава 15

Город крестоносцев

Иерусалим – это пуп земли, край, самый плодоносный по сравнению с другими, земля эта словно второй рай. Ее прославил искупитель рода человеческого своим приходом, украсил ее деяниями, освятил страданием, искупил смертью, увековечил погребением. И этот царственный град, расположенный посредине земли, ныне находится в полоне у его врагов и используется народами, не ведающими Господа, для языческих обрядов. Он стремится к освобождению и жаждет освобождения, он беспрестанно молит о том, чтобы вы пришли ему на выручку. Он ждет помощи от вас, ибо, как мы уже сказали, пред прочими сущими народами вы удостоены Богом замечательной силой оружия. Вступайте же на эту стезю во искупление своих грехов, будучи преисполнены уверенностью в незапятнанной славе Царствия Небесного.

Из речи папы римского Урбана II в Клермоне 26 ноября 1095 г.

В 1095 г. византийский император Алексей I Комнин обратился к Римско-Католической Церкви за помощью против сельджуков. Идея вооруженного паломничества на Ближний Восток зрела давно – и папа Урбан II обсудил ее с видными церковными деятелями. 26 ноября 1095 г. во французском городе Клермон перед многотысячной толпой понтифик обрисовал тревожную ситуацию в Иерусалиме, поведал об издевательствах мусульман над христианами – а затем призвал свою паству позабыть ссоры, объединиться и освободить Святую Землю от неверных захватчиков.

«Поднимайтесь и помните деяния ваших предков, доблесть и славу короля Карла Великого, и сына его Людовика, и других государей ваших, которые разрушили царства язычников и раздвинули там пределы святой Церкви, – вдохновенно вещал Урбан II. – Особенно же пусть побуждает вас святой Гроб Господень, Спасителя нашего Гроб, которым ныне владеют нечестивые, и святые места, которые ими подло оскверняются и постыдно нечестием их мараются. О могущественнейшие рыцари! Припомните отвагу своих праотцев. Не посрамите их!.. Пусть же прекратится меж вами ненависть, пусть смолкнет вражда, утихнут войны и уснут всяческие распри и раздоры. Начните путь к Святому Гробу, исторгните землю эту у нечестивого народа, землю, которая, как гласит Писание, течет млеком и медом».

Речь папы была прервана одобрительными криками: «Этого хочет Бог!» – на французском языке («Dieu lo vult!») и латыни («Deus vult!»).

После выступления в Клермоне Урбан II разослал эмиссаров по всей Европе, а также с декабря 1095 г. по июль 1096 г. колесил по Франции, проповедуя Крестовый поход. Отклик на призыв к войне ради спасения Палестины превзошел все ожидания. Дворяне и простолюдины покинули свои замки и лачуги, чтобы присоединиться к столь благочестивому делу. На палубах кораблей, плывущих в Палестину, очутились священники, крестьяне, аристократы и прекрасные дамы. Правда, в 1099 г., когда первые рыцари достигли Иерусалима, им управляли уже не сельджуки, виновные в получившей широкую огласку резне христиан, а Фатимиды. Впрочем, для крестоносцев все сарацины были на одно лицо.

Политики и журналисты порой сравнивают современных израильтян с крестоносцами, называя Израиль «новым государством крестоносцев на Ближнем Востоке». Подобное сравнение имеет уничижительный характер. Например, египетский президент Анвар Садат проводил параллели между сионистами (израильтянами) и крестоносцами в 1971–1975 гг. Так, в июне 1971 г. он заявил: «Сионистская оккупация, которой мы