Я тебе (не) подхожу (СИ) - Белозубова Ольга

Пялюсь на Алису, как последний баран. Вроде понятно все, что она говорит, но эти слова никак не желают укладываться в моей голове.

— Кажется, я совершила большую ошибку, когда стала общаться с тобой по-человечески, — шипит Алиса, злится все больше, что совсем на нее не похоже. — Ты решил, будто это что-то значит?

Ну… именно так, вообще-то. Конечно, я не дебил, отдаю себе отчет в том, что понадобится время, чтобы снова ее завоевать. Но она ведь тоже испытывает ко мне чувства, иначе не стала бы общаться совсем, разве нет? Я докажу свою любовь, и мы снова будем вместе. Иначе и быть не может.

Киваю.

— Ты серьезно надеялся задобрить меня деньгами и продуктами? Блин, поверить не могу… — качает головой она. — Думал, пару-тройку недель походишь, и я резко все забуду и снова тебе доверюсь? Так, что ли?

Буравлю ее тяжелым взглядом, и она воспринимает его по-своему.

— Вообще-то, я не обязана перед тобой отчитываться. Да, могу, но только когда захочу этого сама. Если тебя это не устраивает, то это не мои проблемы!

То есть это я что, должен спокойно наблюдать, как она общается с другими мужчинами? А может, и не только общается? Да ну на хрен!

— Мы можем сократить наше общение до минимума, Назар. Или и вовсе его прекратить. Рожу, будешь приходить общаться с сыном. Да, ты будешь отличным отцом, в это я верю. Но и только! Мы от этого не станем парой, усвой уже это раз и навсегда!

Алиса тяжело дышит, сжав губы в тонкую полоску, смотрит на меня максимально серьезно, вон, распрямила плечи, подбородок подняла. Готова отстаивать себя до победного.

— Выбирай. Или ты прекращаешь вести себя так, словно мы вместе, или… — Она разводит руками.

Я вдруг кристально ясно понимаю, что она говорит это настолько серьезно, насколько вообще возможно. Впервые за все время осознаю, что действительно может быть иначе, не так, как себе нарисовал. Я правда могу потерять любимую навсегда.

Раздражение Алисы настолько сильно, исходит от нее такой волной, что я ощущаю его каждой клеткой тела.

Что, если ее боль никогда не уйдет? Что, если она выберет не меня?

Пытаюсь представить, как ее обнимает кто-то другой, целует, зарывает пальцы в ее волосы, прижимает своим телом к кровати, и внутренности скручивает болезненным спазмом.

Или вот она идет под руку с каким-нибудь хмырем, улыбается. Или кладет голову ему на плечо, как клала мне. Ему доверяет свои тайны, мечты и желания. Его любит.

Боль, которую я постоянно чувствовал в больнице, и в подметки не годится той, что накрывает меня с головой сейчас.

Из меня будто выкачивают весь воздух, бьют под дых. Я не могу себе представить мир, в котором я не с ней. Не могу и не хочу.

— Кто он, скажи, — стараюсь, чтобы голос звучал ровно, и даже выходит, но сдается мне, Алиса чувствует, каково мне на самом деле.

Она прищуривается, словно размышляет, отвечать или нет, но в конце концов тихим голосом сознается:

— Миша просто мой коллега. — И спешно добавляет, снова уходит в защиту: — Но даже если бы был не коллега, это не твое дело!

Хочу ей ответить, очень хочу. Держусь из последних сил.

Это я уверен в серьезности намерений и чувствах, в желании все исправить, а она — нет. Не верит. Это четко читается в ее взгляде, защитной позе. Что бы я ни сказал, это ничего не изменит. Тем более сейчас — Алиса не готова меня слушать и слышать.

— Что мне сделать, чтобы ты снова начала мне доверять?

— Я не знаю, Назар, — глухо произносит она.

Мы молча смотрим друг на друга. Она — с явным подозрением, а я пытаюсь отыскать в ее взгляде хоть что-то, что даст понять: еще не все потеряно.

— Ну, ты решил? — поторапливает меня она, нервно переминается с ноги на ногу.

Решил. Точнее, решение принял уже давно, и оно ни капли не изменилось. Наоборот, стало еще сильнее. Я буду рядом. Буду опорой, поддержкой и защитой. Верну Алису. И никакие возможные Миши у меня ее не отнимут. Не зря говорят: вода камень точит.

— Я согласен, — решительно заявляю.

Похоже, она не ожидала такого ответа, вон как опешила.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Я… э-э-э… Мы действительно поняли друг друга? — уточняет она, видимо, ищет подвоха.

— Более чем, — грустно усмехаюсь я.

— М-м… Ладно. Тогда тебе пора.

Алиса открывает мне дверь. Перед тем, как выйти, дотрагиваюсь до ее ладони, что лежит на дверной ручке. Она отдергивает руку и хмурится.

Похоже, теперь меня лишили даже мимолетных касаний. Весело.

— Спокойной ночи, лю… Алиса.

— Спокойной.

Дверь закрывается, и еще некоторое время я стою в полной тишине, переваривая случившееся.

Решение-то я принял, но гнетущее чувство не отпускает. Спускаюсь, погруженный в свои мысли, и тут звонит телефон. Странно, уже поздно. Кому я понадобился в такое время?

Достаю мобильный. Ого, один из самых первых клиентов.

— Здравствуйте, Евгений Борисович, — продолжаю спускаться.

— Здравствуй, Назар. Ты извини, что беспокою в такое время, но база легла. Совсем легла. Еще час назад все работало, а теперь нет.

— Не переживайте, Евгений Борисович, все решим. Я буквально через полчаса смогу дистанционно посмотреть, что произошло. В крайнем случае, есть бэкапы. Мы сделаем все возможное, чтобы к утру работа программы стабилизировалась.

— Спасибо за содействие, Назар.

Я кладу трубку, и на следующем лестничном пролете сталкиваюсь с Мариной.

— Добрый вечер, — здороваюсь максимально дружелюбно, но она одаривает меня тяжелым взглядом, совсем как Алиса недавно.

Переопылились, что ли?

— Угу. Добрый. Вернулся, что ли?

— Да, — подтверждаю очевидное. — И совсем скоро перееду сюда навсегда.

— Вот как? — хмыкает Марина. — Понятно.

Она делает шаг вперед и вдруг выдает:

— Знаешь что, Назар? Я наконец-то поняла, почему в тот день, когда я увидела тебя у нас, ты показался мне таким знакомым.

Глава 41

Алиса

— Нет, ну ты представляешь? — восклицает тетя, влетая в зал.

Она нервно приглаживает волосы ладонью и сжимает губы в тонкую линию.

Я не услышала, как она пришла, поэтому вздрагиваю от ее громкого голоса и смотрю на нее в молчаливом ожидании.

— Я вспомнила, почему Назар показался мне знакомым в нашу первую встречу!

— О-о-о… — округлив глаза, тяну я. — И?

— Сейчас столкнулась с ним на лестнице, — торопливо поясняет тетя, — невольно подслушала его телефонный разговор. Раз, и в голове что-то щелкнуло. Я слышала эти слова и именно его голос, еще когда работала в «Мир и Ко»!

— В смысле?

— Я помню, зашла к боссу, чтобы подписал бумаги, а он обсуждал с кем-то новую программу по громкой связи. Так вот, это был Назар! Он сейчас повторил ровно то, что говорил тогда: «Мы сделаем все возможное, чтобы к утру работа программы стабилизировалась». Я знаешь почему запомнила?

— Почему?

— Потому что к утру ничего не стабилизировалось, как и к вечеру. Нас кормили завтраками три дня, и в итоге мне потом пришлось больше недели сидеть до ночи, чтобы хотя бы постараться успеть в срок. Конечно, не успела. В итоге босс тогда зажал премию. Не только мне, всему отделу. Подумаешь, что вины сотрудников не было. Ух, как я злилась на мистера «мы все починим к утру»!

Офигеть. Я ошарашенно смотрю на тетю и даже не знаю, что сказать. Припоминаю, как тетя тогда бушевала, потому что мы рассчитывали на ее премию.

— Лисеныш, я ведь что думала? — продолжает она. — Что где-то видела его, потому и показался знакомым. Оказывается, не видела, а слышала. Во дела!

Точно, дела.

Тетя бухается на диван и качает головой.

— Ну почему я сразу не вспомнила? Если бы вспомнила, мы бы вывели Назара на чистую воду, поняли, что никакой он не инженер! И он бы не сделал то, что сделал.

Я присаживаюсь рядом и приобнимаю ее за плечи.

— Не кори себя, ты ни в чем не виновата. Если так рассуждать, то я и сама могла много раз повести себя по-другому. Например, не знакомиться вовсе.