Запретная дверь - Олег Синицын

Обыгрывая ситуацию с разных сторон, Лусио испугался было, что он попал в безвыходное положение. Все решил звонок, пришедший на его сотовый. Звонок из тюрьмы Бангу-1.

— Рад приветствовать вас, dono! — произнес Лусио со всей возможной учтивостью, которой никто и никогда от него не слышал. Он спрятался в узком, грязном тупичке между домами, чтобы ни шум автомобилей, ни прохожие не мешали разговору.

— Здравствуй, Лусио…

Фернандо Бейра-Мару было под семьдесят, поэтому говорил он слабым, с хрипотцой голосом. Говорил неторопливо — там, где он находился, торопиться было некуда.

— Как ваше самочувствие?

— Последние два дня не мог встать с кровати. Но вчера отпустило, и я даже ходил без трости. Видимо, помогло лекарство, которое ты передал.

— Это замечательно. Я уладил все проблемы с matuto [6]. Следующие поставки пойдут бесперебойно.

— Ты передал им мои слова?

— Да, это все решило.

— Хорошо… — Dono прокашлялся. — Я вот почему звоню. До меня дошли слухи, что у тебя проблемы.

В этом не было ничего удивительного. По быстроте распространения новостей тюрьма могла соперничать с информационным агентством.

— Проблемы? — переспросил Лусио. — У меня? Помилуйте, dono, нет никаких проблем! Дела в фавеле идут прекрасно.

— Я говорю о девочке, о розыске которой ты раструбил чуть ли не по всему Рио. Говорят, это серьезная проблема для тебя. И ты не можешь решить ее не первый день.

В словах Бейра-Мара не было ни гнева, ни упрека. Но каждое звучало как приговор.

Лусио напрягся:

— Эта девочка мое личное дело. Она не касается вашего бизнеса, dono.

— Ничего не имею против. Личное дело есть личное дело. Но, видишь ли, члены Ти-си имеют другое мнение.

Лусио задержал дыхание:

— Какое?

— Они недоумевают. Ты не можешь справиться с какой-то девчонкой и который День возишься с ней. Donos начинают сомневаться, потянешь ли ты фавелу, когда я отойду от дел? Сможешь ли стать солидной фигурой в Ти-си?.. Прости, это они так считают, не я. Я-то знаю, что ты добросовестный gerente, но, видишь ли, остальные члены союза могут заблокировать твою кандидатуру.

— Они могут не сомневаться! Я не раз доказывал спою преданность сообществу!

— Они говорят, раньше доказывал, а теперь перестал. Неудача в северных районах, а теперь еще девчонка… Оспо Карлос Оливейра говорит, что в крайнем случае может взять фавелу под свой контроль.

— Что же мне делать, dono?

— Что делать? — Бейра-Мар замолчал, словно только что над этим задумался, хотя ответ у него был давно готов. — Тебе надо доказать свою решительность. Разберись с девчонкой как можно скорее. Эта мелочь больше не должна тревожить наше внимание. Donos должны увидеть, что это для тебя не проблема. Понимаешь меня?

— Понимаю, dono Фернандо.

Когда телефон выключился, Лусио чувствовал растерянность. Четко и недвусмысленно Бейра-Мар поставил ультиматум: если Лусио не решит проблему с девочкой, то может распрощаться с честно заработанным статусом, к которому упорно шел последние годы. А статус dono означал все — богатство, влияние, власть… Бейра-Мар ссылался на остальных dono, но нельзя обманываться, Лусио хорошо его знал. Босс считал так же, как остальные. В решающий момент, когда встанет вопрос о преемнике, этот умирающий сифилитик передаст фавелу dono Карлосу Оливейре, который возьмет ее под свое крыло, а на место Лусио поставит своего gerente geral. Некоторые dono управляли двумя или даже тремя фавелами.

Карьера рушилась на глазах.

Около часа Лусио сидел неподвижно под полосатым тентом уличного кафе, нахмуренно разглядывая виллу, тихую и сонную в это раннее утро. И ему в голову пришла блестящая идея. Почти гениальная.

— Так даже лучше, — угрюмо сказал он Бычку, задремавшему у столба.

— Что лучше? — спросил мулат, тряхнув головой.

Лусио не ответил.

Все просто. Он возьмет виллу штурмом. Уничтожит дону Флоресту и заберет девочку. Все настолько просто, что даже закружилась голова… До звонка Бейра-Мара он вряд ли бы решился на боевую операцию, но теперь уже нечего терять. И потом, силовые действия у него всегда получались лучше переговоров и торговли.

Одним выстрелом он убьет сразу двух… нет, даже трех кроликов. «Comando Vermelho» останется без весомой фигуры, а Лусио докажет свою силу donos из «Terceiro Comando», не верящим в него. Все будут знать, что для решения проблем он не остановится ни перед чем! У членов союза не останется сомнений, кто достоин возглавить фавелу после Бейра-Мара и стать влиятельной фигурой в Ти-си. Везде и всегда лидеры приходили к власти путем маленькой революции.

Конечно, последствия этого решения могут быть непредсказуемыми. Убийство такой высокопоставленной особы, как дона Флореста, выведет конфликт между союзами на новый виток, что непременно отразится на жизни города. Баррикады, уличные бои, горящие автобусы, закрытые магазины. Но Лусио знал, что члены Ти-си готовы пойти на риск, потому что ненавидят дону Флоресту не меньше его. Им выгодна ее ликвидация, это значительно снизит могущество «Comando Vermelho» и увеличит влияние «Terceiro Comando». Один решительный удар распутывал целый клубок проблем.

И конечно, ему достанется девочка. Сейчас она нужна ему сильнее, чем прежде. Нужна позарез! С ее помощью он пройдет последнее, сокровенно-личное испытание на пути к новому статусу. И если кара Господа не обрушится на голову и в этот раз, Лусио навсегда избавится от своей слабости, от своего страха. Девочка поможет ему взойти на трон преступного мира и стать его безжалостным королем на долгие годы!

От прыснувшего в кровь адреналина сердце забилось в боевом режиме. Лусио чувствовал себя хорошо как никогда. Он пока не знал, как проведет штурм — вилла выглядела неприступной, словно крепость, — но был убежден, что действовать нужно оперативно, пока дона Флореста не разобралась, насколько девочка важна для него.

— Позвони Родригесу, — велел Лусио Бычку. — Передай от моего имени, чтобы доставил сюда пятнадцать опытных пехотинцев в полном вооружении. Все делать тайно. Для чего — не говори.

— Я и сам не догадываюсь.

— Еще мне нужен человек, который знает дом… Где этот Корасау? Он бы сейчас пригодился.

— Понятия не имею, куда он подевался, босс!

2

К концу рабочего дня Андрей так и не решил, будет ли принимать сегодняшней ночью орексин. Он знал, что должен отправиться в путешествие за пределы снов, потому что где-то на другом конце планеты в беде оказался небезразличный ему человек. Только новый поход за дверь усугубит ишемию в области средней мозговой артерии. Трудно сказать насколько, но последствия могут быть разрушительными.

Размышления об этих вещах сделали его нервным и раздражительным, что уже отразилось на его разговоре с Багаевой, а теперь и на остальных окружающих. Попавшийся в коридоре Перельман избежал с ним встречи, юркнув в свой кабинет. Дежурная медсестра Инночка спряталась за стойкой, откуда настороженно следила, как он прошел мимо. Ординаторов сдуло как ветром при его появлении, а медсестры о чем-то шептались за спиной. В туалете Андрей глянул на себя в зеркало. Неудивительно, что люди его чураются. Тощий, с бледным лицом и злобно горящими глазами. Еще шрам этот.

Около трех часов после полудня позвонил Кривокрасов. Любимый профессор сообщил, что ждет списки пациентов для испытания снотворного. Андрей наврал, что списки почти готовы и не далее как завтра утром они предстанут перед его лучезарным взором. Кривокрасов недовольно ответил, что был намерен получить списки сегодня, и бросил трубку.

Андрей бродил по отделению, скрипя зубами. Почему у окружающих все в порядке? Почему они работают, радуются жизни, а он один страдает? За что его наказали? Ведь Андрей изо всех сил старался помогать людям!.. Едва он поднял голову после травмы, как кто-то сверху снова отправил его в нокаут. Столкновение с бампером «газели» произошло во второй раз. И Андрей опять валяется на асфальте с разбитой головой, размазав по нему сопли, мозги, лишенный всего. Какая несправедливость! ЗА ЧТО?

К исходу дня, когда он понял, что загнал себя в тупик, снова вспомнился отец Кирилл.

Батюшка оказался в палате один. Было время ужина, и его соседи отправились в буфет, из которого по всему отделению распространялся запах вареной рыбы.

— Почему не ужинаете?

Андрей попытался произнести фразу доброжелательно, чтобы скрыть истинные чувства. Но получилось плохо. В вопросе сквозила фальшь.

Отец Кирилл, смирно сидящий посередине кровати в больничной пижаме, с подозрением покосился на него.

— Неголоден я.

Этот знакомый баритон, который звучал в его снах!

— Как самочувствие? — Андрей прошелся по палате.

— Превосходное. Хоть сейчас на службу. Только этот еврей меня не хочет выписывать. Говорит, не все обследования сделали. А на кой они? Если Господь призовет, никакие обследования не помогут. — Он снова подозрительно глянул на Андрея. — А ты чего пришел? По работе или как?