Тюрьма для Господа Бога - Илья Тё

Один из лавзейских сервов ловко спрыгнул с брички и подобрал валяющийся в пыли кошель, отряхнул и почтительно передал Брегорту. Прямо в мягкие, безвольные руки.

– Какое оскорбление, – прошептал тот, задумчиво убирая кошель за пазуху шитого золотом камзола. – Возмутительно… Ну, трогай!

* * *

Брегорт ворвался в свой бронвенский отель как маленькое торнадо – никто и подумать не мог, что престарелый и весьма интеллигентный рабовладелец способен за столь краткое время произвести в большом здании столько шума и такой титанический переполох.

Влетев в апартаменты, отведенные под его кабинет, и наорав буквально на всех слуг, попавшихся ему на пути, а парочку даже угостив по ходу дела тростью, Брегорт немедленно вызвал к себе команду «призовых». Не всех, конечно, а только тех, кто мог повлиять на его решение.

Когда Гор с перебинтованным предплечьем, грудью и кистью правой руки появился в кабинете, там уже сидели Трэйт, Сабин, Крисс, Бранд, Дакер, Сардан, Карум и даже имбицил Римо. Все – определенно подавленные ситуацией.

– Он может драться? – нервно спросил милорд.

Без прелюдий он сразу ткнул пальцем в вошедшего в комнату Гордиана.

– Рука повреждена, – Трэйт сделал скорбную мину. – В обычной ситуации такая травма означает одно – замену первого бойца на второго. Однако в легком весе мы работаем без пары и замены у нас нет. Поэтому, если это возможно, я бы снял его с соревнований.

– О, Хепри! – всплеснув руками, воскликнул шательен.

– Мы можем выиграть турнир, – сказал Трэйт, – но можем потерять бойца, милорд. Выбор за вами.

Брегорт встал и прошел до окна.

Действительно, подумал Гордиан, их лорд был очень мягким человеком. Большинство шательенов не стали бы терпеть подобного нравоучительного тона от своих рабов, даже от таких прославленных, как Трэйт. Брегорт же относился к поведению своего дациона снисходительно – безусловно, он уважал старика.

– Мне бросили вызов, Мишан, – пояснил он. – Сегодня на въезде в город. Я оскорблен и унижен. Мне сложно отказаться.

Трэйт непроизвольно сжал кулаки.

– Хавьер?

– Разумеется! – Брегорт сокрушенно помотал головой. – А ты думаешь кто то еще способен на такое?

– Вот подлец!

– Богатый и влиятельный подлец, Мишан. – Глаза Брегорта суетливо забегали. – Он выставил против нас двести солидов. Двести солидов, ребята, черт меня раздери!

Все молчали, пораженные величиной ставки.

– Сумашедший! Да это же в два раза больше, чем приз!

– А у нас есть такая сумма? Чтобы выставить против?

– С трудом, но соберем, – подал голос Сабин. – Если заложить часть имущества, например, местный отель. – Он обвел рукой стены и потолок.

– А может быть, лучше сдаться? – спросил Брегорт нерешительно. – Сумма в два раза больше приза, выставленного префектом. Мы страшно рискуем…

Все немедленно загалдели.

– Но это же позор, милорд!

– За честь Лавзеи!

– Мой господин, мы должны драться!

«Действительно, – снова подумал Гордиан, – какой демократичный рабовладелец».

В этот момент, прекращая споры, руку поднял Сабин.

– Милорд, – уверенно сказал вилик, – этой сволочи нельзя уступать. Рейтинг нашей школы в глазах местной публики упадет до нуля. К тому же, сэр, если мы выиграем, то получим все – и славу, и ставку негодяя Хавьера, и деньги префекта. Это три сотни солидов, мой господин, немыслимая сумма!

Похоже, последний аргумент возымел на Брегорта действие. Но все же, уже практически сдавшись, он поинтересовался:

– А выстоит ли ваш боец?

«Ваш! – усмехнулся про себя Гор. – Забавная расстановка акцентов».

Все дружно повернули головы к старшему дациону. Трэйт с внезапно унылым видом оглядел присутствующих.

– Еще час назад, – ответил он, – я сказал бы «да!» и не сомневался в верности своих слов. Но сейчас – не знаю. Кроме травмы есть еще одна проблема, милорд. Если вы обратили внимание, в последнем поединке оружие Гора было сломано.

– О, эта знаменитая «шпилька»?

– Именно! Мы отправили ее в мастерскую, однако мастер сказал, что она вряд ли будет готова к утру. Это ведь боевое оружие, просто спаять его невозможно, нужно полностью переплавить металл, а перед этим снять рукоять, гарду, затем насадить все обратно. В общем, ему потребуется время.

Очень напряженно Брегорт повернулся к Гордиану, впервые обратившись к молодому серву лично, а не через Трэйта или кого-либо из старших рабов.

– Ты управишься с другим оружием, дружок?

Гор мрачно пожал плечами:

– Смотря с каким оружием выйдет претендент, мой лорд.

Тут уж, посмотрев на Гордиана, развел руками Трэйт.

– У лорда Хавьера два бойца в легком весе, – сказал он. – Первый, который прошел вместе с тобой все отборочные, зовется Гартаг. Родом из Арана вроде бы, но на аранца похож как я на валькинга, к тому же по-арански ни бельмеса не понимает. С ним много странностей, но в любом случае он очень мощный консидорий – опытный и техничный. Второй боец, как ты можешь догадаться, это сам лорд Хавьер. С этим еще больше странностей, чем с первым. Владеет незнакомой техникой и, как ты уже знаешь, бессмертен. В их паре Гартаг – первый боец, а лорд Хавьер – боец на замене. Поскольку Хавьер не любит рисковать зря, даже несмотря на бессмертие, я позволю себе предположить, что завтра замены не произойдет и против тебя выйдет именно Гартаг. Оба этих человека – мечники. Причем Гартаг обычно предпочитает простой и жесткий однолезвийный «сакс», а Хавьер – закрытую шпагу с эфесом. Однако наверняка оба видели твои предыдущие победные бои с рапирой и должны понимать, что с тяжелым одноручником Гартагу против тебя ловить нечего, так что оружие он может и сменить. И выбор, как ты понимаешь, мы предсказать не можем.

– Здорово… – Гордиан потер руку, которая все еще кровоточила.

Сегодня, по его собственным планам, в день, когда в отель из Лавзеи прибыла Лисия, он планировал уйти от Брегорта, от Сабина и даже от Трэйта с Брандом Овальдом навсегда.

Однако не получилось. После схватки его сразу потащили в отель к костоправам. За ним неотступно следили и заботились врачи. Никто из лавзейцев даже не вышел в город, чтобы присоединиться к бушевавшей в кварталах всенародной попойке, к шлюхам и разгульному кабацкому мордобою. В таких условиях снять ошейник и уйти было, конечно, невозможно.

Когда же прибыл Брегорт, ситуация изменилась к худшему еще больше. Лисию и прочих наложниц, ставших невольными свидетельницами позора своего господина, заперли в верхних комнатах и даже не выпускали. Гор видел красавицу лишь мельком, пока она поднималась по лестнице.

«Вот и весь побег, – подумал он, – похоже, завтра придется драться».

– Тогда я взял бы полутораручник, – сказал он после некоторого размышления. – Из тех, что полегче. Боюсь, кисть Гартага сильнее моей и противостоять хавьеровскому бойцу с тяжелым «саксом» я не смогу. Кошкодер легче, но он слишком короток. Что же касается двуручных клейморов или фламбергов, то тут и говорить нечего. Ворочать ими – это не для меня. Я такие мечи и поднимаю-то с трудом.

– А сдюжишь полуторкой? – спросил Трэйт. – Клинок ведь тоже тяжелый, и твой коронный дальний укол им не нанесешь.

Гор задумчиво посмотрел на ободранную перебинтованную руку, несколько раз сжал и разжал кулак.

– Не знаю, сэр. В любом случае драться одной рукой чем-то более тяжелым, чем моя рапира, я не обучен. А двумя руками с полутораручником я, пожалуй, справлюсь. Но речь ведь идет не только о моей победе, но и о моей жизни, верно? Так что могу гарантировать одно, сэр, – я очень постараюсь.

Через полчаса, ворочаясь в своей кровати и гоня прочь кровавые картины, плотно забившие его сознание и память за сегодняшний день, Гор уснул чутким, напряженным сном.

Глава 31

Боссонские авеналии. День третий. Финал

Последний официальный день великого боссонского турнира «призовых бойцов» для Гора начался довольно поздно. Понимая, что бойцу следует отдохнуть, команда отбыла на площадь Ристалищ раньше. В результате в огромном пятиэтажном отеле Гордиан остался почти совершенно один. Где-то на первом этаже, в кухне и подсобке суетилась пара престарелых сервов во главе с убеленным сединой смешным и кривоногим провиликом Черухом. Остальная же челядь и прислуга отбыли глазеть на финальный тур авеналий вместе с лавзейцами. Наложницы, включая Лисию, – также.

Гордиан посмотрел на часы.

Почти двенадцать. Примерно час назад закончился бой Дакера в тяжелом весе. Сейчас, в полдень на помост поднимется Римо, чтобы драться за титул в среднем. А примерно через два часа, на ристалище выйдет и он, Гордиан Оливиан Рэкс, демиург Нуль-Корпорации, диадох, демарх, мультимиллиардер и (да!) полный придурок, не сумевший ускользнуть из города до начала самой смертельной схватки в своей жизни. Вот именно – самой смертельной, как бы глупо эта фраза не звучала!