Любовь и Миры (СИ) - Порохова Зинаида

— Какие они милые! — отозвался кто-то.

— Этот, вертлявый — прям копия моей сестры! — приостановил кто-то кадр.

— А тот, серый — похож на моего школьного учителя! Такой же брудастый и суровый, — весело заметил кто-то.

— Будто наши родственнички! — загомонили все. — Протейцы — это звучит гордо! Почти как — иттейцы!

— Звучало, — поправил их Сэмэл. — Судя по всему, с Протеей тоже случилась беда и Земля — это уже не их угодье.

— Увы! — развёл руками профессор.

А Лана сидела не жива, не мертва, не веря своим глазам. Она видела…  множество Серых Гигантов. И один из них — или кто-то очень похожий — учил её в Ночь Полнотуния древнему Танцу Силы! Неужели он был панинцем с Протеи? Она видела привидение?

— Да, это очень редкий случай идентичности Видов, — заметил Натэн, — существующих в далёких уголках вселенной.

— Да уж! — отозвался кто-то. — С нами лишь отдалённо схожи моллюски с Буниаэлы.

— Но их руки расположены на теле отдельно от ног, которых всего четыре. И помимо того буниаэльцы — позвоночные, — возразил другой. — Они больше похожи на гоминидов, чем на моллюсков, хоть и обитают в воде.

— Есть и ещё моллюски: госики — медузоны. И разумные актинии с Пуэнты.

— Да-да, но они тоже лишь отдалённо похожи на нас, — проговорила Танита. — Не то, что протейцы…

— Это нас и подвело, — вздохнул Натэн, демонстрируя протейские города расположенные как на дне океана — танинские, так и под поверхностью почвы — панинские. А также — высокоразвитую промышленность, транспорт, энергетику, космические корабли и порты. — Взгляните — насколько высоко была развита их цивилизация.

— Почему — нас? — удивился Сэмэл.

— Я бы там пожила! — заявила Мэла. — Жаль, что слегка опоздала.

— Причём, вполне сошла бы за свою, — отозвался кто-то из рядов. — Даже мулляжирование не потребовалось бы.

— Кроме, конечно, расцветки, — возразил другой. — Мэла любит лиловое и голубое. А они — явные консерваторы и ортодоксы. Только серые все или коричневые. Скукота!

— Однообразные расцветки были протейцев вызваны почитанием признаков только своей расы, — пояснил профессор. — Что должно было насторожить. Однако ускользнуло от внимания.

— Опять — были? — грустно вздохнула Лана. — Протейцы погибли как юкайцы и свэмцы?

— Да. Это случилось вскоре после того, как они были приняты в КСЦ. Но планета, к счастью, уцелела.

— Но почему? Что произошло? — спросила Танита. — Они не соответствовали Нормам? Их БВЛ страдал дефицитом?

— К сожалению, да. Нельзя было доверить СЗ и торопить развитие, это погубило протейцев. — И Натэн показал кадры, на которых планета озарилась яркой вспышкой, погрузившись затем в облако пепла.

— О, нет! — вскричала Лана, вообразив, как в этом огне пылает её друг — мудрый Серый Гигант. — Этого не может быть!

Все удивлённо обернулись в её сторону? А Мэла — которую, из-за опасения быть высмеянной, Лана так и не посвятила в историю о Сером Гиганте — даже толкнула её в плечо. Мол, хватит, подруга, привлекать к себе внимание! Все и так знают, какая ты у нас сердобольная.

— Но это случилось! И в результате этой катастрофы погибло около девяноста восьми процентов существ, населяющих планету. Как видите — досрочный приём в КСЦ — это недопустимо. И как гласит основное Правило СНиПа: «Лучше не принять совершенного, чем, приняв недостойного, погубить его».

— Согласен, что либеральничать с недозрелыми цивилизациями недопустимо. Теперь мне это ясно, как день. Но, досточтимый профессор, объясните — почему же мы, иттяне, должны особо помнить эту трагедию?

— Потому что именно мы ходатайствовали о досрочном приёме протейцев и даже поручились за них перед Советом КСЦ, — пояснил профессор. — Следовательно, это мы и виноваты в их гибели. Может быть они, если б мы не вмешались, сами постепенно избавились от своих недостатков. И вступили бы в КС позже, избежав, таким образом, гибели.

— Как это — мы? — зашумела аудитория. — Ведь иттяне выше волн океана превозносят все эти Заповеди и СНиПы! А «Шлем Морифея» считают лучшим мировым достижением!

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Потому что очень поумнели с тех пор, — вздохнул профессор. — К тому же, соблюдение всех требований СНиПа и ЭСЗ при приёме кандидатов в те времена не всегда соблюдались и Комиссией и членами Совета. Ведь совершенных цивилизаций было так мало! Но нас, иттян, это совершенно не оправдывает! Понимание того, что при приёме цивилизаций нельзя поддаваться симпатиям, пришло только после трагедий с такими, как Юкая, Протея и Свэми. Сверх Знания это ведь не только благо, но и испытание. И даже наказание — за беспечность. Для протейцев оно оказалось смертельным.

Дорогие мои! — Оглядел аудиторию Натэн. — Не сочтите меня за ретрограда. Но здесь мы с вами ещё можем спорить. Сомневаться. Искать другие пути. Пытаться что-то покритиковать или изменить. Это тренирует мозг и умение выстраивать доводы. А также это — свойство молодых и неравнодушных: стремиться к переменам и бороться с консерватизмом. Но это допустимо лишь в стенах учебного заведения. Здесь мы пока не ошибаемся, здесь мы учимся. И не беда, если иногда слишком увлекаемся слегка утопическими идеями. Ведь наша задача — понять свою ответственность за принятые решения. И что в некоторых вопросах надо полагаться не на эмоции, а на опыт предыдущих поколений. Тех КаЭСовцев, которые уже шли по этому пути до вас, и поняли, как горько принимать поспешные решения и совершать непоправимые ошибки. Ощутите эту горечь в своих сердцах! О протейцах, их утраченном совершенстве, о несбывшемся, о непоправимом. И, выйдя за стены университета, будьте мудры! Не повторяйте этих ошибок! Последствия их ужасают и не поддаются никакой оценке!

— Да, досточтимый профессор! — грустно отозвалась Лана. — Мы всё поняли: Кодекс, ЗоН, Заповеди и СниП — основа основ. Они не подлежат пересмотру, ни при каких обстоятельствах!

— Я уже так полюбила протейцев! — чуть не плача, сказала Мэла. — И буду всегда о них помнить!

— Мы скорбим о безвременно ушедших наших братьях! — отозвались в рядах.

— Я рад, что вы меня поняли, — удовлетворённо кивнул профессор. — А сейчас, друзья, давайте отдохнём, — предложил он, как всегда опередив сигнал зуммера. И сошёл с кафедры.

* * *

Через некоторое время аудитория почти вся опустела — народ побежал в буфет или выбрался на балкон — освежиться. Казалось, всех угнетала сама атмосфера аудитории, насыщенная трагедией Протеи. Лишь несколько моллюсков, в том числе и Лана с Мэлой, остались сидеть на местах. Да Сэмэл поодаль всё ещё упорно листал свой библ.

— Ойё-моё! — сердито воскликнула Мэла, оборачиваясь к подруге. — Мне ещё никогда не было так грустно! Бедные протейцы! И чего им не хватало? Зачем они зафинтили свою планету в облака?

— Твой вопрос не имеет смысла, — пожала плечами Лана. — Не зачем, а — почему. Потому что при дефиците Любви конфликты всегда выливаются в хорошую драку. ИСВ только так умеет решать спорные вопросы. И предпочитает, чтобы противник улетел в облака. Он не признаёт полумер.

— Ну, наконец-то, я слышу слова разумной особи, а не романтические бре… гм, извини — мечтания! — заметил Сэмэл, отрываясь от библа. — Жаль протейцев, конечно. Но я думаю, что случившееся с ними было предопределено. Тем, хотя бы, что условия приёма в КСЦ были ещё чётко не сформированы и допускались послабления. Будь иначе, никакие ходатайства за собратьев не помогли бы.

— Что бы мы ни говорили, это уже ничего не меняет, — вздохнула Лана. — Надо намотать на ус и действительно свято чтить Заповеди и СниП. Только вот…  — задумалась она.

— Что? — спросил Сэмэл.

— Ты веришь в привидения? — шепнула ему на ухо Лана.

— А я всё равно слышала! — усмехнулась Мэла. — Неужели к тебе явился дух протейца? И приказал тебе закрыть все ШкоСи пока не поздно?

— Типа того, — вздохнула Лана. Она так и знала, что Мэла поднимет её на смех.

— В привидения? — задумался Сэмэл. — Есть разные теории на этот счёт. Например — что это энергетический отпечаток астрального тела умершего…