Второй шанс возврату не подлежит - Аннабель Ли

Ноги сами собой привели нас к дворцовой площади. Остановившись около памятника Феридару, я посмотрела по сторонам — ярмарка с палатками исчезла и мы словно оказались совершенно в другом городе.

— А что это за здание? — спросила я Тайлера, указывая на высокий замок.

Примечательно, что он располагался на противоположном конце площади от дворца. Высокие колонны обвивали толстые жгуты и сощурившись, я разглядела что это огромные змеи. Их морды сходились над шатровой аркой и раздвоенными языками указывали на треугольник, в центре которого был выгравирован глаз.

— Штаб-квартира ТАМАСа, — коротко ответил Тайлер.

Мне тут же захотелось покинуть площадь. Умиротворение и радость от прогулки с Тайлером как рукой сняло. Я переменилась в лице.

— Как насчет главной торговой улицы Гансбурга? Вот-вот начнут открываться магазины, — попытался отвлечь меня Тайлер, я послушно пошла за ним, но мысли мои снова витали где-то далеко. — Тебе не стоит бояться ТАМАСа.

— С чего такая уверенность?

— Тайное Магическое Сообщество стоит на страже интересов Ковенгарда и его подданных. Ты ни в чем не виновата и, следовательно, это вопрос времени, когда они потеряют к тебе интерес.

— Я думала о действиях Дюрсиндела. О покушении на болотах и о пожаре в доме Алана Мэй. Выглядит так, будто соседнее королевство в отчаянии и пытается всеми возможными способами помешать Ковенгарду узнать тайну алхимического огня.

— Так оно и есть. Ведь он даст нам неоспоримое преимущество на политической арене.

— Другими словами, Ковенгарду станет проще диктовать свои условия, имея козырь в виде оружия, против которого остальные королевства бессильны.

— Да, — коротко ответил Тайлер.

В его интонации не было ни сожаления, ни сомнений. И я впервые заметила обратную сторону медали его личности. Он выглядел как человек, который привык применять в случае необходимости силу. Его мир четко делился на своих и чужих, тогда как я не могла себя отнести ни к Дюрсинделу, ни к Ковенгарду.

— Теперь я боюсь ТАМАСа еще больше. Чего стоит моя жизнь, когда на кону благополучие целого королевства? И не убеждай меня в обратном. Обычно, для таких организаций цель оправдывает средства. Мне кажется, я на свободе, а не в какой-нибудь темнице, только из-за того, что ТАМАС каким-то образом поверил в мою непричастность и ждет, когда знакомые Алана Мэй выйдут на меня.

— Или потому что эта теория лишена здравого смысла.

— Нет, Тайлер. Это вопрос времени, когда ТАМАС решит последовать примеру Дюрсиндела и перестраховаться.

— Сансара, — он чуть крепче чем следовало сжал мою ладонь. — ТАМАС тебя не тронет.

— Ты с такой уверенностью это говоришь, — улыбнулась я, смахнув свободной рукой набежавшие слезы, — прости. Это наши последние часы вместе, а я развела сырость и уныние. Так это и есть главная торговая улица?

Я с любопытством огляделась по сторонам. Антикварные и ювелирные магазины, ателье, лавка часовщика. Мне захотелось купить что-то на память о Гансбурге по приемлемой цене, но вышеперечисленные заведения явно не продавали сувениры. Заметив мой взгляд, направленный на витрину с украшениями, Тайлер улыбнулся и предложил:

— Зайдем?

— Нет! — выпалила я.

Мне тут же захотелось провалиться сквозь землю. Не нужно владеть техникой чтения мыслей, чтобы понять о чем подумал Тайлер… Что-что, а выпрашивать украшения у мужчины ниже моего достоинства. Да даже если он и сам хотел сделать мне подарок, я прекрасно знала, что Тайлер помогает сестре с матерью. Вряд ли он может позволить себе дорогое кольцо.

— Смотри книжная лавка, зайдем? — спросила я, и с энтузиазмом собачки, рвущейся на прогулку, потянула его в противоположную сторону.

«Уж там-то точно есть недорогие открытки», — подумала я. Тайлер открыл дверь и пригласил меня войти первой. Маленькое, уютное помещение встретило непередаваемым ароматом новых книг. Именно такие магазинчики я любила больше всего. Сразу чувствовалось, что владелец вложил в него душу. На подоконнике в ряд стояли разноцветные горшки с ухоженными цветами. У стойки продавца вазочка с конфетами. Около одной из стен кушетка, обитая шелком. Уютно.

— Чем могу помочь, господа? — спросил мужчина лет пятидесяти, выглядывая из-за стойки.

Я сразу же оценила его очки-окуляры, напоминающие аквариумы, в которых вместо рыбок, плавали огромные глаза.

— У вас есть «Легенды и сказания Ковенгарда»? — спросил Тайлер.

— Конечно!

Продавец тут же засуетился и исчез между стеллажей, чтобы вернуться уже со стопкой книг.

— Вот недавнее поступление, — произнес он раскладывая на стойке свои сокровища, — свежее издание. Обратите внимание, бумага повышенной плотности. Тиснение на крышке и корешке. Идет в комплекте с футляром…

— Я хотел бы книгу старого образца, — сказал Тайлер, не проникнувшись подарочным изданием.

— О, вы любите лаконичность, — тактично заметил продавец и показал следующую книгу с обычным тканевым переплетом, но и она не заинтересовала Тайлера.

— У меня в детстве была книга с кожаным переплетом и металлическими уголками. Есть ли у вас букинистический отдел?

Я заметила как у торговца загорелись глаза.

— Есть, и на вашу удачу, у меня как раз имеется в наличии то издание. Прошу присядьте, сейчас я вернусь.

Продавец снова исчез в недрах магазина. Тайлер устроился на кушетке и похлопал по месту рядом с собой. Я улыбнулась, покачав головой, и подошла к стойке с открытками. Глаза разбегались от ярких рисунков акварелью. Эти мини картины ручной работы оказались вовсе не дешевыми и я даже расстроилась, но потом нашла рисунки, сделанные с помощью оттиска. Выбрав изображение памятника Феридара, я решила, что оно станет отличным напоминанием о Гансбурге.

— Простите за ожидание, — запыхался продавец.

Словно святой грааль, он положил на стойку бархатный чехол. Аккуратно развязал шелковые шнурочки и явил на божий свет обычную старую книгу. Ткань местами протерта. Уголки потемнели.

— Да, это она, — кивнул Тайлер, — я возьму ее.

Когда-то я не понимала любви к старым вещам и антикварным лавкам, но сейчас… Сейчас я бы все отдала за фото с родителями… Да что там фото! Дешевый брелок с ракушкой, который мама много лет назад привезла с юга, стал бы для меня реликвией. Но у меня не осталось ничего на память о близких. Ничего на память о жизни Майи.

Пока я