Юбер аллес (бета-версия) - Юрий Нестеренко

Франциска нерешительно оглянулась на Фридриха.

- Хорошо, - неожиданно согласился тот, - но только до моей машины. За это время вы как раз успеете сказать, что с вас сняты все обвинения.

Кроме Майка, в машине был только водитель, так что троица спокойно разместилась на заднем сиденье. Рональдс вновь покосился на Власова, но ничего не сказал. Фрау Галле тем временем, не дожидаясь вопросов, сообщила то, что "порекомендовал" Фридрих, и добавила: "Прошу меня извинить, я очень устала. Я не готова сейчас отвечать подробно." Майк тут же сунул ей свою визитку и добился обещания позвонить, как только фрау Галле сможет дать интервью. Франциска рассеянно опустила карточку в карман пальто. Машина к этому моменту, как ни старался водитель еле ползти, все же добралась до забора, где дожидался хозяина "BMW", и Фридрих, небрежно бросив "Danke" (хотя английский он знал неплохо), первым открыл дверцу "мерседеса".

- Надеюсь, вы знаете, где переночевать? - осведомился Власов, садясь за руль. Приглашать своих пассажиров к себе домой он, разумеется, не собирался.

- У меня был забронирован номер в гостинице "Берлин", - неуверенно произнесла Франциска. На сей раз она уселась на заднее сиденье, вместе с Микки. - Но, может быть, лучше сразу поехать в аэропорт...

- В аэропорт? Вы хотите сказать, что уже сделали все, что хотели, в России?

- Ну... с учетом всего, что случилось...

- Не думал, что несгибаемого борца с режимом могут так изменить два дня даже не в камере, а в тюремной больнице, - язвительно заметил Власов. - Заключенные, знаете ли, мечтают туда попасть. К тому же не забывайте - наркотик вам подсунули еще в Райхе. Так что вряд ли там для вас сейчас безопаснее, чем здесь.

- Я... я не понимаю, во что вы меня втягиваете.

- Хотел бы я сам понимать, из чего пытаюсь вас вытянуть, - в тон ей ответил Фридрих. - Ничего, будет о чем написать в вашу "Либерализирунг". Я отвезу вас в "Берлин". Я имею в виду гостиницу, конечно. Думаю, ваш номер еще свободен - наплыв туристов будет только на Масленичной неделе.

Он выдвинул панель навигатора и набрал название гостиницы. Через пять секунд приборчик торжествующе пискнул и высветил на экране красную линию оптимального марштрута и расчёт времени. В одном месте пульсировал красный сгусток: дорожная полиция сообщала о пробке. Власов на всякий случай нажал ещё пару клавиш, просматривая объезды, и решил ехать напрямик.

- Все-таки, вы можете объяснить, кто вы? - снова подала голос журналистка.

- Ах, да... Я еще не дал вам свою визитную карточку, - Фридрих сунул руку в правый карман, где лежал его "джентльменский набор" документов для представительства, и протянул назад пластиковый прямоугольник, провозглашавший его, Власова, торговым представителем концерна "Мессершмит".

Kapitel 15. Тот же день, поздний вечер. Москва, улица Гудериана, 1, корпус 2.

Вопреки гордому названию, "Берлин" производил не слишком приятное впечатление. Откровенно говоря, это была типичная "коробка", лишённая каких бы то ни было архитектурных достоинств. Власов навскидку отнёс отель к категории однозвёздочных, хотя проспекты в фойе утверждали, что ему присвоены целых две звезды.

Внутри здание оказалось чуть получше, чем снаружи. Во всяком случае, зеркальное фойе, хоть и выглядело безвкусно, но и сильного раздражения не вызывало.

Процедура регистрации оказалась неожиданно простой. Франциске даже не пришлось предъявлять документы. Когда она назвала своё имя и номер комнаты, служащий понажимал на клавиши рехнера, посмотрел на экран, после чего без лишних слов вручил ей ключи. Зато Власова он наградил долгим пристальным взглядом. Фридрих сделал вид, что ничего не заметил, и погрузился в изучение проспекта.

Все номера были двухместные, классом от стандартного до люкс, мало чем отличающиеся друг от друга. Цены оказались неожиданно кусачие для такого заведения - самый дешёвый номер стоил 60 марок в сутки ("с завтраком", заботливо сообщал проспект), дорогие - в районе ста двадцати (в этом случае постояльцу предлагался, помимо всего прочего, неограниченный доступ в REIN). Существовал также особый тариф "eine Nacht", "на одну ночь", подешевле, от 48 марок - вероятно, из-за отсутствия завтрака.

Закончив с формальностями, госпожа Галле выразила желание что-нибудь перекусить, и, не дожидаясь Власова, направилась в глубину фойе, где заманчиво мерцала оранжевая стрелка с надписью "Restaurant".

Власов последовал было за ней, но заметил, что служащий с регистрации подаёт ему какие-то знаки.

Фридрих вернулся к стойке и осведомился, в чём дело.

- Простите за беспокойство, - человечек угодливо наклонил голову, - но если вы остаётесь, вы должны зарегистрироваться. Таковы правила, - развёл он руками.

В этот момент входная дверь позади рывком распахнулась - в отличие от более фешенебельных заведений, "Берлин" не был оснащен автоматическими дверями на фотоэлементах - и в зеркалах отразились двое: высокий мужчина в кожаной куртке и женщина в зелёном пальто с огромным меховым воротником. Власову показалось, что женщина не очень твёрдо стоит на ногах.

- Нет, я не собираюсь здесь задерживаться, - сухо ответил Власов.

- В таком случае вы имеете право находиться здесь только до двух часов ночи. Может быть, вы всё-таки зарегистрируетесь? Мы не спрашиваем документов. Просто назовите фамилию, - служащий выразительно подмигнул.

Тем временем вошедшая парочка добралась до стойки. Мужчина, деликатно поддерживая свою спутницу под локоть, поинтересовался, есть ли свободная комната для супругов Курц.

Нетрезвая дамочка хихикнула.

Служащий склонился к рехнеру, быстро пощёлкал клавишами, и обнаружил "прекрасную комнату в северном крыле", всего за сто марок за ночь. Мужчину это не устроило, и очень скоро отыскалась почти столь же прекрасная комната за семьдесят две марки.

Дама, слегка согревшись, высунула накрашенную мордочку из жиденького меха. Фридрих посмотрел на неё и решил, что номер обойдётся господину Курцу (или кто он там на самом деле) в любом случае дороже, чем эта потрёпанная бабёнка с написанной на лице профессией. После чего развернулся и отправился искать фрау Галле.

Ресторанный зал был полупустым. Фрау Галле сидела за крайним столиком возле самой двери и вяло ковырялась вилкой в тарелке, посматривая, как Микки поедает огромную порцию мороженого. Микки делал страшные рожи и закатывал глаза, слизывая с ложечки белые потёки.

Власов снял куртку, повесил её на спинку стула и сел.

- Кто снял вам номер в этой гостинице? - начал он. - Это не очень хорошее место.

- Мои друзья из газеты, - Франциска продолжала сосредоточенно наблюдать за гримасами Микки. - Тут говорят на дойче и не спрашивают документов.

- Ах да, конспирация. За вами наверняка следит русская полиция. Кроме того, целая свора западных репортёров ищет вас по всей Москве. Не кажется ли вам, что прятаться уже поздно? Тем более здесь? Если у кого-нибудь из этих кретинов хватит ума сложить два и два, они прежде всего обшарят все подобные места в городе...

- Я же не знала, что так получится, - вздохнула фрау Галле. - У меня конфиденциальное дело... а тут такое...

- Хочу ещё мороженного! - потребовал мальчик. - Хочу персикового!

- Миленький, тебе больше нельзя, ты простудишь горлышко, - закудахтала фрау Галле.

Микки забрался на стул с ногами и демонстративно уткнулся в остатки своей порции.

- Я всё ещё никак не поверю, что это было на самом деле, - пожаловалась Франциска. - Как будто я попала в плохой фильм. Представляете, вот я пошла в туалет, вот взяла шприц, а потом что-то происходит - и я лежу под капельницей, а мне говорят, что я нахожусь в больнице... В тюремной больнице, - она жирно подчеркнула голосом предпоследнее слово.

- Представляю, - пожал плечами Власов.

- И я не знаю, где мой ребёнок! И мне никто ничего не объясняет! - продолжала накручивать себя журналистка. - А потом меня начинают допрашивать!.. И... и... они меня осматривали! - выдавила она из себя.

Фридрих вздохнул.

- Вы прекрасно знаете, по какому обвинению вы были задержаны. Личный осмотр - стандартная процедура, применяемая к наркокурьерам.

- Но я же не наркокурьер! - возмутилась фрау Галле. - И к тому же они мне лазили в... в... - она покраснела. - Это нарушение неприкосновенности личности. Этого я им никогда не прощу, - зло добавила она.

- Думаю, что им это безразлично, - пожал плечами Власов. - Они делали то, что велит им инструкция. К тому же в лондонском или нью-йоркском аэропорту...

- Я считаю, что такие вещи должны быть запрещены! - заявила госпожа Галле. - Это моё убеждение.

- У вас очень много убеждений, - усмехнулся Власов. - Увы, убеждения - плохой материал для построения правильных выводов. Если бы у меня было столько убеждений, меня бы уволили с работы.

- Вы имеете в виду, с вашей настоящей работы? - журналистка перешла к нападению. - Вы же не думаете, что я поверила вашей дурацкой визитке?