Кредо низвергнутых: Зов долга - Марк Джамано

выверт моего двуликого сознания. Не знаю, что означает этот жест, но я со счастливой улыбкой выпятил средний палец.

Кажется, я уже говорил, что наблюдаю в себе симптомы легкого сумасшествия. Легкого для меня, конечно. Окружающие, думаю, не до конца разделяют мое мнение. Естественно, я не собирался умирать, но мне так хотелось провести очередной эксперимент. Во время сегодняшнего сражения с тварями там, на подступах к стенам Минаса, я полностью отдался музыке битвы. Погрузился в себя настолько, что порой казалось, будто мне не нужны глаза, чтобы видеть. Я ощущал пространство каждой клеткой своего тела.

Еще на середине полета я сконцентрировался на своих ощущениях и с удовольствием отметил, что сила аватара тьмы потихоньку мне подается. Я чувствую мир вокруг себя. Я говорю с ним, и он откликается на мой зов.

За мгновение до того, как мое тело расплющит о каменистое плато предгорья, я использовал свое защитное умение и расплескался клубящейся тьмой по камням. Не было ни удара, ни звуков, просто от эпицентра на десяток метров разошлась круговая воздушная волна. Я даже сумел немного придавить ее силой, чтобы ни одна крупица пыли не оторвалась от земли.

Когда я материализовался, то даже пожалел, что рядом никого не оказалось. Сомнений нет, это было поистине красивое представление. Правда, долго горевать не пришлось, уже спустя минуту я услышал яростный вопль:

– Убью-ю-ю!

Это просто музыка для моих ушей и глаз, ведь в мою сторону неслась разъяренная Авана. Казалось, что она прошла десятки битв, прежде чем сумела добраться до меня. Ее волосы неаккуратно разметались. В спутавшихся красных локонах тут и там проглядывался какой-то лесной мусор, а на искаженном злостью лице, зияло несколько, приятных моему глазу царапин.

Я счастливо улыбнулся безумной воительнице, ведь сейчас она действительно прекрасна.

Глава 20

Давно заметил, что в критических ситуациях порой веду себя безрассудно. Ничего не могу с собой поделать, каждый шанс пройти по краю я воспринимаю как испытание. Это выглядит глупо, я понимаю, но я не сумасшедший и в такие моменты уверен в себе и своих способностях. Все ради развития и эмоций. Куда без них? Я вообще думаю, что жизнь каждого – это борьба за эмоции. От одних всеми силами пытаемся избавиться, другие же стремимся сохранить до конца своих дней.

В этом плане я такой же, как все. Ну, почти. С самого детства меня терзала какая-то нездоровая жажда свободы, которую я смог ощутить лишь в те моменты, когда мы с Моро устраивали забеги по диким землям.

Наверное, это было лучшее время в моей жизни. Даже не так, я чувствовал, что обе части моего сознания погружались в это счастье без остатка. До сих пор я не могу собрать картину прошлой жизни воедино, но отчаяние узника оставило слишком яркий след в моей душе. Теперь же мое естество противится любым проявлениям контроля и подавления воли. Я делаю все, чтобы снова ощутить вкус дурманящий разум свободы.

Сейчас, пусть и ненадолго, но я счастлив. Это чувство будто наслаивается на все другие, и пока его плотность не развеялась, сердце трепещет лишь от него одного.

– Скоро твоя мерзкая улыбочка исчезнет, мелкий гаденыш! – Проворчала Авана, когда в очередной раз столкнулась взглядом с моим сияющим от удовольствия лицом.

Знаю, что она права. Ведь у меня не осталось сомнений в том, куда мы направляемся. Слишком уж точное направление выбрали Высшие Тени. Сбежать не выйдет. Это понимали все, но в отличие от моих конвоиров, я оберегал в своей душе свет радости. Знал, что вскоре и он развеется, но, а пока, я просто улыбался.

Дело не только в том, что эксперимент с приземлением удался, и даже не в том, что обеспокоенные моей возможной кончиной храмовники изрядно выдохлись, пока кубарем скатывались по склону горной гряды. Выглядели они сейчас жалко. От незначительных царапин уже не осталось и следа, зато грязь на их лицах и сильно потрепанные одежды, до сих пор радовали мои глаза. Это ведь Высшие Тени, провозгласившие себя сильнейшим отрядом храма.

Еще большее удовольствие я получал, наслаждаясь пожаром ярости в их глазах. Мы желали друг другу смерти, но у меня не было и шанса против них, а вот они расправились бы со мной без особых проблем. Правда, сделать этого им не позволял незримый рабский ошейник. Эти грозные воители на самом деле являлись жалкими проводниками чужой воли. Как и я, они это понимали, и осознание истинной картины своего существования заставляло их скрежетать зубами от гнева. Всю свою ненависть они сконцентрировали на мне, ведь им не хватало воли, чтобы злиться на себя.

Вскоре мы оказались на месте, которое я никогда не забуду. Именно здесь я потерял того, кто стал для меня поистине бесценным. Возможно, это прозвучало бы обидно для моей новообретенной семьи, но такова правда. Я готов отдать за них жизнь, пожертвовать всем, что у меня есть. Однако, вместе с Моро будто умер я сам, настолько крепко сплелись наши души, и лишь осознание того, что со мной осталась часть его дикой сути, не позволяет моему сердцу обратиться холодным камнем. Я все еще способен чувствовать, и сейчас это чувство – боль.

Мы беспрепятственно прошли через кольцо Теней и оказались на поляне перед стабильной червоточиной. Я оглядел присутствующих презрительным взглядом. До чего же лицемерные твари. Они говорили о том, что храм едва справляется с атакой порождений Хаоса, назвали Аластара и ребят предателями, а сами вершат свои мерзкие дела, в то время, как их собратья гибнут под натиском чудовищ. Уверен, что мой отряд, как и всегда, сыграет ключевую роль в этой кровавой баталии. Какой вклад внесут эти храмовники, которые сейчас стерегут червоточину? Думаю, незначительный.

– Что случилось, тебе больше не смешно? – Прошептал мне в ухо Аякс, заключив мою шею в захват.

Я проигнорировал даамонца. Немигающим взглядом следил за искристым мерцанием пелены червоточины. Знакомая картина. Я будто вернулся в тот день. Через несколько мгновений этот мир принял в себя храмовника, которого Авана заблаговременно отправила впереди отряда. Жаль, что это был не Аякс. Иначе не пришлось бы терпеть его присутствие.

– А вот и наши гости, – ядовито рассмеялся Аякс, все так же прижимая меня к себе, – догадываешься, зачем мы привели тебя сюда?

Конечно, я уже все понял, но вступать в беседу с этим даамонцем не было никакого желания. Если не брать в расчет случай