Грат - Валентин Холмогоров

нею и той, кто называет себя наследницей. Зато прекрасно вижу сходство вот здесь.

Я указал свободной рукой на свою спутницу.

— Позвольте представить: Аквилия Феристильд, истинная наследница королевского престола Валлора и Геррода!

Аквилия изящным движением откинула на плечи прикрывавший голову капюшон плаща. Даже неискушенному зрителю было совершенно очевидно, что она и женщина на портрете похожи как две капли воды.

— Убей ее! — выкрикнул одноглазый.

Значит, без смертоубийства все-таки не обойдется! Я не успел опомниться, как самозванка ловко выхватила пистоль и нажала на спусковой крючок. Холт кинулся было в сторону, пытаясь прикрыть собой наследницу, но опоздал буквально на мгновение: пуля вытолкнула Аквилию из седла, и наследница, всплеснув руками, повалилась наземь. Быстрее всех среагировала Отра: самозванка не успела перезарядить оружие, как та, оказавшись рядом, выбила пистоль из ее руки и приставила к горлу короткий кинжал.

— Не дергайся! — прошипела она. — Прикончу!

Осознав серьезность ее намерений, самозванка подняла руки и покорно замерла на месте. А вот мне стало не до промедлений: одноглазый, выхватив шпагу, ринулся вперед, целясь мне в грудь.

— Моктар! — выкрикнул я, обнажая клинок. — Ну, Ронорин, не подведи!

Выглянувшее на миг из-за туч солнце сверкнуло на вороненой стали тусклым отблеском, и в следующий миг оружие ожило в моей руке. Отбив атаку с разворотом, я нанес стремительный удар одноглазому в плечо. Тот явно не ожидал от меня такой прыти: отшатнувшись, он попытался достать меня в ногу, но также не преуспел — моя шпага перехватила его клинок на подлете, и отведя в сторону, заставила противника отступить. Продолжая движение, я вскочил на крыльцо, мощным ударом выбил у одного из бородачей из рук штуцер, рассек второму лоб и снова столкнулся лицом к лицу с одноглазым. Тот, приняв низкую стойку, и вращая вооруженной рукой, медленно приближался, выжидая удобный момент.

Не знаю, что на меня нашло, но я решил не оставлять ему возможности напасть первым: сделав длинный выпад, я закрылся вперед, отбил его клинок с разворота и, показав ложную атаку в корпус, вонзил острие в открывшуюся шею. Этого хватило: булькнув, одноглазый зажал пятерней пробитое горло и повалился к моим ногам.

— Заговоренный! — послышался за моей спиной ропот. — У него меч заговоренный!

Я развернулся: бородачи, побросав оружие, испуганно пятились назад, всем своим видом показывая, что продолжать сражение не намерены. Кинув шпагу в ножны, я устремился к лежащей на земле Аквилии, над которой уже заботливо склонился Холт.

Девушка была жива, хоть бледна и ужасно напугана.

— Как вы? — спросил я, взяв ее за руку, казавшуюся буквально прозрачной. — Куда угодила пуля?

— В книгу… — улыбнулась тонкими губами наследница.

Я осмотрел ее плащ: на груди, точно в районе сердца зияло здоровенное отверстие. Ощупав его, я почувствовал разбитое в щепу дерево обложки: толстый фолиант остановил полет смертоносного свинца. Выходит, моя выдумка сработала. Но насколько метко стреляет чертовка! С такого расстояния и точно в сердце! Если бы не книги под плащом…

Поднявшись на ноги, я взлетел на крыльцо. Отра продолжала прижимать кинжал к горлу самозванки, а все вокруг старались на всякий случай не дышать, чтобы у той ненароком не дрогнула рука.

— И все-таки, как твое имя?

— Мара, — неохотно призналась девушка.

— Где ты обучилась так метко стрелять, Мара?

— Дядя научил. Он охотник, воспитывал меня с детства после смерти родителей.

— Здесь, в Валлоре?

— В Кинслере, что в соседнем Алистоне, — покачала головой девица.

— Послушай меня внимательно, Мара, — я сделал знак Отре и та убрала лезвие, но не спрятала его, продолжая поигрывать кинжалом на виду у всех. — Когда королевские войска разгонят этот сброд, а они его обязательно разгонят, тебя вздернут на ближайшем дереве. Шансов выжить в этом случае у тебя нет ни малейших. Люциан не забудет бунт, не простит бунтовщиков и будет искать тебя до тех пор, пока не найдет. С настоящей наследницей шансы у тебя есть. Знать Валлора, по крайней мере, некоторая ее часть, на ее стороне. Это уже немало. Твое слово?

— А у меня что, есть хоть какой-то выбор?

А молодец девица, не растеряла присутствия духа даже перед лицом верной смерти. Достойно уважения.

— Боюсь, что нет, — согласился я и кивнул в сторону одноглазого, тело которого так и лежало распростертым на земле. — Тот, кто затеял этот мятеж, мертв, а одна ты не справишься.

— Это не он, — посмотрев на мертвеца, Мара впервые всхлипнула. — Бардар только помогал. Ну, распоряжался там, добывал оружие, припасы. Восстание начал другой человек.

— Кто же? — в моей душе зашевелились тревожные подозрения.

— Я не знаю его имени, — вздохнула самозванка. — Он явился к дяде как-то под вечер, тот его знал. Сказал, что народ Валлора устал терпеть сумасброда-короля и желает свободы, что у него есть деньги и нужные люди, а я хорошо подхожу на роль наследницы…

— Можешь его описать?

— Я видела его всего раз. Богатый. Явно знатный. Одет был скромно, но держался, как вельможа. Волосы такие… — Мара сделала ладонями волнообразное движение где-то возле плеч. — С бородкой… И очень смуглый.

Вот оно как.

Выходит, маркиз Олдрик да Монфор, граф Вигу, куда хитрее и изощреннее в интригах, чем я мог предполагать.

— Пойдем, Мара, — вздохнул я, — нам есть о чем поговорить.

Глава 31

Дела военные

Беседа, начавшаяся на закате, затянулась аж до самого утра. Только с рассветом я снова выбрался на крыльцо, чтобы слегка проветрить отяжелевшую голову, где и стал случайным свидетелем беседы двух бунтовщиков, вернее, красноречивого рассказа одного из них, живописующего недавние события другому, очевидно, пропустившему накануне все самое интересное.

— … А приехала королевишна во главе целого отряда диких орков! Морды у всех свирепые, глазищи кровью налиты, так и зыркают по сторонам. А клинки у тех орковнаговоренные, синим пламенем светятся! Говорит она: я, мол, настоящая Аквилиха, а кто не согласный, сей же час выходи на бой! Бардар вызвался, да орки его вмиг на куски порубили, голову отрезали, да на пику насадили. Наша-то как это увидела, стрелять начала, да все пули от королевишны отскакивают, точно от каменной стены, а она стоит и только улыбается! Видать, сам Утешитель ей благоволит!..

Я невесело усмехнулся: за ночь история успела обрасти небывалыми подробностями и слухами. Это и