Клин клином - Онгель Таль

– тот плевать на него хотел.

Перед тем как выкатить велосипед за пределы калитки, Денис проверяет все еще раз: телефон в кармане, паспорт в куртке, кошелек с картами в рюкзаке, вода и портативка – там же.

План прост как пять копеек. До центра, в котором он нынче гулял с Кириллом, на велосипеде минут сорок. Там Денис купит билет и сядет на электричку. До станции, где ему придется пересесть, пройдет еще сорок минут. По Новосибу он двинет уже на педалях. Самое главное – успеть до закрытия вокзала. Родители, конечно, удивятся, но он что-нибудь придумает. Находиться здесь выше его сил. А может… не к родителям? У мамы сейчас стресс. Кто знает, как она отреагирует, когда сын заявится на порог посреди ночи. Лучше позвонить Юрке и переночевать у него. Да, решено. Уж в Новосибирске-то проблем со связью нет!

Касания ветра, как касания любящих рук. Велосипед шуршит колесами по гравийке мимо старой автобусной остановки. От одного взгляда на поле, что спит внизу, сердце начинает болеть от тоски. У выезда трасса подсвечивается рядом фонарей. Сферы белого света переливаются как магические набалдашники чародейских посохов. Денис невольно обращает внимание на все мелочи, которые ранее виделись ему обыденными. Резкий неон заправки завлекает внутрь, точно ловушка рыбы-удильщика. Надо бы проехать мимо, однако…

Колокольчик на двери тонко звякает. Это все заведомо бессмысленно, и судьба, судя по всему, считает так же, потому у кассы никого и нет. «Дениска, тебе подкинули тебе отличный шанс свалить! Слышишь?» Работает радио, шумит холодильник с минералкой и кондиционер под потолком. А Денис все стоит и ждет неизвестно чего.

Когда Мурат выходит из служебного помещения, невольно сдают нервы. Тот хлопает ресницами часто и смешно.

– Ты почему здесь?

– Я просто… – Денис осекается. Мурат не спросил что-то наподобие «Опять ты? Следишь за мной?», он в самом деле удивлен. – Ты один?

– С напарником. – Шаг вперед.

Денис на шаг отступает. Они в любом случае не одни, и настоящая глупость думать, что все получится как-то само собой.

– Понятно, – Денис кивает как дурак. Все, лавочку можно сворачивать. – Я пойду тогда.

Он стыдливо отворачивается к двери, взывая к своим последним клеткам мозга попрощаться хотя бы затылком без этой страшной тупости.

– Погоди. – Голос за спиной пригвозждает к месту. – На тебе рюкзак. И куртка. Ты что…

– Вообще-то… – Денис находит в себе смелость встретиться с ним глазами. – Извиниться хотел, если по-честному. Прости. Не хотелось бы остаться придурком в твоих глазах, перед тем как…

– Уехать? – Мурат смотрит в окно. Велосипед стоит у табло цен на топливо.

Все и без слов ясно. Котов сглатывает, отчего кадык крупно дергается. Говорит:

– Тебе до Новосиба только с пересадками. Ты на велосипеде не доедешь.

Он не спрашивает, в курсе ли Катя и бабушка, потому что понял сразу – это побег. И Мурат не останавливает его. От этого колко и неудобно. Чего греха таить, Денис на одну роковую секунду допускает мысль, что он его как-то удержит. Стоило проехать мимо, не заниматься этим чистой воды мазохизмом.

– Я знаю. – Денис зарывается пятерней в светлые волосы на затылке и не придумывает ничего лучше, чем выложить весь свой маршрут, в надежде получить хотя бы щепотку неравнодушия.

– Ясно. – Мурат сдержанно кивает и произносит обидное: – Тебе нужно успеть до закрытия вокзала, а ты торчишь здесь.

«Действительно».

Колокольчик снова серебристо звенькает. Денис возвращается на улицу, хватает велосипед так сильно, что кожаные насадки впиваются ему в ладони. Сейчас. Прямо сейчас он уберет подножку и уедет отсюда. Зачем говорить «прощай» тому, кому на тебя с высокой колокольни?

– Стой! – Мурат выскакивает вслед за ним, тяжело дыша. – Не ты ли недавно выпендривался тем, что в отличие от меня не ссыкло?

– А ты сказал, что ничем не обязан мне! – Парировать получается до жалкого обиженно. – Я больше не буду совать свой нос в каждую щель! И ты прав. Я и так уже потратил здесь кучу времени.

Мурат останавливается в нескольких шагах.

– Поэтому и решил сбежать? Ты в курсе, что ведешь себя как ребенок?

– А ты-ы-ы, – Денис набирает побольше воздуха в грудь, – как бесчувственный мудак!

Некоторое время тишина звенит между ними лопнувшей струной. На этой абсурдной ноте можно и закончить, но ни один не желает отводить глаза, ни один не спешит идти на поддавки. Должно быть, со стороны эта немая сцена выглядит по-настоящему уморительно, но Денис не ведет бровью.

– Это из-за меня?

– Ты про мое лицо или, – Денис неопределенно обводит рукой пространство заправки, – про это все?

Мурат нехорошо хмурится, мол, неужели непонятно, что все сразу?

– Да, – ответ прямой как рельсы. – Отпусти руль. Дай руку.

– Ага, разбежался.

Мурат устало закатывает глаза. Денис на это гневно фыркает. Когда Котов берет его ладонь в свою, он ожидает, что Мурат сделает это если не агрессивно, то сухо, так, словно это касание – лишь одолжение, последняя милость, вежливая и ничего не значащая. Однако тот переплетает их пальцы тихонько, опасливо, будто они здесь не отношения выясняют, а готовятся танцевать вальс.

Мурат не поднимает взгляд, смотрит под ноги, гладит кожу запястья, задевая спутавшиеся шнурки-браслеты. Никто не решается что-то сказать, как-то объясниться или оправдаться. Оба молчат. Небо тянется мягким градиентом: от зияющей черноты над головой до дымчато-голубой ленты на горизонте. Где-то недалеко слышится птичье чириканье, точно сейчас рассвет, а не половина одиннадцатого ночи. Спокойно. И так хорошо.

Да, так все и должно быть, подумал Денис. Стоять рядом друг с другом на расстоянии выдоха, держаться за руки отчаянно крепко, искриться не от злости и обиды, а от робкого волнения, неверия вперемешку с облегчением и счастьем. От любви.

Любви. Любви. Любви.

Что бы это слово ни значило, пусть это мгновение продлится еще немного, а лучше пусть никогда

никогда

не кончается.

Что бы оно ни значило… да.

Пусть даже это не взаимно и Мурат никогда не посмотрит так, как Денис смотрит на него, никогда не подумает о чем-то вне рамок дружбы. Пусть. Пусть! Сейчас у них одни мысли на двоих, сейчас их руки – прочная цепь, значит, плевать на остальное.

Денису кажется, что его вот-вот порвет на части. Мурат продолжает гладить его пальцы мягко и возмутительно неравнодушно. Ужасно.

– Это, – Денис беззлобно хмыкает, – ты меня так отговариваешь?

– Если хочешь, – Мурат дергает плечом.

В голове бьется, как птица в клетке, громкое и беспомощное «Да, хочу! Скажи мне остаться! Скажи!».

Затем Мурат добавляет в свою неоконченную мысль капельку отрезвляющей горечи:

– Проваливай на