Молчаливая роза - Кейси Марс

Девон почувствовала, как к ее щекам вновь прихлынула кровь, но ничего не сказала. Оба молчали до тех пор, пока не сели в машину.

Когда Джонатан включил зажигание и завел мотор, Девон сунула ему в руку четыре стодолларовых кредитки.

— Это была моя идея, Джонатан. С какой стати вы будете расплачиваться за мою глупость?

Он испытующе посмотрел на девушку, ожидая ее реакции на зрелище, устроенное Задаром. Девон снова вспыхнула и добавила:

— Я не дура, Джонатан. Эта женщина — явная шарлатанка. Я не могу поверить, что кто-то может относиться к этой ерунде всерьез. И все же такие находятся.

Джонатан улыбнулся, выражение его лица смягчилось. Он попытался вернуть ей деньги.

— Видели бы вы свое лицо в тот миг, когда она велела нам дышать в унисон и петь имя Задара! Эта картина стоит четырех сотен!

Девон с облегчением рассмеялась, поняв, что Стаффорд дразнит ее, но деньги принять отказалась.

— Моя затея, мне и отвечать. Вы не представляете, как мне неловко. Я отвлекла вас от работы, чтобы сопровождать меня. О Господи, как бы мне хотелось задушить эту женщину, а заодно с ней и мою подругу Кристи Папаополис, которая втравила меня в это безумие!

— Я рад, что вы не поверили ей, но ничуть не жалею, что поехал с вами.

— Правда?

— Честное слово.

Она благодарно улыбнулась ему.

— Тогда и я не буду жалеть.

Рука Джонатана скользнула по ее шее. Он привлек Девон к себе и прижался к ее губам. Это был пробный, беглый поцелуй, но губы у нее загорелись так, словно их коснулось каленое железо. Сердце, как безумное, заколотилось о ребра, дыхание участилось. Когда Джонатан оторвался от ее рта, Девон отвела взгляд, смущенная тем, как неистово отозвалось на эту ласку ее тело. Джонатан взялся за руль и выехал на шоссе, но когда машина вместо того чтобы ехать на запад, к Нью-Йорку, свернула на восток, девушка посмотрела ему в лицо.

— Куда мы едем?

— В мой дом в Саутгемптоне. Я говорил, что собираюсь взглянуть на него.

— Прямо сейчас?

— Более удобного случая может и не представиться. Там нет никого, кроме сторожа. Я позвонил ему и велел как следует протопить.

От этих слов в душе Девон взыграла настоящая буря.

— По-моему, пора позвонить ему и сказать, чтобы поберег дрова.

Джонатан только хмыкнул в ответ.

— Я думаю, дом вам понравится. А мне действительно надо взглянуть, все ли там в порядке. Ведь вы ни в чем не подозреваете меня, правда?

Девон покачала головой. Он не так много просил взамен за доставленные хлопоты.

— Хоть вы и потеряли из-за меня уйму времени, на самом деле еще совсем не поздно.

Молча, как двое заговорщиков, они доехали по шоссе номер двадцать семь до вывески «Саутгемптон», а затем Джонатан принялся колесить по узким улицам с забавными старомодными названиями: «Дубовое пастбище» или «Общественный переулок». Они проезжали мимо прелестных домов в колониальном стиле, с покрытыми кедром крышами, и викторианских особняков, напоминавших имбирные пряники. Спустившись по Луговому переулку к берегу, Джонатан остановился у двухэтажного дома, покрытого белой штукатуркой. Архитектура здания была современной; на океан глядели стены из тонированного голубого стекла.

— Значит, так вы представляете себе семейный коттедж? — насмешливо спросила Девон, когда Джонатан помог ей выйти из машины.

— Я полагаю, вы ожидали классического новоанглийского стиля.

Она улыбнулась.

— Да, наверно.

— Этот дом построил отец незадолго до смерти. Моя сестра и покойная жена были единственными, кто успел здесь пожить.

Когда Джонатан вставил ключ в замок и открыл дверь, прихожая оказалась залитой сиянием светильников, отделанных медью. Черные мраморные полы контрастировали с высокими сводами потолков, пухлыми светлыми диванами и креслами и стенами, совершенную белизну которых нарушали лишь яркие цвета, господствовавшие на огромных картинах современных художников.

— Ну, что скажете? — Джонатан взял ее за руку и повел к открытой двери огромной гостиной. За цветными стеклами открывался потрясающий вид на океан и песчаный берег. Казалось, просторная, полная воздуха комната так и манит их к себе.

— Мне нравится. Очень нравится. — В чудовищных размеров камине горел огонь, и сполохи играли на потолке, таком же чистом и стремившемся ввысь, как и весь дом.

— Я надеялся на это. — Он помог ей снять красное шерстяное пальто и усадил на диван, поближе к огню. — Я только предупрежу сторожа, что мы приехали, немного огляжусь и тут же вернусь.

Он действительно вернулся через несколько минут, неся серебряный поднос с сыром, крекерами, баночкой черной икры, бутылкой «монтраше» и двумя хрустальными рюмками на тонкой ножке.

— Я думала, мы здесь долго не задержимся, — с ноткой осуждения сказала Девон, к которой внезапно вернулись все ее страхи.

— Мы и не задержимся… если вы сами этого не захотите. — Он поставил поднос на стоявший у дивана низкий, длинный кофейный столик из белого мрамора, но остался стоять, ожидая ее решения и не делая попытки сесть.

— Ну… Я думаю, если мы выпьем по бокалу вина, ничего страшного не случится.

Сверкнув белыми зубами, Джонатан расплылся в своей фирменной неотразимой улыбке и сел рядом. Надо было видеть, как он открывал бутылку и разливал вино, но внимание Девон отвлек рокот волн, бившихся о песчаный берег. Она бездумно уставилась в черноту за окном, не видя протянутого ей бокала. Джонатан слегка коснулся ее руки.

— Вы за тысячу миль отсюда. О чем задумались?

Девон приняла бокал. Несколько капель упало ей на пальцы.

— Извините. — Она сделала глоток светло-янтарной жидкости, откинулась на спинку дивана и немного расслабилась. — Я думала о Задаре. — О том, каким разочарованием стал для нее сегодняшний вечер. Таким же, как и чтение подавляющего большинства книг. Еще один тупик. — Думала о том, что многим людям чересчур сильно хочется верить в загробную жизнь, и это толкает их в руки таких проходимцев, как Патриция Соломон.

Джонатан смаковал вино.

— Думаю, слишком многим. — Он посмотрел на девушку сквозь бокал. — А вы, Девон? Вы тоже стремитесь поверить в то, что якобы произошло в гостинице. Неужели вы готовы обмануть самое себя?

Девон не рассердилась; она сама сто раз задавала себе тот же вопрос.

— Надеюсь, что нет, Джонатан. Не желаю морочить себе голову, хотя бы на один миг. Но и не могу отказаться от мысли, что все происшедшее со мной было правдой.

Джонатан тоже откинулся на спинку, и их плечи соприкоснулись. Казалось, его удовлетворил вполне разумный ответ. Он ничего не сказал, но, продолжая смаковать вино, следил за ней. Взгляд странно поголубевших глаз спустился от лица к шее, затем к груди, и Девон почувствовала, что ее сердце начинает давать перебои.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});