В водовороте века. Мемуары. Том 2 - Ким Сен

Мы пришли в Цзяньдао с большой надеждой, но здесь жестокие разрушения превысили наше предположение и вдобавок жители не доверяли революционерам и сторонились их. Это вызвало острую боль у меня на сердце.

Вряд ли бывает печаль более глубокая, чем та, какую испытывают борцы за народ, отверженные народом, который их породил. Не вправе считаться живым тот революционер, который хоть на один день лишится доверия народа и не пользуется его поддержкой.

Когда массы вообще отвергали революционеров, не внимая их принадлежности к организации, наши сердца терзала тяжелая мысль о том, что восстание дискредитировало коммунистов, заставило массы не доверять своим руководителям и уйти из своих организаций, породило раздор и недоразумения между корейским и китайским народами.

Такие обстоятельства мучили нас тогда больше всего.

Однако мы не сидели сложа руки, горюя и мучась в отчаянии. Когда нет трудностей на пути революционера, то дело его и нельзя называть революцией. Именно в такой трудный момент революционер призван собраться с духом и настойчиво преодолевать испытания с несгибаемой волей.

И в 1931 году мы упорно продолжали в Цзяньдао работу по ликвидации последствий восстания 30 мая. Именно эти последствия были первым препятствием на пути претворения в жизнь курса Калуньского совещания. Без их скорейшего устранения без восстановления революционных рядов нельзя было вывести революцию из кризиса и добиться ее дальнейшего развития.

Отправляясь в Восточную Маньчжурию после совещания в Уцзяцзы, я поставил перед собой и товарищами две задачи.

Первая задача — проанализировать последствия восстания 30 мая. Хотя мы сами не планировали и не возглавляли это восстание, но мы считали необходимым научно и точно проанализировать и подытожить его в различных плоскостях.

Восстание терпело одно поражение за другим, но в Восточной Маньчжурии все еще оставались фанатические сторонники террора и приверженцы линии Ли Лисаня, которые побудили массы к безрассудной насильственной борьбе.

Линия Ли Лисаня «за победу прежде всего в одной или нескольких провинциях!» была догматическим применением ленинского положения о возможности победы социалистической революции в одной отдельно взятой стране. Такая установка играла роль сильного катализатора, толкавшего массы на восстание.

Эта линия была выдвинута человеком, взявшим в свои руки реальную власть в китайской партии, и была навязана по организационному каналу. Так что люди следовали этой линии долгое время, до тех пор, пока Ли Лисань не был снят с партийной должности и не была осуждена его установка как левацко-авантюристическая. Несмотря на горькую неудачу и провал, они так и не смогли очнуться от слащавой химеры, которую строил Ли Лисань.

Анализ последствий восстания 30 мая мог бы помочь людям пробудиться от этой химеры. Мы решили посредством подведения итогов этого восстания бить в набат, поднимая людей на бооьбу с карьеризмом, честолюбием и мелкобуржуазным ячеством фракционеров-низкопоклонников.

Я думал, что вместе с тем подведение итогов восстания станет своего рода историческим поворотным моментом, позволяющим революционерам Маньчжурии освоить научно обоснованную тактику и стратегию, а также верный метод руководства массами.

Вторая задача — наметить верную организационную линию, дающую возможность объединить широкие массы в единую политическую силу и ознакомить коммунистов нового поколения с этой линией.

У коммунистов Цзяньдао не было правильной организационной линии, которая могла бы служить им руководством в их деятельности, направленной на то, чтобы восстановить и упорядочить разрушенные организации, расширить и укрепить их.

Фракционеры-низкопоклонники, действовавшие в Восточной Маньчжурии, допустили серьезную левацкую ошибку и в работе по организации масс. Они принимали в свою организацию только крестьянскую бедноту, батраков и рабочих, выкрикивая «теорию классовой революции». Они считали все остальные слои населения объектами, не имеющими никаких отношений с революцией. Поэтому люди, не состоявшие в организации, с негодованием процедили: «Вот что такое коммунизм! Шушукается лишь жалкая кучка подонков, а всех остальных отстраняет. Это и есть коммунизм».

Чтобы ликвидировать такую тенденцию замкнутой касты и сплотить воедино различные слои патриотических сил, нужно было преодолеть низкопоклоннические и догматические уклоны, носители которых цеплялись только за положения классиков и опыт другой страны, наметить правильную организационную линию, направленную на объединение всех патриотических сил, и как можно скорее, проводить ее в жизнь.

Я спешил в Восточную Маньчжурию, определив эти задачи в качестве цели первого этапа своей работы в Цзяньдао. После руководства работой массовых организаций в Гуюйшу я вместе с Рю Бон Хва и Чвэ Дык Еном отправились в сторону Чанчуня. Тут я совершенно неожиданно был арестован реакционной военщиной по доносу провокатора. В то время военщина зорко следила за нашей деятельностью. Она тоже имела не менее острое, чем у японской полиции, обоняние. Она пронюхала даже то, что мы направляемся в Восточную Маньчжурию для подготовки к вооруженной борьбе.

Военщина, узнав, что Гуюйшу является важной базой деятельности корейских коммунистов в центральной части Маньчжурии, заслала в это село надзирателя через уездную управу Итун и неотступно следила за каждым нашим движением.

В Гуюйшу был китайский помещик Ли Чулю, который тайно разведывал нашу деятельность, поддерживая связь с направленным сюда уездной управой надзирателем. Не кто иной, как этот самый Ли донес надзирателю, что мы направились из Гуюйшу в сторону Чанчуня. Мы были арестованы в Дананьтуне членами охранного отряда, в пожарном порядке прибежавшими по донесению надзирателя. Меня допрашивали несколько дней в камере уездной управы и перевезли в Чанчунь, где я просидел около 20 дней за решеткой. Так попал я в тюрьму в третий раз в своей жизни.

Тогда в Чанчуне находились директор Юйвэньской средней школы Гирина Ли Гуанхань и преподаватель Хэ. Узнав, что я арестован, они пришли к администрации военщины и заявили ей решительный протест.

— Ким Сон Чжу был освобожден из Гиринской тюрьмы за отсутствием состава преступления. Почему арестовали его снова? Мы ручаемся за Ким Сон Чжу, — заявили они.

К счастью, я был выпущен на волю благодаря их усилиям.

Думаю, что оба мои учителя-благодетеля без колебания спасли меня от опасного положения потому, что они понимали коммунизм и сочувствовали ему.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});