Месть Змеи - Кертис Джоблинг

Трент сел, выпрямившись, дал своему алому плащу свалиться с плеч. Гретхен тут же схватила плащ и натянула его на себя – Лисице казалось, что холод пронизывает ее до самых костей.

– Пойдемте, миледи, – произнес Трент, заставляя себя подняться на ноги. – Нам пора навострить лыжи.

– Навострить лыжи? Ты уверен, что нам нужно заняться лыжами, когда у нас на хвосте сидят Лесовики?

– Про лыжи – это в переносном смысле. Отец так говорил.

Гретхен последовала примеру Красного плаща и заставила себя сесть. Трент в это время уже притоптывал ногами и потирал ладони, безуспешно пытаясь согреть их. При этом он клацал от холода зубами и не переставая дрожал. Холод был зверский, но Трент страдал от него сильнее, чем Гретхен, – оборотни намного выносливее обычных людей и легче, чем они, справляются с различными капризами погоды. Трент был просто человеком, и его кровь такими свойствами не обладала. Но как бы ни страдал Трент от мороза, он не признался бы в этом Гретхен. Ни за что.

– Полагаю, что для тебя зима – это еще одно напоминание о Холодном побережье? – спросила Гретхен.

– Вот это? – фыркнул Красный плащ, направляясь к дереву, возле которого они привязали вчера Шторма. – Ну разве это зима? Чепуха, просто свежо немного. Вот выйдет солнце, вообще жарко станет.

Гретхен знала, что все это лишь бравада. И низкое зимнее солнце здесь никогда не пробивается сквозь густые ветки. Лисица внимательно посмотрела на то, как Красный плащ отвязывает коня дрожащими руками, заметила посиневшие ногти на его пальцах – дурной знак. «Прикрывался ли он вообще плащом прошлой ночью?» – подумала Гретхен. Рыцарство Красного плаща не знало границ, и Лисице вдруг стало стыдно и неловко за себя.

– Эй, – сказала она, протягивая Тренту его же плащ. – Согрейся немного. Я сама проверю силки и узнаю, не осчастливил ли нас Бренн какой-нибудь добычей, пока мы спали.

Красный плащ поморщился и проговорил, щелкая зубами:

– Позвольте, я сам проверю силки. Я лучше помню, где расставлял их, миледи.

– Может, я и не умею охотиться, как Лисица, но уж запах дичи различу, с нюхом у меня все в порядке, – возразила Гретхен и повернулась в профиль, демонстрируя собеседнику свой прекрасный нос.

Их разговор резко прервался, когда издали долетел крик. Он показался Гретхен похожим на крик цапли-пересмешницы, знакомой ей с детства птицы, обитающей в болотах Дейлиленда. Лисица посмотрела на Красного плаща, надеясь на то, что он сейчас успокаивающе кивнет и подмигнет, подтверждая, что это всего лишь птица. Но Трент мрачно смотрел в ту сторону, откуда прилетел звук, и глаза его были холодными, как сталь.

– Возьмите плащ, миледи, – сказал Трент, протягивая его Гретхен, направлявшейся в лес проверять силки.

– Нет, – ответила она и прибавила шагу, опасаясь, что даже лишняя секунда промедления может обернуться тем, что юноша замерзнет до смерти. – Это твой плащ… Трент. Прошу, надень его. Ради меня.

Часть V

Комбинация с жертвой фигуры

Глава 1

Волк под маской дикаря

На первый взгляд, туман казался самым обычным, окутавшим Брекенхольм словно молочно-серый саван, скрывший Большие деревья, которые в другое время издали были видны каждому, кто приближался к городу. Взгляд троих путешественников время от времени наталкивался на отблески лагерных костров, разбросанных по сожженной земле, которая не так давно была зеленым лугом, раскинувшимся перед городскими стенами. Сквозь туман доносились крики и смех Лесовиков, эти звуки еще больше обостряли ощущение жути, на каждом шагу сопровождавшей наших путников. Только подойдя вплотную к серому облаку, они поняли, что это вовсе не туман, а дым. Брекенхольм медленно догорал.

Дрю шел первым, за ним Мило, замыкал маленький отряд Красный Руфус. Они шагали тесной группой, настороженно вслушиваясь и всматриваясь вокруг. Им уже удалось пройти мимо одной группы дикарей, их боевая раскраска – синие круги на торсах – отличалась от той, что была у Лесовиков, которые преследовали Стригу. Ни единого слова как с той, так и с другой стороны не было сказано, все ограничилось взаимными кивками. Слава Бренну, Лесовики сюда собрались со всего Дайрвуда, и каждое племя говорило на своем, не похожем на другие, наречии. Дрю и Красный Руфус шли почти обнаженными, на Мило же были напялены сразу две потертые шкуры, снятые с трупов – они скрывали спрятанную под ними нагрудную броню.

Остальная экипировка вместе с лютней погибшего цыгана была оставлена на лошадях, спрятанных довольно далеко от дороги Дайр-роуд. Единственной вещью, с которой не смог расстаться Дрю, был Мунбренд – завернутый в грязные тряпки, меч висел за спиной юного Волка.

Дрю оглянулся на своих товарищей. Как и он сам, они были с ног до головы испачканы грязью, которую соскоблили с убитых Лесовиков, в волосах – снятые с тех же дикарей красные перья. Все трое с трудом перебирали босыми ногами по рыхлому глубокому снегу, но каждый шаг уводил их все дальше в глубь расположения противника. Над их головами кружил легкий, почти невидимый в дымном тумане снег, к вымазанным грязью голым телам прилипали искрящиеся мелкие снежинки. Дрю понимал, что их тройка выглядит достаточно странно, но надеялся, что с помощью их уловки им удастся все же проникнуть сквозь ворота Дайр Гейт – если нет, их операция по спасению закончится, так и не начавшись. На темных масках, в которые превратились лица товарищей, ярко блестели белки глаз, смотревших на Дрю внимательно, напряженно, ожидая решений, которые он должен принять. Даже Красный Руфус смирился с тем, что, несмотря на свою молодость, лидером их группы является юный Волк. Мало кому удавалось добиться такого признания со стороны старого Ястреба! Дрю осмотрел себя, убедился, что его розовая кожа целиком скрыта под слоем грязи и краски. Ставки в их игре были высоки, как никогда, таким же запредельным был и риск, на который они шли. «Бренн всемогущий, пусть у нас все получится!» – мысленно взмолился Дрю.

Впереди из тумана показались ворота Дайр Гейт, все еще сломанные, как и описывал Стрига. Над темным проемом ворот с обеих сторон горели факелы, было слышно, как за городской стеной топчутся Лесовики. Большая группа дикарей расположилась лагерем прямо за воротами, перегородив всю ширину входящей в город дороги Дайр-роуд. Первым, что ощутили, приближаясь, наши путешественники, был запах жареного мяса и громкий треск костра. Запах показался Дрю смутно знакомым, напомнил ему жареную на вертеле свинью. Дрю сглотнул голодную слюну, но тут же расхотел есть, вспомнив о том, что любимая добыча Лесовиков та, что ходит на двух ногах, а не на четырех.

Дрю снова оглянулся на своих товарищей. Глаза у Мило расширились, губы побелели, было видно, что юноша из последних сил старается справиться с нарастающей тревогой. Шедший за Мило Красный Руфус выглядел абсолютно спокойным – то ли действительно совершенно не ведал страха, то ли искусно умел скрывать его. Ястреб даже опустил вниз голову, однако то и дело стрелял при этом глазами по сторонам, зорко подмечая любую мелочь. Руфус протянул вперед свою костлявую руку, положил ее на плечо Мило, успокаивая юношу. Дрю с трудом сглотнул и подумал: «Спокойнее, Мило, спокойнее. Иначе всем нам будет крышка».

В дымном тумане показались трое дикарей с топориками. Они встали, перегородив путникам дорогу. У Дрю свело желудок, юного Волка переполняли прямо противоположные желания – либо бежать, либо вступить в бой. Выбрав любой из этих вариантов, он ничем не сможет помочь Уитли. Он должен не бежать и не драться, а просто пройти мимо этих дикарей в город. Один из Лесовиков что-то прохрипел и коротко махнул рукой. Что это было – приветствие? Дрю прорычал в ответ какую-то тарабарщину и тоже махнул рукой, копируя жест Лесовика. Дикарь кивнул и отступил в сторону, освобождая проход для них.

Дрю прошел между дикарями, грязный снег прилипал к его босым ступням, заставляя Волка тосковать по своим крепким, таким уютным сапогам. За собой он вел на поводу Бравадо, прикрытого плащом, под которым была спрятана его одежда. Дрю смотрел на охранников уверенно и спокойно, хорошо зная характер Лесовиков, привыкших всегда демонстрировать свою силу и готовность дать отпор любому. Если дикари заподозрят в его поведении что-то неладное, игра будет закончена. Двое дикарей отвернулись в сторону, и тот, что говорил с Дрю, продолжал следить за ним. Дрю был рад тому, что Лесовик присматривается к нему, а не к его спутникам – они гораздо меньше походили на дикарей, чем он с его спутанными темными волосами, продубленной кожей и телом атлета. Товарищи Волка проскользнули мимо охранников, кутаясь в свои шкуры и избегая встречаться с дикарями взглядом. Наконец любопытный Лесовик повернулся и последовал за своими дружками, которые уже спускались по пологому склону к разрушенным воротам.