Бастионы Дита - Юрий Брайдер

Не помню, как стащил с себя эту сверхпрочную кисею, скрутил всю ее, продолжавшую извиваться и вибрировать, в жгут и с силой треснул верхней частью о рельс. Я трудился, как прилежный крестьянин на молотьбе, и сбавил темп лишь после того, как внутри этой твари что-то явственно хрустнуло. Затем отбросил ее подальше. Упав на землю, безобразный ком продолжал шевелиться, но, как ни старался, торчком встать уже не смог. Откуда-то со свистом вылетел диск — сверху серебряный, снизу черный — и завис над поверженным отродьем Стеклянных Скал. Вниз градом полились (именно полились, а не посыпались) фиолетовые искры, и мой недавний противник задергался куда энергичнее.

Ага, злорадно подумал я, подбирая увесистый булыжник, санитар прилетел. Но на вас, уроды, Женевские конвенции не распространяются.

Удар пришелся в самую макушку диска, но тот даже не дернулся, только почернел с верхней стороны. Что, не нравится? Получай еще!

Но диск не стал дожидаться второго удара, тронулся с места и поплыл прочь, волоча за собой (причем без всякого буксира) искалеченного приятеля. Постепенно набирая скорость, он все больше отклонялся от параллельного рельсу курса, пока, с треском врезавшись в дерево, не срикошетил в лесную чащу.

Теперь можно было с гордостью обозреть оставшееся за мной поле сражения. Хавра видно не было, но там, где он влетел в кусты, раздавались кряхтение и хруст веток. Ирлеф я почему-то тоже не увидел, хотя хорошо помнил, что в момент начала схватки она находилась где-то за моей спиной.

Зато было явственно слышно знакомое «лязг-лязг-лязг». В ту сторону, откуда мы пришли, быстро уходила поставленная на рельс открытая платформа. Несколько человек сидели и лежали на ней, а двое стояли, отталкиваясь от земли шестами. При каждом новом толчке раздавалось короткое лязганье, и платформа сразу ускоряла свой плавный бег.

Очертя голову я бросился за похитителями Ирлеф. Пусть они уже оторвались от меня на приличное расстояние, пусть имеют тройное превосходство в скорости, пусть сберегут силы, которые я растрачу, но ведь там, где рельс прерывается, им придется остановиться и сотню метров тащить платформу через лес. Вот там и поговорим! Вот там и посмотрим, кому ездить, кому ползти, а кому и лежать мордой в прелых листьях! Я человек мирный, но такого подвоха стерпеть не могу!

Тут, правда, я и сам оказался в положении мордой вниз, да еще и пропахал носом порядочную борозду. Кто-то на всем бегу ловко подсек меня за ногу. Перекатившись на бок, я увидел того, кто так неучтиво со мной обошелся. Создание это не походило ни на что ранее мной виденное, но, без сомнения, относилось к той же шайке, что и летающие диски вкупе с бродячими метлами.

Чего только не имело это ползучее чудо-юдо: и отливающую вороненой сталью чешую; и непонятного назначения граненые наросты на боках; и длиннющий хвост (а может — прицеп); и могучую клешню, очень похожую на разводной ключ примерно сорокового размера; и дырку на конце конусообразной морды, из которой, как вскоре выяснилось, действительно могло извергаться пламя, тонкое, как змеиное жало; и даже один-единственный круглый, почти человеческий глаз.

Я действовал быстро, но чудо-юдо еще быстрее. Клешня сомкнулась на моей щиколотке так, что затрещала кость, из морды вылетела струя пламени, правда, чересчур короткая, чтобы достать меня. Я лягнул врага свободной ногой и убедился, что с таким же успехом можно лягать наковальню. Лезвие ножа скользнуло по его чешуе, как по стеклу, глаз был слишком далеко от меня, и тогда я по самую рукоятку загнал нож в плюющееся огнем отверстие. Результат не замедлил сказаться — теперь из венчающей морду ноздри уже не вылетало светло-золотистое жало, а подрагивал синевато-оранжевый коптящий цветок.

Впрочем, это мне мало помогло — одноглазое чудо-юдо, по-прежнему не выпуская мою ногу, стало пятиться задом. В берлогу, значит, поволокло! Деткам на пропитание! Я ухватился за рельс, но нестерпимая боль в щиколотке тут же заставила меня отпустить руки. Первый раунд я безнадежно проиграл, оставалось надеяться на нокаутирующий удар. Вот только как его нанести? Эх, иметь бы сейчас тяжелое копье вроде того, что я видел в руках чернокожего хозяина зеленой гусеницы. Я бы этому страшилищу все нутро вывернул!

В это время Хавр выбрался из кустов и поковылял в нашу сторону. Это обнадеживало, но просить о помощи я не стал — не люблю унижаться.

— Здорово он тебя прихватил, — сказал Хавр, подойдя.

— Балуется, наверное, — ответил я как можно более равнодушно. — Подожду, может, и отпустит.

— Отпустит, как же! — Хавр перешел на другую сторону дороги и поднял с земли увесистый булыжник.

Вернувшись, он принялся методично долбить чудо-юдо в глаз. Правильно, на его месте я поступил бы так же. Если не знаешь, где у врага уязвимое место, бей по гляделкам. Ошибки не будет.

Клешня сразу отпустила мою ногу и потянулась к Хавру, но тот проворно отскочил и уже издали метнул свой камень, да так точно, что тот остался торчать в развороченной глазнице. После этого чудо-юдо принялось описывать на одном месте круги, попеременно задевая хвостом то рельс, то деревья. Огонь хлестал из его морды, как из горелки испорченной паяльной лампы, а лезвие моего ножа приобрело уже ярко-вишневый цвет. Издали примчалась целая эскадрилья дисков и неподвижно застыла над ослепшим чудовищем.

Я встал на ноги — вернее, только на одну левую. Правую приходилось держать на весу. Проклятый циклоп все же умудрился переломить мне кость.

— Ирлеф похитили! — крикнул я Хавру. — Пока я возился с первой тварью, какие-то люди подъехали сзади на тележке. Не знаешь, кто бы это мог быть?

— Люди, говоришь… — абсолютно спокойно переспросил Хавр. — В этих краях немало всякого народа шатается. К Переправе идут и от Переправы… Но если на тележке подъехали, значит, исконники, а не перевертни. Такие тележки нынче редкость. Раньше их еще делали, пока никто Дороги не опасался, а потом перестали. Но, если хочешь, я тебе такую тележку за полмесяца сооружу. Для этого вот что надо…

— Какое мне дело до тележки, — оборвал я его. — Говорю, Ирлеф похитили! Надо что-то делать!

— А что? — Он пожал плечами и добавил, глянув на мою вывернутую ногу. — Может, вдогонку побежим…

— Я вижу, ты не очень расстроился. Запомни, если в этом деле без тебя не обошлось, поплатишься!

— Тебе-то чего расстраиваться? Забыл разве, как она тебя на Сходке топила? Доносчица! Все наши неприятности из-за нее!

— Но ведь она же с нами шла… — Боль в ноге не позволяла мне громко кричать. — Вместе… Она же верила, что я ее в обиду не дам… Выручала нас как могла. Вспомни.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});